Записи после перерыва были уже совершенно иными. Это были записи сломленного, отчаявшегося человека, которого предал тот, кого он любил и кому верил. Да и сами записи стали краткими и сухими. Андрей спокойно и даже как-то безэмоционально писал о том, что стал фактически пленником Внутренних покоев, о том, что от Ахата у него было четыре кладки, о том, что после того, как яйца выходили, он фактически не видел своих детей - только издали на прогулках в саду, о том, каким болезненным был сам процесс и как он чувствует себя всё хуже и хуже… Лури упоминалась в дневнике лишь однажды и рядом было написано «сука», и это было, пожалуй, самым сильным проявлением эмоций. Потом снова был большой перерыв, да и листов в ежедневнике почти не оставалось.

А потом… в самом конце было ещё три записи. В первой говорилось об Ариге и Лаоре – просто упоминалось, что очередные кладки были от них, всё снова было сухо, но чувствовалась глухая затаённая боль в этих кратких строках.

Предпоследняя запись была пространнее. В ней говорилось о разговоре с Ахатом, а потом было написано буквально следующее: «Я простил его. Ему ещё хуже. Но я больше не способен любить, хоть он и говорит, что мы можем улететь и я вернусь домой. Я не верю ему больше. Что мешало ему раньше сделать это, не превращая меня в общую шлюху? Я не верю, что вернусь домой. Не верю, потому что понимаю, что долго не проживу. Последняя кладка далась мне очень тяжело, и эти ёбаные селекционеры позволили моим последним малышам остаться со мной… Я проживу ради них столько, сколько смогу…»

Последняя запись была написана неровным, скачущим почерком человека, который с трудом удерживает карандаш в руках: «Вчера моим малышам Тину и Лину исполнилось по пять лет… Они такие умные, что я просто поражаюсь, гораздо смышлёнее и развитее, чем земные дети этого возраста… Ахат приходит ко мне каждый день, говорит о Храме Предтеч… За прошедшие годы я достаточно овладел здешней речью, научился читать и писать, разобрался в вычислениях… Ахат прав – Храм Предтеч не просто легенда. Более того, это некий реально существующий объект, обладающий большой мощью. Возможно, это артефакт, созданный куда более древней и могущественной цивилизацией… Ахат даже смог проложить курс до этого объекта… Всё возможно, я проверял… Странно, я считаю лучше, чем Ахат… Но вот сил у меня всё меньше и меньше… В таком состоянии я не переживу пространственный скачок. Ахат это понимает… Я просил его позаботиться о Тине и Лине. Что с ними будет без меня с этой сукой в качестве мачехи?

Мне снились мама и бабушка… Они звали меня к себе… Это больно, но я думаю, что скоро мы встретимся…»

Ежедневник заканчивался несколькими пустыми страницами. Стёпа медленно закрыл пеструю книжицу и протянул Тину и Лину, которые смотрели на него со странным выражением.

- Он вас очень любил, - хрипло сказал Стёпа и моргнул, не осознавая, что плачет. Тин и Лин приняли дневник, бросили свои расчёты, прибились к Стёпе с двух сторон и обняли его. Ирон же, видя похоронное настроение всех троих, обнял Стёпу со спины и прошептал в ухо:

- Я тебя не предам. Чем хочешь, клянусь.

Стёпа только кивнул в ответ. И они вчетвером долго сидели, обнявшись, и просто молчали. Странно, но от этого Стёпе стало как-то легче.

***

Зултахх управлял кораблём, летящим к Ризитее. Рядом, как всегда, сидела безмолвная элии, внимательно следя за проложенным курсом. Всё должно было получиться. В недрах корабля были погружены в сон без сновидений сорок боевых тахо (пищу, воду и кислород на корабле стоило экономить) – страшная сила, для того, кто в этом разбирался. Нет, Зултахх не собирался вырезать провинившуюся перед Высшими Семью под корень - это могло непоправимо испортить политическую ситуацию, а ризитейцы - всё ещё очень сильная раса, единственная, которая может создать конкуренцию Высшим. Не нужно открытого противостояния, во всяком случае, пока, это ему дал понять Высший Тан’Туро. Однако, никто не мешает совершить тайную вылазку в Семейный Дом, найти Носителя и забрать его. А заодно и того из детей Дома, который решился на небывалое похищение – Высший, придя в хорошее настроение после того, как узнал, что Зултахху удалось отыскать похищенный подарок, выразил желание получить такого слугу и даже лично обучить его дисциплине. Так что боевые тахо были в этом случае не более, чем подстраховкой, к тому же они владели Клановым искусством смены обликов и вполне могли сойти за ризитейцев при необходимости, так что похищение Носителя и разграбление провинившегося Дома спишут на внутренние разборки – в последнее время в Ризитее становится неспокойно.

Зултахх был спокоен за свой план, беспокоило его другое - даже применяя пространственные скачки, до Ризитеи добраться можно было минимум за семь хани. А семь хани - это семь хани. За них многое может измениться. Обидно будет, если ризитейцы рискнут и заставят подарок принять их выродков… Хотя Высший Тан’Туро дал понять, что это будет не смертельно - появится очень удобная почва для новых экспериментов…

Глава 18. Гонки, расчёска и воспитательный процесс

На следующее утро Ирон приступил к воплощению своего плана, благо, что завтрак накрыли в Малой столовой - ведь большая часть Сыновей уже разлетелась к местам своей учёбы. Дяди Лаора так же не было за завтраком – похоже, что интриган сделал надлежащие выводы из слов Ирона и начал делать визиты нужным личностям. Зато помимо Ирона и Лури за завтраком присутствовали Нири и Ариг, и это Ирона больше чем устраивало. Ариг Ирона не любил, и если что – примет сторону Грама, а под совместным напором брата и сына Лури не устоит. Нири же нравились выставки породистых самцов, к которым можно было смело отнести светские приёмы, Большие охоты и разнообразного рода соревнования, которые практиковала золотая молодежь. Так что она только порадуется, если кто-то из братьев победит или хотя бы достойно выступит в гонке «Золотой Век» - это поднимет престиж не только Семьи, но и самой Нири, как Невесты. И, конечно, она примет сторону Грама – с точки зрения экстерьера он безупречен.

Обдумав всё это, Ирон белой лебёдушкой вплыл в столовую, вроде бы скрывая круги под глазами от недосыпу. Вчера им долго не удалось заснуть – сначала расчёты, потом Тиопа, прочитавший дневник своего предшественника, впал в какой-то ступор и успокоился, только посидев со всеми в обнимку. Потом им удалось отослать близняшек, и Стёпа кратко пересказал историю Дирея, описанную в дневнике… Ирону стало до слёз жаль парня, чью любовь так жестоко обманули. С одной стороны, он понимал, что Ахат, как Дом, не мог не исполнить долг перед Семьёй, с другой – мысль о том, что Дирей, доверившийся тому, кого полюбил, оказался жестоко предан и умер совсем молодым, утратившим веру во что бы то ни было, и единственные, кто скрашивал его жизнь в последние годы, были близняшки, саднила внутри, словно незажившая до конца рана.

А когда история была рассказана, Тиопа неожиданно обнял Ирона так крепко… Это было так хорошо, что Ирон не задумываясь, полез целоваться… и дело закономерно не ограничилось одними поцелуями… Ирона нисколько не волновала его вроде бы подчинённая роль в постели – во-первых, Тиопа боится, что в нём начнёт формироваться кладка, во-вторых, если у них ничего не получится, Ирону придётся отправляться во Внутренние покои среднего сына Правителя… и тому придётся жестоко обломаться насчёт Ироновой девственности – маленькая, но месть. А боли и дискомфорта наутро, о которых писали авторы разных забавных книжечек типа Герта Развратника или анонимного автора «Ста рассказов о Школе Любви», Ирон не чувствовал – регенерация у него была гораздо выше, чем у остальных братьев, и это при том, что его с детства почти не подвергали модификациям – целители находили его слишком хрупким и не рекомендовали вносить в организм изменения сверх необходимых. Но Ирон выяснил любопытные вещи – он отличался от остальных братьев – более острое зрение, более тонкий слух, способность ощущать чужие чувства, повышенная регенерация, потрясающая гибкость и скорость реакции… Ирон порой задумывался – а от кого ему всё это досталось? И Грам, и Нири в этом плане были обычными ризитейцами, дяди Ариг и Лаор – тоже… Ирон начал задумываться о тайной Проверке Крови, но тут подоспело поручение Лури насчёт Носителя, и Проверку пришлось отложить. А сейчас… сейчас это уже и неважно…