Словно по волшебству стали появляться деликатесы, напитки. Стол украшал великолепный букет. Вдохнув аромат диковинных бутонов, госпожа Ядигида засмеялась:

— Тебе бы не в зоопарке служить, а в ботаническом саду деньги зарабатывать. Ты ж по образованию биолог-зоолог. Ну, девочки, прошу к столу. Это вам не за Кедровыми орешками лазить.

— А откуда вы знаете? — удивилась Элис.

— Сорока на хвосте принесла…

— У неё везде видеокамеры стоят, — скривив в сторону Элис губы, прошептала Кикирилла. — Только ты никому не говори. Хотя все об этом знают.

Повернувшись к толстяку, баба Яга крикнула:

— Слышь, зоолог-биолог, позови петуха, подавай его к столу.

— Что, есть будем? — подпрыгнула Элис.

— Конечно, будем, — сказала Яга, развалившись в мягком кресле и стряхивая пепел с сигареты.

— А может, не будем? — робко попросила Элис.

— Чего не будем? — удивилась Госпожа Яга.

— Петуха есть не будем…

— Ха, пусть только попробует! — вдруг раздался кукарекающий голос.

На крыльце стоял роскошный Красный Петух. Перья его переливались разноцветными красками: от нежно-розовых до ярко-багряных. Они играли и искрились всеми оттенками праздничного фейерверка.

— Ишь, вырядился, заблестел! На моих-то харчах, бесплатных зернах.

Петух гордо прошествовал к столу и устроился в удобном кресле.

— Вот вы не видели, каким я его вытащила из грязи — ободранного, общипанного. Притащила, помыла, накормила…

— И в суп положила, — закончил за Ядигиду Петух. — Вот благодетельница нашлась. Ты лучше им расскажи, для чего ты меня притащила? Лапки ей мои понадобились! Набила дом тяжеленной дубовой мебелью. Старые лапы угробила — не выдержали тяжести, надорвались, подкосились! Решила меня использовать! А я не дурак! — весело подмигнул Петух девочкам. — У меня бумага есть с печатью, от общества по защите красных петухов, а у биолога-зоолога нет. Хотела иметь опору? Вот ты её и получила.

— Да тебя давно пора съесть за все твои гадости, правдолюб!

— О чем это ты? — удивилась Кикирилла.

— Ну как же! В прошлом году по всему лесу ходила легенда о петухе, который на красной заре всем правду кукарекает: кто враг, кто вор, кто лгун.

— Вот за правду и пострадал! — возмутился Петух. — Я им правду, а они мне кулаком по клюву.

— Это за что?

— А за то, что правда нужна одному, а неправда — остальным, так всем удобнее, — закончила баба Яга.

— Ко мне многие приходили за правдой, — закукарекал Петух.

— Ну, узнала Пчела, что её мед Бурми таскает. Дальше что? Пчелка расстроилась, а ты у Бурми в лапах полхвоста оставил.

— Мир жесток, — потягивая кофе, простонал Петушок.

— Лучше бы на флюгере качался, больше толку. Съесть бы тебя!

— Может биолога тоже пригласить на чашку чая? — предложила Элис.

— Да у него в запасе, ещё 116 нерастраченных калорий, — подсчитав что-то на калькуляторе, отрицательно покачала головой Ядигида.

— Эксплуататор, — покраснел Петух, испугавшись собственной правды.

— Вот люблю я тебя за это, что краснеть ещё не разучился.

Наевшись вдоволь пирожных и наслушавшись философских бесед, девочки переглянулись.

— Мы, наверное, пойдем, не будем вам мешать спорить.

Поблагодарив гостеприимную хозяйку и откланявшись, Элис с правнучкой Кикиморы болотной направились вглубь леса.

— Привет прабабушке и бабушке! — прощаясь, крикнула госпожа Ядигида. — Жду их в гости.

— Обязательно передам, — ответила Кикирилла, вступая в темень леса. Тут их догнал громкий вопрос Ядигиды.

— Вы зачем приходили-то?

Кикирилла хлопнула себя по лбу, стыдясь собственной несобранности, повернула обратно. Она абсолютно забыла, что у неё было важное дело к Ядигиде.

— Ветер сказал, что вы знаете, где находится Золли, сестра Белли?

Ядигида кивнула. Ткнув пальцем в сторону биолога-зоолога, она произнесла.

— У его брата в зверинце.

Кикирилла вопросительно уставилась на толстяка. Тот заерзал, вжал голову в плечи и извиняющимся голосом забормотал.

— Я не такой, я не такой…это все он.

— А где ваш зверинец? — немного подумав, спросила Кикирилла.

Вредный толстяк не спешил с ответом. Элис очень не понравился елейный голосок, которым толстяк не говорил, а противно ныл.

— Я могу показать, но вы должны знать, что я в корне не согласен с методами моего брата, лисичку жалко. Бедняжка, — тут он так честно скуксил плаксивую гримасу, что все поверили.

Ядигида нервно приподнялась со своего кресла.

— У меня вредный характер. Я не могу за свой счет совершать красивые поступки. Кто будет мне прислуживать? Я все прекрасно понимаю, но бизнес погибает в атмосфере одностороннего благородства. Кошмар, как красиво сказала!!!

— Хорошо, я его выкуплю, — ответила Кикирилла, и развернувшись, направилась в сторону леса. Элис проследила, как она скрылась в ветвях, но через минуту, спохватившись, вприпрыжку бросилась догонять подругу. Подбегая, Элис уловила обрывки фраз, Кикирилла делилась с ней своими мыслями.

— … надо помочь. Не дело человека держать в рабстве…Я знаю слабое место Ядигиды, на него и надавим. Алмазами надавим, она не устоит, — это она сказала, резко повернувшись лицом к Элис. Элис чуть не наскочила на подругу.

— А где взять алмазы?

— Да у Лысой горы их полно. Пошли к ней, попросим!

Идти было легко. Рябиновый лесок источал аромат цветов. Немного кружилась голова от горьковатого запаха черемухи, земля светилась белизной от опавших лепестков. Становилось теплее, но Элис было грустно, она все думала о биологе-зоологе.

Гора дремала, постанывая, посвистывая всеми своими тоннелями. Ветер пел ей колыбельную, носился под вековыми каменными сводами, шуршал осыпавшейся породой, нарушая дневной сон летучих мышей, мешочками висевших под потолком. Наконец его терпение окончательно выветрилось, и он закрутился песчаной воронкой перед Горой.

— Эй, Гора, просыпайся! Скучно…

— Сейчас станцую, не скуки ради, а веселья для… — недовольно, сквозь сон, прогудела она.

— Так и жизнь пролетит, не заметишь, — обиделся Ветер, Потом прокрутился ещё немного и умчался прочь.

Гора как раз проснулась, когда появилась Кикирилла и поздоровалась с ней.

— О, Кикирилла, здравствуй, детка, а я тут пригрелась. Шапочка кстати пришлась. Только неладно с настроением.

— А ветерок где? — поинтересовалась Кикирилла.

— Гуляет где-то, в роще молоденьких березок щекочет, ивушкам косы путает, с травкой заигрывает. Озорник…

— Гора, а мы к тебе по делу пришли. Дай нам алмазов, человека надо выкупить у Ядигиды.

— Опять за свое взялась?

— Да она и не переставала.

— Бери, не жалко.

— Что прямо сразу и «бери»! А покапризничать?

— Это обязательно?

— Ну, для приличия хотя бы, может тебе веселее станет.

— Надоело, знаешь, я вдруг страсть как разохотилась сплясать. Как горяча была в молодости, аж земля ходуном ходила, от поступи моей вздрагивала. Бывало, как в пляс пойду — горит все пламенем, прожигает удалью…

Девочки переглянулись, не понимая чудачества скальной громады. Вздохнув ещё раз от огорчения и ещё полраза для приличия, Гора пробормотала:

— Три раза крутнешься, шесть в квадрате — повернешься, два раза крикнешь «Владимир», сальто-мортале и ты у цели. Красота, а не самородок.

— Три раза крутнешься, — стала повторять Элис, — а в какую сторону?

— Не важно.

Элис повторив в уме словесную закавыку, снова спросила:

— А с какой скоростью повернуться, после шесть в квадрате?

— Не важно.

Только она это сказала, как из тоннеля стремглав вылетела летучая мышь и со всего размаху, смачно ударилась о Кикириллу. Тихонько пискнув, мышь шлепнулась на землю.

— Бедненькая! — подняла её Элис.

— Я с этим плеером когда-нибудь убьюсь! — стягивая наушники и мотая головой, простонала мышка.

— Ну, ты просто летающий анекдот, — расхохоталась Кикирилла. — И чем это мы так заслушались?