— Бедняжка! — Роналд представил себе седовласую даму, выброшенную на улицу безжалостной золовкой.

— Недавно она мне позвонила. Дело в том, что ее покойный муж был моим другом… вернее сказать, знакомым. Так, вот она не удивлена тем, что муж ничего ей не оставил…

— Хочешь сказать, что это был брак без любви? — удивился Роналд.

— Похоже, любви там не было и в помине, — подтвердил Элиот. — Я видел их вместе только раз, и мне запомнился ее грустный вид. Это все, что я знаю об их отношениях.

— И теперь вдова хочет, чтобы ты представлял в суде ее интересы?

— Она ни на что, собственно, не претендует, просто просит выяснить: не могла бы она по крайней мере получать ежемесячное пособие, которое было обещано ей мужем, когда они поженились. К сожалению, я не в силах выполнить ее просьбу. Дело в том, что моя Хелен и Фейт, сестра усопшего, — подруги, да и я сам достаточно хорошо знаю эту даму. Она мне очень несимпатична, но, как ты знаешь, по закону не полагается браться за дела, в которых адвокат может быть заподозрен в пристрастности.

— Так и скажи этой вдове…

— Я уже объяснил ей, что дело слишком запутанное и что у нее нет почти никаких шансов его выиграть. Честно говоря, мне жаль бедную девочку.

— Ты имеешь в виду сестру?

— Да нет, вдову.

— Я думал речь идет о пожилой даме, — удивился Роналд.

— О молодой, даже очень молодой и красивой, — улыбнулся Элиот. — В свое время этот брак взбудоражил весь городишко. Представляешь, девятнадцатилетняя девушка выходит замуж за самого богатого в городе человека, которому под шестьдесят.

— Ну что ж, она не первая, кто продала свое тело за деньги и положение в обществе. Довольно часто женщины устраивают свою жизнь с помощью свидетельства о браке.

— Именно это и утверждает сестра умершего. По ее словам, хитрая девица предложила ее брату постель в обмен на стол, то есть содержание. Но брат был умнее, чем она думала, и не собирался после смерти платить за услуги, в которых больше не нуждался.

— А девушка знала об этом?

— Говорит, что нет. Как она мне сказала, муж обещал переводить на ее счет ежемесячно определенную сумму денег до конца ее дней, и что только на этом условии она согласилась выйти за него замуж. Удивительно, насколько расчетливы могут быть представительницы слабого пола, не правда ли, Роналд?

— И ты мне это говоришь! Кто-кто, а уж я-то это знаю не понаслышке.

— Извини, совсем забыл о твоей бывшей жене.

— Да я не ее имею в виду, а женщин вообще. Ладно, что от меня требуется? Сам же сказал, что у вдовы нет почти никаких шансов выиграть дело. Самое большее, что сейчас можно сделать, так это опротестовать решение суда на том основании, что несчастную обманули относительно прав собственности на поместье.

— Она уже пыталась и проиграла. По ее словам, ей вовсе не нужен дом и единственное, чего она хочет, так это получать ежемесячно обещанные мужем деньги.

— О какой сумме идет речь?

— Не знаю. Я не задавал лишних вопросов, поскольку понимал, что не вправе браться за это дело.

— Впрочем, неважно: пятьдесят или пятьсот долларов. Все равно вряд ли она их получит. Ты ей объяснил положение, в котором она оказалась?

— Пытался. В ответ она начала плакать…

— Так я и думал, — неприязненно заметил Роналд.

— Роналд, не мог бы ты подъехать и обсудить с ней сложившуюся ситуацию? Сделай одолжение?

— Бога ради, избавь меня от этого!

— Подожди, я не прошу о чем-то особенном. Завтра пятница. Ты бы мог добраться до Гринвилла, где она живет, а к вечеру уже вернуться в Нью-Йорк.

— И что это даст? Мне же нечего ей сказать, кроме того, что следует удовлетвориться теми деньгами, драгоценностями, мехами и всем остальным, что было ей подарено за годы замужества.

— Да, пожалуй, только сделай это поделикатнее.

— Зачем? Чтобы доказать, что и у юристов тоже есть сердце?

— Роналд, юрист — одна из самых высокооплачиваемых профессий в Штатах. Неужели ты не можешь пожертвовать несколькими часами своего времени и дать бесплатную консультацию молодой женщине, которая так нуждается в дельном совете? Признаюсь, хотя она и вышла замуж из-за денег, мне ее жаль.

— Хочешь сказать, продала себя за деньги, — уточнил Роналд.

— Наверное, ты прав. И все же почему-то она вызывает во мне симпатию.

— Я знал одного скотовода, который точно с такой же теплотой говорил о годовалом медвежонке гризли. Но не успел он отвернуться, как тот чуть не снял с него скальп.

— Ничего себе сравнение! — рассмеялся Элиот. — Как бы то ни было, я вижу, ты согласен. Иногда сентиментальные воспоминания детства здорово помогают, особенно когда надо принять трудное решение. Роналд, мы оба отлично понимаем, что девица действовала отнюдь не бескорыстно. Но она честно выполнила взятые на себя обязательства и терпела нелюбимого мужа до конца его дней…

— Какой образец честности и порядочности! — иронически заметил Роналд.

— Не будь таким бессердечным. Вспомни, что вдова осталась без гроша. При этом у нее нет ни особых талантов, ни профессии, ни образования за исключением секретарских курсов… Подожди, у меня идея! А что, если устроить ее на работу?

— Уж один-то талант у нее наверняка есть. Тот, с помощью которого она заработала обручальное кольцо.

— Да, тут ты, наверное, прав, — задумчиво произнес Элиот. — На что только не идут мужчины, чтобы затащить в постель приглянувшуюся им женщину!

— Так и быть, Элиот, я съезжу к этой дамочке, но не бескорыстно. В следующую субботу ты отправишься вместо меня на прием к миссис Мариотти.

— Тебе все еще приходится защищаться от ее темпераментных наскоков? — рассмеялся Элиот. — Я бы с удовольствием выручил тебя, приятель, но моя жена уже что-то запланировала на этот день.

— Ужасно!

— Советую тебе перелистать твою черную записную книжку. Если ты явишься в ее дом не один, миссис Мариотти вряд ли поведет себе столь навязчиво, как в прошлый раз.

Роналд недоверчиво покачал головой. Несси Мариотти, дочь известного сенатора, недавно в третий, а может быть и в четвертый, раз вышла замуж. Эта потрясающе эффектная женщина отличалась сверхъестественной ненасытностью. Напористость в любовных делах делала ее похожей на акулу, проглатывающую без разбора все, что проплывало мимо.

Роналду нравились энергичные женщины. Но, когда дама хватает тебя под столом за колено, в то время как ты разговариваешь с ее мужем, это уже похоже на извращение.

— Только известие о моей смерти заставит миссис Мариотти отказаться от ее планов, — недоверчиво покачал головой Роналд.

— Или известие о твоей помолвке, — снова рассмеялся Элиот.

— Это одно и то же, — уточнил Роналд.

Мужчины понимающе улыбнулись друг другу.

— Раз решено, то нечего откладывать, — со вздохом заметил Роналд, беря ручку и бумагу. — Я отправляюсь к твоей вдове завтра, с утра пораньше.

— Прекрасно. Вот адрес.

Роналд пробежал записку и замер, не веря своим глазам.

— Прости, как, ты говоришь, ее зовут?

— Миссис Пауртон. Элизабет Пауртон. Я плохо разбираюсь в современном сленге, но в годы моей молодости таких девочек, как эта, называли…

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — быстро прервал его Роналд. — Что касается этой стороны жизни, то понятия не изменились.

С его стороны было безумием идти на встречу с Элизабет. Еще большим безумием, было не сказать Элиоту правду. Судорожно сжимая руль «порше», Роналд съехал с автострады на дорогу, ведущую к дому Пауртона. Вместо того чтобы лететь самолетом, он решил ехать на машине в надежде, что за время, проведенное в пути, ему удастся побороть волнение, вызванное предстоящей встречей.

Элизабет встала на цыпочки и с трудом стянула с полки чемодан, подняв при этом тучу пыли. Поставив его на пол, она чихнула и старательно вытерла нос рукавом свитера.

В это теплое майское утро душный чердак конечно же был не самым лучшим местом в доме. Мало того что ей приходилось дышать пылью и раздвигать свисающую с потолка паутину, так откуда-то из угла доносился подозрительный шорох. Хорошо еще, если это только мыши, подумала Элизабет. Но и от этой мысли ее вдруг охватил озноб.