Она никогда не чувствовала себя грязной с ним, даже потом, когда принимала душ или пересчитывала оставленные им деньги.

– Аминь, – прошептала Мелисанда вместе с сотнями других грешников в церкви, а затем скинула перчатки и сняла крышку с коробки.

Внутри был просто комочек белой ткани, насколько она смогла рассмотреть. Мелисанда открыла коробочку ещё больше и развернула ткань. Внутри дешёвого лоскутка она обнаружила ленточку с кулоном.

Нечто весьма недорогое, с крайне неброским камнем, который был вставлен в олово и свисал с простой чёрной ленточки. И хотя кулон оказался размером с ноготь на её большом пальце, он сиял розовым и белым серебром даже при свете свечей в церкви. Выгравированная на его гладкой поверхности птичка, махала своими крошечными крыльями в полёте.

Слезы защипали глаза девушки. Она аккуратно взяла в руку кулон и опустилась на колени в молитве, как и все вокруг.

Почему Билл подумал о ней, когда увидел это? Это была изящная вещь. Милая и чистая. Ничего общего с ней. Слёзы текли по щекам, когда Мелисанда бормотала латинские слова, значения которых не понимала, с тяжёлым сердцем, отважно пытавшемся найти свой путь к Богу.

Что Билл мог хотеть от неё? Почему он думал о ней?

К тому времени, как закончилась месса, девушка успела промокнуть глаза и найти утешение, за которым приходила. Прежде чем подняться, Мелисанда завязала ленточку на шее. В ямочке у основания горла чувствовался холодок от кулона.

Прошло более получаса. Она знала, что он не будет ждать её так долго, но когда вышла на улицу, всё равно начала искать его взглядом. Билла нигде не было.

Девушка проглотила обиду, как и тысячу других, и расправила плечи. Неважно, что он ушел. Ей не нужен был мужчина, который мог бы проводить её до дома. Мелисанду никогда никто раньше не провожал. Один маленький подарок ничего не изменил.

Девушка вдохнула, втянув с воздухом запах ладана, который плыл через церковные двери, а затем пошла вниз по улице.

Глава 2

* * *

Она прошла мимо железных ворот, где Билл попрощался с ней, оглянулась на всякий случай, но мужчины нигде не было. Ох, конечно же, его не было.

Мелисанда коснулась теперь уже тёплого кулона на шее и надела перчатки. Было холодно. Он ушёл. Но придёт сегодня вечером и купит час её времени, вот тогда она и поблагодарит его.

Гул разговоров и шагов предупредил девушку о скоплении людей, которые покидали церковь у неё за спиной. Мелисанда наклонила голову и поспешила к тихой боковой улице, чтобы исчезнуть.

– Мелисанда?

Она замешкалась на секунду и обернулась, чтобы увидеть, как Билл вышел из тени маленького домика.

– Я не был уверен, что ты захочешь увидеть меня снова, – пояснил он. А затем его взгляд упал на украшение, и обычно серьёзно поджатые губы превратились в улыбку. – Ты открыла.

Хоть она и не могла ничего почувствовать через свою перчатку, но всё же коснулась кулона ещё раз, покраснев от удовольствия под взглядом его тёплых карих глаз.

– Он такой красивый, – прошептала девушка, и у неё снова сжалось горло от эмоций.

– Тебе нравится? – Билл казался таким молодым, когда с надеждой посмотрел на неё, и Мелисанда вспомнила, что он лишь на несколько лет старше её. Если она не ошибалась, ему было двадцать шесть. Билл всегда выглядел взрослее, но в этот момент девушка увидела мальчишку под закалённым фасадом мужчины, и девочка, скрывавшаяся глубоко внутри её, затрепетала от счастья. – Ничего особенного, – промолвил тот, когда она не ответила, но это было не так.

– Очень красивый.

Довольная улыбка на лице мужчины, отразилась в его глазах.

– На тебе он смотрится именно так, как я себе и представлял.

Мелисанда пожалела, что сейчас не имела возможности посмотреться в зеркало и увидеть светлый кулон на своей коже, рассмотреть, что Билл представлял, когда думал о ней. Странно, что он размышлял об этом, а не о том, чем они занимались в постели.

Мужчина повернул голову в сторону соседней улицы.

– За углом есть магазин, в котором продают тёплые имбирные пряники. Запах уже сводит меня с ума. Не возражаешь, если мы зайдём туда перекусить?

Люди проходили мимо них, спеша домой, чтобы начать подготовку своих Рождественских ужинов. Никто даже не взглянул в её сторону. У них были семьи, к которым они могли вернуться.

– Я не ела имбирные пряники несколько лет, – сказала она.

Мужчина просто предложил руку, без очаровательной улыбки или галантного поклона. Она коснулась пальцами его рукава и почувствовала, как на её щеках вновь возник румянец. Глупости. Девушка уже становилась для него на колени несколько раз. Это абсурдно, не так ли? Но бабочки запорхали у неё в животе, когда они подошли к соседней улице и свернули за угол.

Из магазина вышла женщина, и Мелисанда убрала пальцы с руки Билла. Белые мужчины не обращали внимания на подобные мелочи, но она никогда не станет светлокожей, чтобы проскользнуть мимо пренебрежения белой женщины, даже здесь, в Новом Орлеане. Девушка уже слышала, что в других местах всё обстояло гораздо хуже.

Билл купил им два больших пряника, от которых исходил пар, когда они медленно брели по улице. Вкус распространился по языку Мелисанды, и она застонала от удовольствия.

– Это лучшее, что я когда-либо пробовала.

– На вкус как Рождество, правда?

Они дошли до реки и сели на ограждение, чтобы понаблюдать за коричневыми волнами и насладиться пряниками. Мужчины работали на доках, и можно было слышать постоянный поток испанских ругательств вперемешку с французскими недалеко от места, где сидели Билл с Мелисандой. Корабли прибывали и отправлялись в это Рождество, как и в любой другой день.

– Я видела океан однажды, – сказала она. – Моя мать и тётя показывали его мне, когда я была маленькой девочкой. Он был голубым как небо.

– Океан меняется каждый день, – произнес Билл. – Сегодня он синий и прозрачный, а завтра мутный и серый.

Что-то такое было в его голосе, что всегда очень привлекало её. Она слышала сотни различных акцентов в Новом Орлеане. Иногда казалось, что весь мир стекался сюда каждый день. Но акцент Билла был её любимым. Мужчина родился в Норфолке, поэтому у него присутствовал небольшой акцент Вирджинии, но также чувствовался и ирландский акцент его матери с капелькой Орлеанского.

– Ты скучаешь? – спросила Мелисанда.

– Немного. Но, проклятье, невероятно холодно рядом с морем в зимнее время, даже в Вирджинии. Прости меня за мой язык.

Она рассмеялась над его странным рыцарством, пока ещё один кусочек пряника таял у неё во рту.

– Ты всегда жила здесь? – спросил мужчина.

– Да. Всегда.

Девушка бросила крошки любопытным чайкам и отломила кусочек побольше для себя.

– Мелисанда, – Билл произнёс её имя так медленно, что она удивлённо обернулась к нему.

– Что?

– Ты самое красивое, что я видел в жизни.

Она проглотила сладкое лакомство и нахмурилась, когда его слова дошли до неё. Девушка не была красива. И прекрасно знала об этом. Её лицо было сносным, а короткое тело достаточно пышным, чтобы удовлетворять мужчин, которым нравились фигуры такого типа.

– Ты не должен так говорить, – сказала Мелисанда.

Она понятия не имела, что за игру вёл Билл.

Он выдержал её взгляд в течение долгого мгновения, прежде чем повернулся взглянуть на проплывающий теплоход.

– Я чувствую какое-то успокоение, когда смотрю на тебя, – произнёс мужчина.

Мелисанда уставилась на его профиль в полном замешательстве.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – прошептала она.

Билл пожал своим огромным плечом.

– Всё просто. Знаю, я для тебя всего лишь клиент, но ты помогаешь мне чувствовать себя менее одиноким в этом городе.

Девушка не могла придумать, что ответить. Это правда? Он был всего лишь клиентом? Билл приходил к ней каждые две недели, и всегда при виде него Мелисанда испытывала радость. Он непросто склонялся над ней и брал. Мужчина был первым, кто прикасался к ней. Подготавливал. И в отличие от большинства клиентов, которые приходили к ней, пахнущие недельным потом, Билл, по крайней мере, всегда принимал ванну, прежде чем навещал её. Ещё одна маленькая любезность, означавшая для неё очень много.