— Ну, ты тут пока выбирай, а я на холм, подам знак нашим — махнув рукой, вышел из магазина Иваныч.

Инга побродила вдоль прилавка, пока не замерзла, купила бутылку «тройки» и вышла на улицу. Выбрав место почище, уселась на лавке у стены магазина, рядом с двумя подростками в зеленых холщовых шортах.

— Ребята, бутылку не откроете?

Один из пацанов, светленький, молча сковырнул пробку зажигалкой.

— Пожалуйста.

— Спасибо. — Поблагодарив, девушка сделала длинный глоток и поморщилась. Пиво оказалось невкусным, теплым, к тому же набравшаяся в горлышке пена забрызгала топик, оставив противные липкие пятна. Вздохнув, Инга поставила бутылку на землю и, искоса посматривая на ребят, принялась ждать своих. Пацаны оказались не очень-то разговорчивыми, видимо, стеснялись, понятно — маленькие еще, а вот бабули на крыльце так и не расходились — как поняла Инга, ждали хлебную машину — и громко судачили обо всем подряд. О видах на урожай, о заморозках, о Путине и даже о летающем змее, недавно объявившемся в ближних болотах.

— Говорю тебе, Михайловна, правда! — истово клялась низенькая старушка в платке и темном жакете. — Вот как тебя видела! Черницу третьего дня брала, наклонилась… Тут он и вылетел! Больший такой, толстый, страшный. На голове гребешок, как у петуха. Замахал крылами да полетел к болотине.

— А ты что, Авдотья?

— А что? Перекрестилась да со страху в деревню. Едва не померла там, в лесу.

— Чего только не бывает, бабоньки! Эвон, страсти-то какие… Мне вон намедни зять рассказывал…

Что там рассказывал чей-то зять, Инга не услышала. Затарахтев двигателем, к магазину подъехал мотоцикл, старый, как и все здесь. За рулем сидел, похоже, не совсем еще трезвый парень лет двадцати. Кудрявый, синеглазый, высокий, с забинтованной левой рукой, одетый в желтую расстегнутую рубашку и джинсы. Позади него, голый по пояс, сидел еще один, помладше и очень похожий на первого, видимо брат. Судя по реакции бабок — «О, Игнатьевы явились — не запылились, вчера весь спирт у тетки Макарьихи выжрали, идолы», — это были именно братья.

Привалив мотоцикл к крыльцу, братья, громко поздоровавшись с бабками, подошли к лавке.

— Здорово, пацаны. Пивком не угостите?

Пацаны угостили. Инга даже подвинулась, освобождая место и ожидая неприкрытого склеивания и хамства. Сталкивалась она уже с деревенскими, бывали случаи. Ну, где там наши?

— Девушка, пива не хотите?

Ну вот, началось. Инга помотала головой — нет, мол.

— Как хотите, было бы предложено, — пожал плечами парень с забинтованной рукой. Младший братец его тем временем что-то втолковывал пацанам. Те слушали, слушали, а потом поднялись с лавки.

— Некогда сидеть, бабуся в огороде ждет, — уходя, пояснил светленький.

— Валите, — тут же последовал пренебрежительный взмах рукой. — Пиво только оставьте.

— Да мы деду покупали, — заканючили пацаны. Нехорошо улыбаясь, младший братец встал с лавки и с угрозой сдвинул брови.

— Че, жлобы, что ли?

Пацаны, видно, побаивались братьев, поскольку все же оставили недопитую баклажку «Охоты», которую и принялись по очереди приканчивать братцы.

— Девушка, вы, случайно, не слышали, не говорили, когда хлеб привезут? — довольно вежливо поинтересовался тот, что с забинтованной рукой.

— Нет. — Инга пожала плечами. — Тут если что и говорили, так про каких-то летающих змеев.

— Есть тут такие, водятся, — хмуро кивнул парень и потряс забинтованной рукой. — Вон, вчера на болотине цапнул. Насилу отбился. Не братуха бы, Кольша…

— Да уж, — широко улыбнулся «братуха Кольша». — Собираем, это, брусницу, вдруг Мишка как заорет — я смотрю, в руку-то ему змей вцепился! Ну, я это, схватил корягу…

— Улетел змей, вот чудо-то! — с неподдельным удивлением воскликнул кудрявый Мишка. — Я глазам своим не поверил. Да и вы тоже, поди, думаете, врут, лапшу на уши вешают?

— Ну, примерно так, — с усмешкой кивнула Инга. К ее удивлению, местные ребята оказались вовсе не хамами, а даже вполне доброжелательными и милыми. Даже не верилось, что, по словам толпившихся на крыльце магазина бабок, это именно они выжрали весь спирт у какой-то Макарьихи.

Девушка с интересом взглянула на старшего братца.

— Ну и как, не болит рука-то?

— Да ноет, — улыбнулся тот. — Я ведь ее прижег вчера-то. А потом спирту хлобыстнул, для профилактики. Вроде и отпустило.

— Лучше бы фельдшеру показали, — фыркнула Инга. — Есть здесь у вас фельдшер?

— Я сам фельдшер, — неожиданно рассмеялся парень. — До армии два курса медучилища закончил, дальше вот не удалось — выгнали за пьянку.

— Пьянство — зло, — с усмешкой напомнила девушка.

— Кто бы спорил… Надолго к нам?

— Проездом.

— Жаль. Так с вами и не познакомились.

— Так в чем же дело? Меня Ингой зовут, а вас?

— Михаил. А это братан мой младший, Колька. Вас не подвезти? А то мы можем. Жаль, конечно, что вы проездом. У нас как раз танцы сегодня. Может, останетесь? Не бойтесь, никто вас не тронет, ручаемся, мы всю деревню держим.

— Лестное предложение. Подумаю. Мы же на байдарках пришли… Перед деревней на ночлег встали.

— Если вдруг надумаете, — улыбнулся Михаил, — я вас буду вечерком поджидать на дороге с мотоциклом. Скажем, часов с восьми до девяти. Если захотите — придете, а нет — что ж. — Парень развел руками.

— Может, и надумаю. Только это… надеюсь, вы не будете пить столько спирта.

— Ну, конечно. — Михаил засмеялся. — Вы приходите в клуб, развеетесь, и друзья ваши тоже пусть приходят.

Инга вновь улыбнулась.

— Передам. И не лень же вам будет стоять целый час?

— Не лень, что вы…

— А, вон уже и наши. Эй, я здесь!

Встав с лавки, она замахала руками Игорю с Иванычем и Мариной.

— Поехали, брат. — Взявшись за руль мотоцикла — старого, раздолбанного «Восхода», помнившего еще принятие продовольственной программы и «ленинские зачеты» в школах, Михаил вдруг резко ударился головой. Он пошатнулся, едва не выпустив мотоцикл, синие глаза его, сделавшись вдруг на какой-то миг черными и злыми, не отрывались от одного из туристов — высокого бородатого парня.

— А-ким-цев, — еле слышно, по слогам, произнесли губы. — Оста-новились у ре-ки… Наконец-то…

— Братан, что с тобою? — забеспокоился Кольша, схватил брата под руку. Тот словно бы очнулся, и глаза его вновь стали обычными, синими.

— А что со мной? Ничего такого. Поехали, брат. Затрещав и подняв тучу дорожной пыли, старый «Восход» скрылся за соседней избой.

Купив в магазине продукты и пиво, довольные туристы направились обратно к реке. Ласковое солнце светило в голубом небе, лениво шелестели листвой росшие по обеим сторонам дороги березы, в придорожной канаве буйно росли лилово-красные венчики иван-чая.

Макс с Саней их уже ждали. Сварили борщ, вскипятили чаек и теперь сидели довольные, подложив под себя обрезки пенопласта — «пены», — которые бывалые туристы всегда привязывают к пояснице и используют для сидения. Этакие голубки. Игорь с Мариной переглянулись и фыркнули. Макс тут же показал им язык.

— Чего ржете-то? Завидно?

— Есть хотим! — Инга похлопала себя по голому пузу. — Где мой «жорик»?

— А, проголодалась, Ингочка? Там твой «жорик», на суку, с остальными вместе.

Встав, Саня протянула руку и, сняв висевший на суку мешочек с обеденными принадлежностями — «жорик», кинула его подруге.

— Лови!

— Ап! — Ловко поймав мешок, Инга вытащила оттуда китайскую пластиковую миску. — Наливайте! Надеюсь, тушенку в суп не забабахали?

— Да нет, знаем, что ты у нас вегетарианка. Ну, а нам все равно. Мы тушенку и так поедим, из банки. Майонеза купили?

— Купили.

Иваныч гордо выставил на импровизированный стол — брошенный на землю туристский коврик — бутылку водки «Русский размер», единственную, что нашлась в магазине.

— Паленка, наверное? — недоверчиво произнес Макс.

— Не пей! — хором отозвались Акимцев с Иванычем. — Мы сами выпьем, вот, с девушками. Верно, девчонки?