— Ты бежал, захватив десантную ракету. Я знаю, — сказала Гледис.

— Ложь, — сурово возразил Гориор. — Кареос мистифицировал тебя. Он совершил преступление. На подходе к спутникам Ораны, когда мы уже готовились финишировать, он пришел в мою каюту и предложил мир. В знак дружбы мы выпили чашу дружбы. В ней был наркотик…

— Кареос?.. — ужаснулась Гледис.

— Да. Мой побратим разорвал священную нить побратимства. Я провалился в гипнотический сон. Что было дальше — ты знаешь из планетной истории…

— Знаю. Кареос сообщил, что ты погиб в полете и похоронен на астероиде. Тебя провозгласили героем и воздвигли вам обоим памятник в Центральном Мегалополисе.

— Он уже тогда поступал как законченный мерзавец…

— Не говори так, — умоляюще попросила девушка. — Разве ты ведаешь о его сокровенных чувствах и мечтах? Быть может, он хотел лучшего? Заблуждаясь, решил пожертвовать одним человеком… ради множества…

— Вот как? — улыбнулся печально Гориор. — Что ж, можно и так оценивать события.

— Он тяжело вздохнул. — Но об этом — потом. Послушай, что было дальше. Выпив напиток, я потерял сознание. И очнулся уже на планете…

Придя в себя, я пытался подняться на ноги, но тело не слушалось. Сознание плыло, таяло, как облачко в небе. Я пытался сосредоточиться, что-то вспомнить. Такое ощущение бывает в сновидении. Кто-то угрожает, преследует, ты стремишься убежать, проснуться… и не можешь.

Ощущения времени не было. Я не ведал, почему я очутился в незнакомой местности, сколько там лежал. Кто-то склонился надо мною, расспрашивал. Затем снова одиночество. Где-то вспыхивали фары машин, иногда в туманном небе мелькали тени магнетолетов. Я уже думал, что умру, не увидев человеческого лица. Но вот возле меня остановился электроэкипаж. На борту я заметил треугольник — знак медицинской службы. Меня понесли в машину. Раздели и набросили теплый халат.

Рядом сели два дюжих санитара. Кто-то спросил ласковым голосом:

«Кто ты? И как сюда попал?»

«Я Гориор… штурман звездной экспедиции, — еле слышно ответил я. — Сообщите членам Всемирного Союза…»

«Друг мой, вы бредите, — послышался ответ. — Гориор погиб и похоронен в поясе астероидов. Вся планета оплакивает его».

«Это я. Сообщите Совету. Кареос — преступник».

«Кареос избран Председателем Совета. Вы фантазируете. Понятно: горе по поводу смерти Гориора, которого вы, вероятно, любили, нарушило вашу психику…

Успокойтесь, попробуйте вспомнить, кто вы, откуда, какое название вашего мегалополиса».

Я умолял их поверить мне, возмущался, пытался убедить в правдивости моих слов, но все было напрасно.

Послышался приказ:

«Паранойя. В психиатрическую номер семь».

Экипаж взлетел в воздух. Я потерял сознание.

— Психиатрическая? — удивилась Гледис. — А что это такое?

— Больница для психически неполноценных людей, — с грустью ответил Корсар. — Неужели ты не читала о таких лечебницах?

— Что-то подобное читала в исторических хрониках, — растерянно ответила девушка.

— Но не думала, что до сих пор сохраняются такие заведения. Кареос говорил мне, что сумасшедших на планете нет, что генургия исправляет любой дефект мозга…

— О том, что генургия способна исцелить психически неполноценного, он правду сказал, — молвил Гориор. — Но правда и то, что психолечебннц теперь больше, нежели в прошлые века рабства и насилия. Но статистика молчит — она в руках Кареоса. Ему невыгодно, чтобы люди знали об этом…

— Но зачем такое извращение? — возмутилась Гледис. — Зачем ему патологические типы?

— Эволюционное могущество сознания заковано в русло программированной жизни и разрушает тонкие нервные структуры. Лечить таких людей Кареос не намерен, да это и бесполезно при данных условиях. Но об этом позже… Слушай дальше. Меня привезли в больницу. Это была старинная крепость, приспособленная для потребностей медицины. Высокие угрюмые стены, вокруг горы, глубокие пропасти с бешеными потоками внизу. Оттуда невозможно уйти, бежать. Меня встретил главный психиатр — сухощавый пигмей-старичок с острым убийственным взглядом. Талантливый психоаналитик и гипнолог, но весьма жестокий. Садист. Может быть, он сам был немного сумасшедшим…

Мне велели раздеться. Налепили на тело десятки датчиков с проводами, ведущими к диагностическим киберам. Старичок суетился, что-то записывал. Наконец обратился ко мне:

«Кто ты?»

«Гориор!»

«Это уже слыхали мои помощники», — издевательски молвил старик. Он сосредоточился, вперился взглядом в мои глаза. Я ощутил, как безжалостная воля ломает меня, вынуждая подчиниться.

«Кто ты?» — снова послышался вопрос.

«Гориор…»

«Стойкий психоз!» — раздраженно констатировал старик.

«Не психоз у меня! — возмущенно подскочил я с кресла. — Поймите, что я жертва преступления! Сообщите Всепланетному Совету!..»

«Хорошо, хорошо, сообщим!» — пробормотал главврач.

Тем временем его помощники лепили мне на спину, на виски и на темя электроды и датчики. Внезапно мощный разряд пронизал тело, и мне показалось, что мир взорвался калейдоскопом цветистых осколков, и каждая из этих колючих частиц приносила неимоверную боль, вонзаясь в мозг, в нервы, сердце, в мускулы.

Санитары понесли меня длинным темным коридором и швырнули в какое-то помещение, с грохотом закрыв дверь. Немного очнувшись от потрясения, я догадался о сатанинском замысле Кареоса: навсегда похоронить своего противника, оставив жить. Сумасшедший, считающий себя знаменитым космонавтом? Эка невидаль! Среди психически больных есть множество богов, злых духов, исторических деятелей, полководцев, святых. Сколько бы я ни жаловался — ответ будет один: стойкий психоз, паранойя или еще что-то подобное!

Отчаяние овладело мною. Затем пришло безразличие. Умереть! Уйти прочь с поля жизни! Зачем жить, если ближайшие друзья предают и превращаются в циничных преступников?!

Наступило странное состояние прострации. Я не спал, не ел, не пил. Сидел в уголке небольшой камеры-палаты, смотрел в пространство неподвижным взором. Не было мыслей, не было силы двигаться. Приходили врачи, о чем-то спрашивали. Я не отвечал. Да и к чему разговоры? О чем? Меня оставили в покое.

И вот… прошло несколько дней… И произошло странное. С противоположной от меня стены вышла фигура человека. Да, да, не удивляйтесь, именно вышла. Будто стена была стереоэкраном телевизора. Это был высокий пожилой мужчина в старом-престаром халате. Ясные тревожные глаза, седые волосы до плеч. Он подмигнул мне, улыбнулся дружески, дал знак — молчать. Подошел к двери, прислушался. Затем, подойдя на цыпочках ко мне, приветливо шепнул:

«Познакомимся. Я Аэрас, учитель, физик. — Присаживаясь на корточках рядом, вопросительно взглянул на меня. — А ты? Кто, откуда?»

Что это со мною? Галлюцинация? Призраки в моей палате? Они выходят из стен, разговаривают. Неужели я и впрямь психически болен?

«Гони прочь глупые мысли, — ласково отозвался странный гость, словно открыто читал в моем сознании. — Я не призрак. Пощупай. У меня такая же кожа, как у тебя. Такая же горячая кровь. Даже халат из того же склада больницы, только… хе-хе!.. намного старше…»

Я несмело коснулся его руки. Она была костлява и горяча. Я слышал дыхание, видел, как на виске человека пульсировала жилка. Мистический ужас развеялся. Я облегченно вздохнул. Кивнув на стену, вопросительно взглянул на незнакомца:

«А как же ты… умеешь это?»

«Что?»

«Там есть отверстие?»

«Нет».

«Что же помогает тебе пройти?»

«Я умею проникать сквозь твердое».

«Это невозможно».

«Об этом поспорим позже, — иронически молвил Аэрас. — Прими факт, теория — потом».

«Тогда ты можешь… уйти?»

«Могу».

«Почему же… ты здесь?»

«Не хочу. Где же еще можно встретить порядочных людей на этой планете? Все нарушающие «норму» попадают сюда. Хочу знать твое имя. Кто ты? Кем был?»

«Я уже и сам не знаю. Меня убедили, что я болен. Но мне кажется, что я Гориор — штурман последней звездной экспедиции…»