Стэн. Ведь это великий человек, мама. По-настоящему великий человек, а не какой-нибудь подражатель. (Оглядывается и замечает входящего Томми.) Привет, Томми!

Миссис Бистон (довольно резко). Послушай, Томми, мы заняты, да и у тебя много работы. Не болтайся без дела. (Поспешно уходит.)

Томми (в высшей степени доверительным тоном). Стэн, этот мистер Кендл, там, наверху, по-моему, хочет, чтобы ему помогли… без шума. Я ему сказал, что ты – самый подходящий человек. Денег у него уйма, и он не скупится…

Стэн. Мне нет дела до его денег. Он так и сказал, что я могу ему помочь? А его родные тогда были уже здесь?

Томми. Нет, их еще не было. Но, если хочешь знать, это не имеет значения. Держу пари, он ни с кем из них не считается, кроме внучки. Она молодец.

Стэн. Давай-ка, Томми, объясни мне все пояснее. Выкладывай, что он сказал, и поскорее, а то…

Томми. Я ему и говорю: «Если у вас дело серьезное, то у меня смекалки не хватит. Стэн – вот кто вам нужен». А он и говорит: «В этом я не сомневаюсь».

Комната Кендла. Сэр Джеффри Брок, упитанный и видный мужчина, из числа врачей, которые ценят каждое свое слово, только что закончил осмотр Кендла. Доктор Эдж и сиделка Петтон – в глубине комнаты.

Сэр Джеффри. Я старался как можно быстрее закончить осмотр, мистер Кендл. Надеюсь, он вам не показался слишком утомительным. Ваш сын, сэр Эдмунд, насколько мне известно, находится здесь. Вы, вероятно, захотите, чтобы я с ним поговорил?

Кендл (с издевательской усмешкой). Да, сэр Джеффри, захочу…

Сэр Джеффри. По-моему, это очень разумно с вашей стороны.

Кендл. Не знаю, но я думаю, вы оба получите огромное удовольствие от этого совещания.

Сэр Джеффри (не отвечая на его замечание). Утром я снова зайду. Мы сделаем все возможное, чтобы вы хорошо спали ночью. Как обстоит дело с ночной сиделкой, доктор Эдж?

Доктор Эдж. Сиделка есть. Она уже здесь – скоро заменит дневную.

Сэр Джеффри. Отлично! Мы вас покидаем. Спокойной ночи, мистер Кендл. Сестра!

Для сиделки это приказание последовать за ним, что она и исполняет. Они выходят.

Кендл (шепчет). Их хлебом не корми – только дай позаседать! Тра-та-та, сэр Эдмунд, тра-та-та, сэр Джеффри… О боже, о боже, о боже…

Слышно, как отворяется дверь. Кендл поднимает голову. На пороге – две сиделки: Петтон и Сомерсет.

Сиделка Петтон. Мистер Кендл, это сиделка Сомерсет, она меня сменяет. Спокойной ночи. Я приду утром.

Кендл. Спокойной ночи.

В комнату проходит сиделка Сомерсет. Ей около сорока лет, у нее довольно красивое, выразительное лицо, она задумчива и грустна.

Сиделка Сомерсет (подходит к кровати, очень спокойным голосом). Может быть, мне не следует этого говорить, мистер Кендл…

Кендл (которому очень нравится ее внешность). Значит, обязательно скажите.

Сиделка Сомерсет. Я считаю, что это большая честь для меня. Я полюбила ваши картины, когда была еще совсем ребенком.

Кендл. Спасибо, милая. Я верю вам.

Сиделка Сомерсет. К сожалению, я еще не очень опытная сиделка. Хотя, конечно, когда-то я закончила курс обучения.

Кендл. Как вас зовут, когда вы не на работе?

Сиделка Сомерсет. Миссис Сомерсет. Или просто Джудит.

Кендл (очень мягко). Вы должны извинить меня, Джудит. Но я старик, жизнь моя прошла… Расскажите мне о том, что с вами было, что оставило следы на вашем лице, – и мы узнаем друг друга…

Джудит (очень медленно и спокойно, без выражения). Мой муж был врачом в Гонконге. Двое наших детей жили с нами. Потом мужу дали шестимесячный отпуск. Я вылетела раньше, чтобы снять дом. Дом я сняла. Но их самолет разбился при вылете из Карачи. Вот почему я снова стала сиделкой. Может быть, вам дать что-нибудь, мистер Кендл?

Кендл. Нет, Джудит. Мне нужно только новое небо и новая земля.

Джудит. Может быть, вам лучше не разговаривать.

Кендл. Может быть, мне лучше не дышать. Это не слишком легко… (Делает беспокойное движение)

Джудит. Повернитесь на другой бок. Дайте я вам помогу. Для чего же я здесь… (Помогает ему повернуться на другой бок.)

Кендл. Спасибо, милая. Но вы здесь не для этого. Вы будете меня слушать до тех пор, пока не скажете, что с вас довольно. Три часа ночи, когда я не могу заснуть, а вы стараетесь не спать, – это самое подходящее время начать откровенный разговор…

В гостиной сэр Эдмунд, Гермиона, Фелисити и Кеннет, а также сэр Джеффри и доктор Эдж. Сэр Джеффри, по-видимому, председательствовал на этом «совещании» и только что закончил свой доклад. Гермиона тихо плачет, Фелисити подавлена.

Сэр Джеффри. Имеется, конечно, целый ряд… э-э… крайних мер… и… э-э… доктор Эдж сделал необходимые приготовления на случай, если они… э-э… понадобятся. Но усталое сердце может остановиться в любую минуту… часто это случается во время сна. Утром я, конечно, снова его осмотрю…

Сэр Эдмунд. Вы здесь не останетесь?

Сэр Джеффри. Нет, я буду у моего старинного Друга лорда Делби – неподалеку отсюда, в нескольких милях от Берпула. Он прислал за мной машину, и так как она уже довольно долго ждет…

Сэр Эдмунд (настойчиво). В таком случае только два небольших вопроса, сэр Джеффри. Во-первых, этот дом совершенно не подходит. Нельзя ли увезти отсюда отца?

Сэр Джеффри. Уверяю вас, сэр Эдмунд, сейчас об этом не может быть и речи. Надеюсь, вы того же мнения, доктор Эдж?

Доктор Эдж. Я бы не взял на себя такой ответственности.

Сэр Эдмунд. В таком случае придется постараться устроить его здесь получше. Гермиона, я прошу тебя! Второй вопрос – вы понимаете, что это чрезвычайно важно со всех точек зрения: можем ли мы констатировать, что мой отец не в состоянии более вести свои дела?

Сэр Джеффри (с некоторым колебанием). В целом… основываясь на его бессвязных ответах и некоторых признаках амнезии, я полагаю, вы можете считать себя вправе постараться… э-э… освободить его от какой бы то ни было ответственности в ведении своих дел. Полагаю, вы согласитесь со мной, доктор Эдж?

Доктор Эдж. Нет, не совсем. Память у него все еще плохая и может остаться в таком состоянии. Но он гораздо более в своем уме, чем многие мои пациенты.

Сэр Эдмунд (игнорируя замечания доктора Эджа). Сэр Джеффри, надо бы дать репортерам какое-нибудь сообщение…

Сэр Джеффри. Конечно…

Они уходят, не обращая внимания на доктора Эджа.

Доктор Эдж (стоит в дверях; обращаясь то ли к самому себе, то ли к оставшимся в гостиной, с иронией). Не обращайте на меня внимания. Я всего лишь местный врач.

Фелисити (настойчиво). Доктор Эдж, пойдите послушайте, что они говорят, и опровергните их, если они не правы. Прошу вас! Ради моего дедушки.

Он испытующе смотрит на нее, кивает в знак согласия и уходит, закрывая за собой дверь.

Кеннет (хмуро). Завтра приедет еще несколько бонз…

Фелисити. Кто?

Кеннет (неопределенно). О, бонзы из государственных картинных галерей, бонзы-адвокаты, бонзы-комиссионеры по продаже картин. Уже получены и отправлены десятки телеграмм.

Гермиона. Я чувствую себя отвратительно. Через минуту закажу немного бренди. Фелисити, милая, почему ты говорила с доктором Эджем так, будто ты подозреваешь что-то неладное?

Фелисити. Потому что я действительно кое-что подозреваю.

Кеннет. Правильно, черт побери, не спускай глаз с этих бонз.

Входит Томми, в руках у него очень большой поднос с холодным мясом, салатом, картофелем, вилками, ножами и тарелками.

Томми (ставит поднос на стол). Вы тут сами разберетесь, у меня совсем нет времени.

Гермиона. Хорошо. Но вы принесете мне большой стакан бренди, а?

Томми. Конечно. (Делает знак Фелисити, которая поднимается, чтобы расставить тарелки.) Послушайте, мисс!

Она подходит поближе.

(Тихо, но многозначительно) Вас вызывает Стэн.