Собственно говоря, целью Авраамия Палицына и было желание показать своим читателям, как Божественные силы являли свою поддержку обители в трудные для нее времена. Поэтому в описание тех или иных событий, происходивших в монастыре, Палицын органично включает и записи свидетельств о чудесных видениях. Причем видений удостаивались как защитники монастыря, так и осаждавшие. Первые всячески ободрялись явившимися к ним святыми, вторые же, наоборот, слышали в свой адрес грозные пророчества.

Центральной фигурой видений был конечно же преподобный Сергий Радонежский. Именно преподобный Сергий выступает своего рода организующим началом для других русских святых, приводя их с собой, побуждая к молитве за спасение монастыря. Так, вместе с Сергием несколько раз являлся его ученик Никон, ставший игуменом Троицкого монастыря за полгода до смерти самого основателя. Приводит Сергий и других бывших иноков — Михея, Варфоломея, Наума (Михей — инок, который был свидетелем явления Сергию Богородицы; Варфоломей и Наум по другим источникам неизвестны). Обращается преподобный Сергий и к московским чудотворцам с просьбой о молитве за монастырь. В одном же случае Сергий превращается в грозного начальника — он распекает святого Серапиона Новгородского за неучастие в общей молитве святых Господу и Богородице, после чего Серапион раскаялся и вознес усердную молитву.

Согласно «Сказанию Авраамия Палицына» цели явлений святых были разнообразны. Например, одного из важнейших видений был удостоен тогдашний архимандрит монастыря Иоасаф. Усердно молящийся перед иконой Богородицы, он, оказавшись в «тонком сне», узрел преподобного Сергия, поведавшего о том, что Божия Матерь продолжает оберегать обитель: «…Ибо предстоит перед Богом и молится об обители и о вас святая Пречистая Богородица и Приснодева Мария с ангельскими ликами и со всеми святыми». В других случаях святые укрепляли волю защитников, ободряли их, предупреждали о возможных атаках противника, подсказывали, как вылечиться от болезней и т. д.

Осаждавшие же крепость войска множество раз были свидетелями различных страшных знамений и чудесных видений. В этом отношении сбывалось «жестокое» пророчество, данное Сергием Радонежским гетману, командующему войсками: «Я сотворю на вас, злодеев, мольбу вышнему Царю, и вы будете осуждены вовеки мучиться в геенских муках».

Ополчался на осаждавших монастырь не только Сергий, но и архангел Михаил. После того как во время обстрела был поврежден образ архангела Михаила, он явился архимандриту — «лицо его, как свет, сияло, в руке он держал скипетр» и говорил он противникам: «О враги лютеране! Вот, беззаконники, ваша дерзость дошла и до моего образа. Всесильный Бог вскоре воздаст вам отмщение». Стоит напомнить, что архангел Михаил считается предводителем ангельского воинства, архистратигом. Это самая грозная фигура в православной символике, самый «опасный» представитель небесных сил. К нему за помощью старались обращаться в случае крайней нужды. И в данном случае явление и обещание архистратига Михаила несомненно внушало большие надежды защитникам обители.

Между прочим, на следующий день после угрозы архангела Михаила многие видели, как во главе отряда защитников монастыря оказался небесный всадник — «лицо же его было как солнце, а конь под ним, как молния блистал». Этот всадник помог захватить вражеские орудия, после чего исчез. А вскоре осаждавшие крепость видели под стенами старца на коне, который грозил им обнаженным мечом, а потом тоже исчез.

Реакция как защитников монастыря, так и осаждавших его на все эти видения была различна. Защитники монастыря в большинстве случаев к видениям прислушивались, служили молебны, исполняли указания. Впрочем, иногда и смеялись. Осаждавшие монастырь тоже в иных случаях реагировали на угрозы, — переходили на сторону защитников, уводили войска из-под стен обители. В других случаях реакции не было никакой.

Чудесные видения несомненно сыграли немаловажную роль в защите Троице-Сергиевой обители, укрепляя дух ее защитников и являя им и всей России примеры Божиего покровительства. В свою очередь, защитники монастыря с честью выдержали осаду, укрепив соотечественников и вселив в их сердца надежду на общую победу. Ибо спасение Троице-Сергиевой обители означало самое главное — Божия благодать продолжала сохраняться и над монастырем, и над всей Россией. Поэтому можно сказать, что Троицкие видения несомненно имели общенациональное значение.

Димитрий Иванович (1582–1591) — царевич, младший сын Ивана IV от последней жены Марии Нагой. После смерти Ивана Грозного вместе с матерью был поселен в г. Угличе. Там и погиб 15 мая 1591 года в возрасте девяти лет при загадочных обстоятельствах. По версии Нагих — родственников матери Димитрия — царевича убил один из его слуг — перерезал ему горло. Нагие утверждали, что убийцу подослал Борис Годунов, чтобы устранить возможного наследника престола. Ведь у тогдашнего царя Федора Ивановича детей не было, следовательно, Димитрий мог стать царем. Годунов же сам хотел занять престол. Совсем иную, официальную, версию смерти царевича предложила специальная следственная комиссия, посланная в Углич из Москвы, еще во времена правления Годунова. Эта комиссия доказывала, что царевич Димитрий при игре «в ножички» нечаянно сам напоролся на нож. Полной ясности в этом вопросе нет до сих пор.

Загадочная смерть царевича Димитрия оказалась актуальной в Смутное время. Убиение невинного младенца рассматривали как преступление перед Господом, ставшее первой причиной Божиего гнева, обрушившего за это преступление на Российское государство многие кары. Так, во «Временнике» Ивана Тимофеева (Семенова) говорится, что именно из-за пролитой крови царевича Димитрия Российское государство ныне «от бед потрясаемо», ибо это Божия кара за убийство и, главное, за сокрытие истинных убийц.

Но помимо религиозно-мистического смысла, загадка, связанная со смертью царевича, оказала прямое влияние и на политическую ситуацию в стране. Уже в 1601–1602 гг. объявился самозванец Григорий Отрепьев, принявший имя Димитрия и вошедший в отечественную историю под именем Лжедмитрия I. Очень многие, недовольные правлением Бориса Годунова, поверили в то, что царевич Димитрий был чудом спасен и теперь является законным наследником русского престола. В дальнейшем имя спасшегося царевича, под знамена которого вставали войска, стало настоящим катализатором Смуты. А воцарение Лжедмитрия I в Москве в 1605 году как бы подтвердило общее убеждение в том, что это и есть истинный царевич.

В мае 1606 года в результате восстания Лжедмитрий I был свергнут с престола и растерзан разъяренной толпой. Царем стал Василий Шуйский, имеющий гораздо меньше прав на царство, нежели сын Ивана Грозного, каковым многие продолжали считать Лжедмитрия. Поэтому правительство Шуйского сразу же предприняло энергичные меры для того, чтобы, во-первых, доказать истинность гибели царевича в 1591 году и, во-вторых, утвердить образ погибшего царевича как невинно убиенного мученика. В этом случае появлялась возможность пресечения дальнейшего развития самого факта самозванства.

Для этого уже летом 1606 года (Змая) из Углича в Москву были перенесены и освещены останки царевича. А сам царевич, признанный святым, стал именоваться святым Димитрием, Угличским страстотерпцем.

Тогда же началась работа над составлением Жития Димитрия Угличского. Сегодня известно четыре редакции этого Жития XVII — начала XVIII века, сохранившиеся во множестве списков. По мнению некоторых исследователей, само житие написано патриархом Гермогеном или же по его распоряжению. Впрочем, это предположение еще требует обоснования.

В основу жития легла версия убийства царевича по приказу Бориса Годунова, возрожденная спустя пятнадцать лет после смерти Димитрия. По сути дела, здесь впервые в публицистике Смутного времени довольно подробно сообщается о гибели последнего сына Ивана Грозного. Свой рассказ автор Жития заключает рассуждением о том, что малолетний царевич стал источником многих чудес, а царь Борис за пролитие крови праведника «с шумом» был свергнут с престола. Вторая часть Жития — «Повесть о обретении и о принесении честных и многочюдесных мощей благоверного царевича» — в своем пространном варианте повествует о царствовании Бориса Годунова, о его свержении «расстригой» и гибели самого Григория Отрепьева. Инициатором же перенесения мощей «нового чудотворца» Димитрия здесь называется царь Василий Шуйский.