Эти слова Лукас услышал, когда вошел на задний двор, где Женевьева беседовала с жильцами домов, расположенных по соседству с приютом. Он посмотрел на красивого стареющего мужчину, с которым она разговаривала.

Она озорно улыбалась. Прислонившись к забору, Лукас стал слушать.

— Уильям, скольких женщин вы сегодня попросили выйти за вас замуж? — обратилась Женевьева к своему собеседнику. — Могу поспорить, по меньшей мере десятерых. Но огромное спасибо вам за комплимент. Если бы я сегодня решала, за кого мне выйти, вы были бы первым в списке претендентов на мои сердце и руку. К сожалению, я не могу выйти замуж. И я открою вам секрет. Я не пекла печенье. Я его купила.

Мужчина с притворным ужасом прижал руку к сердцу:

— Не хотите замуж? Вы не пекли печенье? О, вы разбили мое сердце, Женевьева!

— Я знаю. Это печально, но я уверена, еще одно или два печенья исцелят ваше сердце. Даже если оно магазинное.

Мужчина расхохотался, а Женевьева стала разговаривать с другими. Лукас смотрел, как эта очаровательная женщина мило беседует с соседями по району. Цель встречи — расположить к себе людей. Он не должен был присутствовать на этой встрече, но Женевьева попросила его прийти на случай, если кто-то задаст вопрос, на который она не сможет ответить.

— Женевьева, спасибо за приглашение, — сказала одна женщина. — Так приятно. Говорю вам, я рада слышать, что вы довольны размером дома. Мы боялись, новый владелец начнет его расширять.

— Нет, размер дома останется прежним, — проговорила Женевьева. — И мы приведем в порядок палисадник, посадив цветы и поставив несколько скамеек.

— Вы будете здесь жить вместе с мужем? — спросила женщина. — Я сказала Уильяму, что вы и тот мужчина, скорее всего, женаты. Или собираетесь пожениться. Вы проводите здесь так много времени вместе!

При этих словах Женевьева вздрогнула. Она оглянулась и посмотрела в глаза Лукаса, словно ища в них ответа. Или, может, она просто испугалась того, что он услышит?

Затем она покачала головой и покраснела.

— Лукас и я… мы просто работаем вместе. Полагаю, я должна объяснить, почему мы здесь.

Он не мог удержаться от улыбки. Женевьева всегда была максимально честной.

— Этот приют будет совершенно особенным местом, — начала она. — Местом, которое дает надежду людям. Я уверена, дом станет украшением вашего замечательного, красивого района.

— Хм, — усомнился какой-то мужчина. — Звучит как предисловие к тому, что мне не понравится. Это будет своего рода приют для нежелательных элементов, ведь так?

Лукас нахмурился, глядя на мужчину. Может, он даже сделал шаг вперед, потому что Женевьева тут же бросила на него умоляющий взгляд. Не помогло. Лукас мог думать только об Энджи и… Женевьеве, которая жила в районе, где на окнах были решетки. Этот мужчина может поднять шум и настроить жителей района против приюта.

Лукас открыл было рот, чтобы возразить, но Женевьева уже начала тихо говорить:

— Отчасти вы правы. Я имею в виду ваши опасения по поводу того, как жители приюта будут влиять на обстановку в районе. Этот приют будет называться «Дом Энджи», и в нем будут жить восемь женщин, и я вместе с ними. Это будут женщины, пережившие трудные времена, но желающие начать жизнь сначала. Они будут нуждаться в общении с хорошими, добрыми соседями. Эти женщины станут упорно трудиться, чтобы завоевать ваше доверие и стать полезными членами общества.

В течение двух секунд она смотрела в глаза Лукаса. Ждет ли она его одобрения? Лукас кивнул. Странные творятся дела. Лукас не был человеком сентиментальным. Его часто называли холодным и бесчувственным. Обычно он не старался кого-то приободрить.

— Так… вы Энджи? Я имею в виду — образно, — спросила женщина.

— Не знаю. Может, да.

— А существует ли реальная Энджи?

— Должна существовать. Зачем им так называть приют, если нет никакой Энджи? — сказал мужчина.

Дальше посыпались вопросы:

— А реальная Энджи сюда придет?

— Она жива?

— Она умерла?

— Почему приют называется «Дом Энджи»? Что за история с ней связана?

Лукасу становилось все более не по себе. Он проклинал себя за то, что не предвидел такую ситуацию. Конечно, людям любопытно узнать, почему приют назван именно так.

Он поставил Женевьеву в неудобное положение, не предоставив необходимой информации.

— Я… — Она подняла глаза, но старалась избегать взгляда Лукаса. — Мне очень жаль. Я не знаю ответов на ваши вопросы.

— Так что же вы знаете? — спросил кто-то. — Расскажите нам все. Нам тут жить.

Лукас видел, как она старается вернуть разговор в дружеское русло. Но вдруг кто-то обернулся к нему и сказал:

— Спросите этого парня. Он наверняка больше знает.

Лукас нахмурился:

— Уверяю вас, Женевьева ответит на ваши вопросы.

— Но она не знает всех ответов.

— В этом вы не правы. Она знает все ответы.

— Она не знает, кто такая Энджи!

Лукас надменно уставился на возмутителя спокойствия:

— Женевьева оберегает мои чувства. Энджи… — Он сделал глубокий вдох. — Это женщина, в которую я когда-то был влюблен.

— Она сюда придет? Она еще жива? Она умерла трагической смертью?

— Дональд, хватит! Тебе сказали, что это личная трагедия и тебя не касается, — произнесла женщина, стоящая рядом со скандальным мужчиной.

Тот лишь отмахнулся:

— Он назвал приют в честь нее. Это наш район. Нас это касается в первую очередь. Почему мы, соседи, должны узнавать обо всем последними?

«Он прав. Некоторым следует узнать историю об Энджи. Например, Женевьеве».

— Энджи нет в живых. Она сюда не приедет. — Каким-то образом Лукасу удалось сохранить спокойный тон. Он не смотрел на Женевьеву, так как не желал видеть жалость в ее взгляде. — Еще есть вопросы?

— Если есть вопросы, я на них отвечу, Лукас. Может, наши соседи захотят осмотреть первый этаж дома?

— Вы не должны это пропустить, — сказал Лукас собравшимся. — Женевьева хороший декоратор и решила превратить этот дом в нечто волшебное.

Женевьева оглянулась на него.

— Большое спасибо, — сказала она, потом грустно улыбнулась и решительно повела группу людей в дом.

Лукас остался один на один со своей реальностью. Он хотел сохранить свое прошлое в тайне. Но теперь мир узнает о его страдании. Его будут жалеть, а он много лет назад поклялся, что никогда больше не станет объектом для чьей-то жалости.

Женевьева пристально смотрела в серо-стальные глаза Лукаса, в которых совсем недавно читалось страдание.

— Лукас, я так сожалею о том, что произошло. Я должна была подготовить ответы, отвлечь их внимание. Я несу полную ответственность…

Он сделал шаг в ее сторону, и его взгляд показался ей намного опаснее, чем когда-либо.

— Вы хотите сказать, что должны были меня защитить, Женевьева?

Она вздернула подбородок:

— Я должна была предусмотреть все!

Подобное обвинение Женевьева часто слышала от своих родителей.

— Не делайте этого, — приказал он.

— Не делать чего?

— Не берите на себя вину за то, в чем вас нельзя обвинить. Это я должен извиниться перед вами. Я позволил всем этим людям донимать вас вопросами об Энджи.

Она медленно покачала головой:

— Это не ваша вина.

— Моя. Я дал этому приюту имя Энджи, и я слишком хорошо знаю, насколько жестокими бывают люди, когда речь идет о тех, кто не похож на них, кто беден или нуждается в помощи.

— Что с вами случилось? И кто такая Энджи? — спросила она вдруг и закрыла рот рукой. Лукас ее начальник. Если он не хочет, чтобы она располагала о нем какими-то сведениями… — Извините.

— Не извиняйтесь. Я сказал вам однажды, что вы можете спрашивать обо всем, что вас интересует.

— Вы имели в виду работу.

— Да, но теперь моя личная жизнь, похоже, имеет отношение к вашей работе. То, что со мной случилось… С тех пор прошло много лет. Моя мать хотела стать балериной, но забеременела мной… Она всегда считала, что я разрушил ее карьеру. Я разбивал ее сердце снова и снова, а она изо всех сил старалась меня полюбить… но потом не выдержала и бросила меня. После смерти отца я кочевал из одной приемной семьи в другую. И не все были добрыми… Некоторые просто хотели получить то, что им причиталось, когда они берут ребенка из приюта. Долго я ни у кого не задерживался. Я был диким, злобным, практически не контролируемым мальчишкой. Наконец я оказался на улице… Потом, когда мне исполнилось восемнадцать, я встретил Луизу. — Он произнес это имя многозначительным тоном. Женевьева продолжала слушать. — Луиза Энсен, таково было настоящее имя Энджи. Энджи — кодовое имя, которое мы с ней использовали, потому что ее отец был жестоким человеком и ненавидел меня. Всякий раз, когда я звонил по телефону и он брал трубку, я изменял голос и просил пригласить к телефону Энджи. Когда он начинал жаловаться на то, что кто-то постоянно набирает неправильный номер, Луиза понимала, что я жду с ней встречи.