- Вот вы где, мисс Лорелин, - раздался знакомый до дрожи негромкий голос. – Наконец-то нам не помешают.

Я вскочила и прижалась к стене, с ужасом глядя на стоявшего на пороге Монтеррея.

- Господи, почему вы преследуете меня? – выдавила я, чувствуя себя, словно зверь в ловушке.

- Не надо меня бояться, - неожиданно мягко произнёс он и шагнул в гостиную.

- А я и не боюсь, - храбро соврала я. В комнате всё равно царил полумрак, только тлели угли в камине, и румянец на щеках останется незамеченным.

- Вот и замечательно, - он сделал ещё пару шагов и оказался очень-очень близко. – Пока что я хочу просто поговорить.

Не выдержав, я отвернулась, только бы не встречаться с ним взглядом. Монтеррей немедленно воспользовался этим и положил ладони мне на плечи. Беспомощно замерев, я боялась пошевелиться, не понимая, что со мной происходит, чего он хочет, и как себя вести.

- О чём, милорд? – едва слышно спросила всё-таки я. Уж лучше разговор, чем молчание, совершенно не хотелось прислушиваться к собственным ощущениям и к его дыханию у самого уха.

- О тебе, - просто ответил он, погладив большими пальцами плечи.

Кожу будто обожгло, я едва не вскрикнула. Да что этот человек со мной делает?..

- Ответь мне, только честно, Катерина ведь ты, да?

- Нет, - поспешно ответила я. Не собираюсь открывать свои секреты!

- Врёшь, - шепнул он на ухо. – Глаза не лгут, Лорелин, особенно те, которые я вижу во сне. И у тебя, и у неё, одни и те же глаза. Да и голос у вас тоже очень похож. Ты можешь обмануть общество, падкое до дешёвых эффектов вроде закрытого лица, но меня – нет. Я слишком долго искал Зеленоглазую из моих снов.

- Чепуха, - нервно рассмеялась я, чувствуя растерянность. Он был так уверен, что я уже не знала, как ещё попытаться разубедить его. – Между мной и этой мисс нет ничего общего.

Его ладони скользнули вниз по моим рукам, и сжали пальцы.

- Есть одна вещь, Лорелин, - Монтеррей поднял мою ладонь так, чтобы отсветы углей в камине осветили её. – Я же говорил, красивое колечко. Оно очень хорошо смотрится на твоём пальчике.

Он погладил печатку, пока я хватала открытым ртом воздух. О Боже, Боже, нет, кольцо же невидимое для всех, пока карты лежат дома! Комната вдруг закружилась перед глазами, и я впервые в жизни потеряла сознание. 

Кто-то, легонько похлопав меня по щекам, обмахивал лицо веером. Очень не хотелось приходить в себя, но пришлось сделать усилие и открыть глаза. Кто знает, что бы придумал Монтеррей, чтобы вернуть меня в сознание.

- Не думал, что ты от волнения упадёшь в обморок, - заметил он, когда я молча села на диванчике, куда граф положил меня.

- Что вам от меня надо? – тихо спросила я, изучая шёлковую обивку дивана.

- Я хочу ухаживать за вами, мисс Лорелин, - от его ответа я невольно вздрогнула.

- Вы женаты, господин граф, - напомнила я. – С вашей стороны это будет верхом неприличия. Да и не хочу, чтобы вы это делали, - поспешно добавила я. Действительно ведь не хочу?

- Я как-нибудь решу проблему с женой, Лори, - Монтеррей медленно провёл ладонью по моей щеке. Столько нежности было в этом жесте, что захотелось прижаться к тёплым пальцам. – Мне всё равно, хочет она и её отец развода или нет, я слишком долго тебя искал, чтобы отказаться.

Я почувствовала отчаяние. Ну как его убедить, что не я ему снилась?! Не может этого быть, и точка…

- Вы совсем не принимаете во внимание мои желания? – почему-то голос прозвучал подозрительно жалобно.

- Вот упрямица, - пробормотал он и неожиданно прижал к спинке, отчего я испуганно ойкнула. Наклонившись низко-низко, Монтеррей посмотрел мне в глаза, и я утонула в тёплой бархатной глубине. – Поцелуй меня, Лори, - прошептал он едва слышно, и я сдалась.

Зажмурившись, осторожно прижалась к его губам – вообще-то, у меня не было большого опыта в подобном деле, и я чувствовала себя ужасно неуверенно. Наверное, Монтеррей понял, потому что вдруг приподнялся и начал покрывать моё лицо лёгкими, нежными поцелуями. Я чуть не задохнулась от нахлынувших ощущений, тело охватила слабость, и уже было всё равно, что в гостиную мог кто-нибудь зайти и обнаружить нас в таком пикантном положении. Я не заметила, в какой момент положила ладони ему на плечи, а он перешёл от лица к шее и груди. Боже мой, я пропала окончательно…

- Сладкая моя… милая девочка, - хрипловатый голос музыкой отдавался в ушах, и в какой-то момент я услышала тихий стон – собственный.

Граф на мгновение поднял голову, чуть усмехнулся, и по-настоящему поцеловал меня. Это отличалось и от того, как целовался Деймон, и – от Учителя тоже. Не было грубости, не было страсти, была только бесконечная нежность, от которой кружилась голова.

- Господи… что вы со мной делаете… - произнесла я слабо, когда смогла говорить.

Сердце никак не могло успокоиться, кожа горела от ласк, и хотелось расплакаться от какого-то тихого отчаяния. Никогда не думала, что доведётся испытывать чувства сразу к трём мужчинам. Надо же, оказывается, я уже что-то чувствую к Монтеррею? Как интересно, и когда успела это понять?.. Он молча встал и протянул руку. Избегая смотреть на него, я поднялась с дивана, разгладила юбку, и положила ладонь на его локоть.

- Вы ставите меня в неудобное положение, - произнесла я, когда мы вышли из гостиной, и удалось справиться с голосом. – Нас увидят вместе.

- Пусть только попробуют сказать что-нибудь за вашей спиной, мисс Лорелин, - невозмутимо ответил Монтеррей, словно ничего и не произошло. – Мне-то всё равно, меня не волнуют слухи и перешёптывания.

- Почему бы вам просто… просто не забыть этот инцидент? – упавшим голосом пробормотала я, заранее зная, что он скажет.

- И не проси, Зеленоглазая, - негромко ответил Монтеррей, скользнув по мне взглядом. – Ты тоже не забудешь, я знаю.

Но граф всё-таки пожалел меня, и перед входом в бальную залу оставил. Перед тем, как уйти, он сказал:

- Я намерен пригласить вас на прогулку, мисс Карстон, - он пристально посмотрел на меня, не торопясь отпускать ладонь. Моё молчание ясно указывало на отношение к его заявлению. Монтеррей прищурился и тихо-тихо добавил. – Не смей отказывать, Лори.

Я устало опустила плечи. Кусочки мозаики постепенно складывались в общую картину: поведение, манеры, жесты, даже голос настолько напоминали Учителя, что отрицать дальше было бессмысленно. Каким-то немыслимым образом граф Конрад Монтеррей являлся воплощением того, кто приходил в мои видения. Пусть даже он ничего и не помнил. И кто тянул меня за язык, когда ляпнула про появление Учителя в реальности!..

- Послезавтра, - совершенно без эмоций ответила я и, отвернувшись, шагнула через порог залы.

Как же я устала… Остаток вечера прошёл, как в тумане, я с кем-то говорила, улыбалась, по-моему даже танцевала, но всё делала автоматически, как кукла. Элис пыталась меня растормошить, однако заглянув в глаза, прекратила попытки, тихо пробормотав, что зайдёт завтра. Папа ничего не заметил, а мама поглядывала с тревогой. Улучив момент, она отвела меня в сторонку и спросила:

- Детка, с тобой всё в порядке?

- Да, мама, - я даже смогла улыбнуться. – Просто немного устала.

Монтеррей больше не подходил, предпочитая наблюдать издалека, но меня и это уже не беспокоило. Вдруг всё стало настолько безразлично, что даже замечание папы о неизбежной помолвке на Рождество не вызвало привычного раздражения. Мне всё равно, кто и какие планы строит в отношении меня, уже всё равно… Я не помнила, как мы доехали домой, как Бетти помогла переодеться. Последней осознанной мыслью было желание снова увидеть Деймона. «Пожалуйста… Я скучаю…»

- Ты снова позвала.

- Да… - я посмотрела в такие родные, любимые серые глаза.

- Лори, нельзя, - грустная улыбка на его лице.

- Почему ты тогда откликнулся? – возразила я.

Боже, какое счастье видеть его…

- Потому что это сильнее меня, - признался он. – Я словно привязан к тебе ниточкой, ведьмочка моя.