Только поднявшись по ступенькам на крыльцо и взявшись за звонок, я на мгновение замерла в растерянности. Что я делаю?.. Зачем явилась сюда практически ночью?.. Одна, без сопровождения, никому ничего не сказав… На лицо упало что-то мокрое и холодное, и я подняла голову, ловя открытым ртом первые снежинки. Вот и зима наступила, совсем скоро Рождество. Вдруг подумалось, что дата свадьбы ещё так и не обговаривалась. Хотя, может и обсуждалась, да только без меня. Впрочем, какая разница. Я решительно позвонила, поглубже натянув капюшон – снег падал крупными хлопьями. Дверь открылась, средних лет дворецкий вопросительно и с некоторым удивлением посмотрел на меня.

- Мисс? Чем могу быть полезен?

- Я… я к графу, - запнувшись, пробормотала я, чувствуя, как румянец заливает щёки. Что он обо мне подумает…

- Как вас представить? – он посторонился, пропуская в тёплый, полутёмный холл.

- Просто скажите, пришла молодая леди, - вот ещё, чтобы слуги потом перемывали мне косточки!

- Как вам будет угодно, мисс.

- Я подожду здесь, - поспешно добавила, не желая, чтобы он предложил подождать в гостиной.

Вдруг ещё передумаю. Дворецкий коротко кивнул и направился к лестнице. Сняв капюшон, я огляделась: на стенах золотистый шёлк, почти никакой мебели, направо и налево ведут двери. На небольшом столике у стены – подсвечник с толстой свечой, вот и всё освещение. Прикусив губу, я обхватила себя руками и нервно прошлась по холлу. В доме царила тишина, но не гнетущая, а уютная, и какая-то… мягкая. Где-то рядом тикали часы, возможно, в соседней гостиной, раз донёсся взрыв смеха, приглушённый расстоянием – видно, на кухне слуги ужинали. Со стороны лестницы послышались быстрые шаги.

- Лори?! Что ты тут делаешь? – наверху стоял Монтеррей, в штанах, рубашке и накинутом домашнем халате, и с изумлением смотрел на меня.

Это его неподдельное удивление чуть не заставило рассмеяться, и неожиданно страх и нервозность ушли. Несмело улыбнувшись, я ответила:

- Помнится, вы как-то приглашали посмотреть на вашу библиотеку, милорд…

Некоторое время он молчал, пытаясь понять, не шучу ли я, а потом тихо рассмеялся, быстро спустившись.

- Ох, милая моя, ты просто сумасшедшая… - наши взгляды на мгновение встретились, Монтеррей коснулся ладонью моей щеки, и совершенно неожиданно для себя я прижалась к тёплым, сильным пальцам.

Он ничего не сказал. Взяв за руку, просто повёл за собой вглубь дома. Тёмный коридор привёл к красивой резной двери, за которой располагалась библиотека. Угольки еле тлели в камине, на столе стоял графин и бокал, а вдоль стен, до самого потолка, тянулись полки с огромным количеством книг. Я тихо вздохнула, совершенно очарованная, и медленно прошлась, легко касаясь ладонью корешков. История, философия, медицина, поэзия, и много-много ещё, на английском, французском, немецком, латыни… Монтеррей не врал, у него действительно очень хорошая библиотека. С каким бы удовольствием я проводила здесь время… Подойдя к большому креслу, обтянутому коричневым бархатом, я сбросила плащ на пол и устроилась поудобнее, наконец посмотрев на Монтеррея. Он тихо стоял у двери, прислонившись к косяку, и наблюдал за мной с задумчивым видом.

- Тебе здесь нравится, - граф не спрашивал, а подтверждал очевидное.

Склонив голову в знак согласия, я молча плеснула в бокал немного бренди, только сейчас почувствовав, что всё-таки замёрзла, пока ехала сюда. Монтеррей приблизился и сел на пол, положив голову мне на колени. Так мы сидели молча, я перебирала мягкие пряди волос графа и ни о чём не думала, пребывая в каком-то полусне.

- Я не хочу никуда уезжать отсюда… - прошептала, прикрыв глаза. – Слышишь, просто не хочу…

Он поднял голову.

- Милая, я не смогу оставить тебя здесь, - тихо ответил он. – Ты понимаешь сама.

- Понимаю… - тоскливо вздохнув, я открыла глаза и посмотрела на Монтеррея.

Взяв мои ладошки в свои, он поочерёдно коснулся губами каждой, и встал.

- Я отвезу тебя домой, Лори.

Обратно мы ехали молча, разговаривать не хотелось. Тишина была умиротворённой, уютной такой, и в какой-то момент показалось, нет никакого Блэкхоука, умирающей мамы, нелепой помолвки, а есть только мы двое, и больше никого. К сожалению, вскоре экипаж остановился.

- Я знаю, что мы будем вместе, Зеленоглазая, - негромко сказал Монтеррей. – Что бы ни происходило.

Вместо ответа я приложила пальцы к своим губам, потом коснулась губ графа.

- До свидания, Конрад… надеюсь, - выйдя из экипажа, я поспешно направилась к дому, приложив усилия, чтобы не оглянуться.

В этот раз назвать его по имени было значительно легче.

На следующее утро погода не изменилась, снег продолжил падать, отчего на улице образовалась слякоть и грязь. Готовясь к встрече с Блэкхоуком, я оделась соответственно настроению: платье из коричневого вельвета, с вышивкой золотой нитью по манжетам и краю скромного выреза вполне соответствовало моему мрачному настроению. К маме меня не пустили, а папа за завтраком был рассеян и молчалив. Круги под глазами ясно говорили о том, что спал он плохо. Мой так называемый жених приехал как обычно вовремя, как ни в чём не бывало, поздоровался с папой, и мы отправились на ланч.

В карете меня всю дорогу не покидало желание поёжиться, Блэкхоук буквально раздевал взглядом, хотя я куталась в тёплый плащ. Тишина давила, но я совершенно не хотела разговаривать с ним, даже ради того, чтобы разбить тягостное молчание. Когда карета остановилась у кафе, я едва не вздохнула с облегчением, и поспешила выйти, не дожидаясь Блэкхоука. Он никак не прокомментировал мой поступок, только чуть улыбнулся, снисходительно так, будто я была капризным ребёнком. Волна глухого раздражения разогнала апатию, в которой пребывала последние сутки. Поджав губы, я села за столик, предоставив Блэкхоуку сделать заказ – мне было всё равно, что есть, а моё мнение его особо не волновало. В ожидании чая и булочек, я рассеянно окинула взглядом посетителей, и была неприятно удивлена, заметив, что нас с Блэкхоуком исподтишка изучает почти половина присутствующих. Ну конечно, такая скандальная помолвка…

- Вы хорошо себя чувствуете, мисс Карстон? – от его вопроса я вздрогнула. – Вы немного бледны.

- Моя мать тяжело больна, милорд, и я не вижу поводов чувствовать себя хорошо, - сухо ответила я.

- Сочувствую, - он чуть наклонил голову, и вдруг, без всякого перехода, снова спросил. – Вы были в Европе? Нет? Тогда, думаю, после свадьбы мы совершим путешествие. Париж, Венеция, Рим, Ницца, Мадрид, чудесные города. Но мне больше нравится Италия, там прекрасный климат, солнце и тепло.

Я вздохнула. Боже, он всерьёз строит какие-то планы, и думает, что я смирилась с положением вещей?! Бред какой-то…

- Послушайте, что вам от меня надо? Я не верю в любовь с первого взгляда, такие как вы, не знают этого чувства, - устало произнесла, желая прекратить этот фарс.

При моей последней фразе в его глазах мелькнула настороженность, и я запоздало поняла, как она двусмысленно звучит. Надо быть осторожнее, не хочу, чтобы он узнал о моих догадках насчёт его двойной жизни.

- Вы слишком расчётливый, - добавила я. – И слишком любите себя.

Блэкхоук улыбнулся, с некоторым облегчением.

- Дело в том, мисс, что вы мне нравитесь, и я хочу, чтобы вы были моей, - он откинулся на спинку стула, окинув меня взглядом, от которого захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. – Вы красивая, умная, у вас есть характер, что в моих глазах скорее достоинство, чем недостаток. Я давно подумывал о женитьбе, и потом, мне нужен наследник. Вы ведь родите мне сына, мисс Лисичка? – вкрадчиво поинтересовался Блэкхоук, и в его глазах зажёгся нехороший огонёк. – Не волнуйтесь, я буду нежным. Тебе будет больно совсем чуть-чуть…

- Если вы не прекратите говорить непристойности, я встану и уйду, - ровным голосом прервала я, стиснув под столом кулаки. – И впредь буду встречаться с вами только в присутствии отца.