– Как водичка? – Во взгляде Бака Андреа уловила легкую озабоченность.

Она глубоко вздохнула и смущенно подняла глаза на отца.

– Извини, Бак. Мне звонил кто-нибудь? Андреа не видела Брэда, а вот Отис начал вдруг отчаянно колотить молотком. Если он на самом деле забивал гвоздь, то либо тот был дюймов десять длиной, либо старик попадал по гвоздю лишь через раз. Бак поднял глаза. Из-за сарая показался Сэм; в руках он нес ботинки.

– Нет. Похоже, вы с Сэмом все-таки пришли к какому-то пониманию. Мне кажется, ты чем-то расстроена?

– Нет. Точнее, я не знаю, Бак. Я сейчас не слишком хорошо соображаю.

– Мне кажется, я понимаю тебя, девочка, – сказал Бак. – Я сам пережил подобное, Энди. Мне просто хочется надеяться на то, что он не разобьет твое сердце и не исчезнет, заставив тебя страдать. А может статься так, что ты не будешь, счастлива, как я. Ведь у меня хотя бы есть ты.

Какое-то время Андреа стояла неподвижно, переваривая слова отца. Потом она обернулась, изо всех сил стараясь не смотреть на Сэма, и стряхнула с брюк прилипшие травинки. Девушка быстро закрутила на затылке мокрые волосы в узел, заколола их и направилась к машине.

Возможно, Сэм и был готов проявить абсолютную честность в том, что касается их отношений, но Андреа не была уверена, что может справиться с таким обилием правды. Так что же все-таки она собирается делать дальше? Спускаясь вниз по дорожке, она ощущала на себе взгляд Сэма. Ее жизнь менялась слишком стремительно. Сэм Фарли вторгся в ее город и пытается изменить его.

Мужчина с вершины холма провожал ее взглядом. Впервые в жизни Сэм испытывал неуверенность в своих ощущениях и в том, куда эти ощущения могут его завести. То, что произошло между ним и этой девушкой, было больше, чем обычный секс. Он хотел, чтобы она снова оказалась рядом с ним – на качелях, в его доме, в его постели. Он не мог позволить себе даже думать о чем-то еще.

Разбираться в собственных мыслях было для него чем-то новым. Признание того, что Андреа ему небезразлична, означало риск и, отчасти, опасность.

Впервые в своей жизни Сэм понял, почему его мать так хотела вернуться к Аркадию. Еще он понял и то, что уехать отсюда ему будет нелегко, потому что какая-то частичка Аркадии уже вошла в его плоть и кровь.

Но все равно для этого города он останется чужим.

В полседьмого вечера солнце еще стояло высоко, и погода была жаркой как на грех.

Грех, подумала про себя Андреа и цинично усмехнулась. Интересно, сколько же людей, не стесняясь, предаются похоти в самый разгар дня, после чего отправляются в церковь замаливать грехи? Она пересекла крохотный скверик перед сложенным из красного кирпича зданием церкви, распахнула дверь и словно окунулась в прохладу церковной залы. Ей нравился светло-зеленый ковер на полу, белое убранство интерьера, позолоченное кружево колонн и перил на хорах. Здесь все было так, как и всегда.

Но было время, когда Андреа безумно радовалась возможности сбросить с себя типичные для жителей Аркадии цепи сдержанности, что даже решалась на некоторые безоглядные поступки. Например, просто взять и выйти из прибывшего в Атланту автобуса и пройтись по ее улицам, думая о том, что впереди тебя ждет новая жизнь – это пьянило, как вино. Ей ведь ничто не могло помешать последовать за Дэвидом.

Неожиданно мелькнула мысль: а может быть сейчас, когда Сэм рядом с ней, не дает ли она волю своим чувствам, пытаясь оживить то, что, в общем-то, возродить нельзя.

Дэвид не просил ее уехать с ним. И в конце их романа окружающий мир увиделся Андреа таким, каким он есть: одна сплошная огромная обольстительная ложь, которая соблазняет тебя, и, в конце концов, оставляет в дураках. И она отвернулась от мечты и вернулась в то место и к тем людям, что были просты и доступны ее пониманию.

Но вот теперь в Аркадию пришло порочное возбуждение, которое сначала вторглось в ее мысли, а потом пленило и ее тело. Андреа тихо опустилась на сиденье. Ей пришлось поверить в то, что она переживет и это вторжение. Он скоро уйдет из ее жизни, этот черноглазый бродяга, обладающий каким-то магнетизмом, и тогда Аркадия снова станет такой, какой была и прежде, до его появления здесь.

Андреа распрямила плечи и прошлась по классам воскресной школы, двери которой были широко открыты для всех желающих, послушать концертную программу местного хора и принять участие в последующем торжественном ужине.

Тут и там мелькали и путались под ногами мальчишки-хористы с ломкими голосами, старавшиеся исподтишка подшутить над своими сверстницами, нервно хихикающими в ответ на их заигрывания.

Когда Андреа подошла к пианино, хор мгновенно собрался вокруг нее и замер в ожидании указаний. К началу концерта почти все столики уже были заняты. От неожиданных рок ритмов, исполненных юными хористами, у публики резко перехватило дыхание, однако потом едва не возникшее у слушателей раздражение улеглось, и все принялись вслушиваться в слова песен. На глазах у Андреа удивление превратилось в понимание и симпатию, и программа завершилась дружными аплодисментами. Зажегся свет, и священник удивленно выразил свое одобрение необычной программе, представленной «нашей молодежью».

Все уже были заняты едой, и Андреа, наконец, выслушивала последние, как ей казалось, комплименты очередного поклонника хорового пения, как вдруг у нее за спиной раздался знакомый голос:

– Вы не только великолепны, как женщина, но также обладаете самыми разными талантами.

– Сэм! – Андреа обернулась, не в состоянии поверить, что он действительно здесь, в церкви.

Шок, вызванный звуком его голоса, не шел ни в какое сравнение с шоком оттого, что она увидела, когда повернулась: куда-то исчезли синие джинсы и длинные волосы! Стоявший перед ней мужчина был одет в темно-коричневые, тщательно отутюженные брюки, белую рубашку с коротким рукавом, подчеркивающую его широкие плечи и узкую талию, и ботинки, отполированные до такого блеска, что в них можно было смотреться как в зеркало. Лицо его было гладко выбрито, волосы аккуратно подстрижены.

Сэм протянул девушке руку и шутливо улыбнулся.

– Могу я присоединиться к вашей компании и сесть за ваш столик, шеф Флеминг?

Мэдж, которая в этот момент вела к столу какого-то долговязого нескладного подростка, вдруг остановилась.

– Ну, подруга, ты даешь! Ты, почему не сказала мне, что у тебя свидание?

Услышав голос Мэдж, Андреа попыталась найти достойный ответ, но сейчас ей было трудно вступить с кем-либо в разговор. Сэм тоже обернулся в сторону говорившей.

– Она не ожидала моего прихода, мэм. Мое имя – Сэм Фарли. Мне кажется, мы с вами встречались в суде.

– Ах, да, помню, – усмехнулась Мэдж. – В городке вроде нашего такого мужчину, как вы, трудно не заметить. А в вашем доме случайно не живет еще один, такой же как вы, мужчина?

По лицу Сэма пробежала легкая ухмылка и быстро исчезла.

– Нет, мэм. Похоже, я произвожу на людей особое впечатление, от которого они теряют дар речи. Как вы считаете, стоит нам накормить эту леди или лучше поставить ее в угол, чтобы она не путалась под ногами?

– А-а-а, в угол, конечно. Нам тогда всего больше достанется, – улыбнулась Мэдж.

Они вдвоем приблизились к Андреа и почти одновременно взяли ее под локотки, словно собирались приподнять над полом. – Ох, ради всего святого, – наконец выдавила из себя Андреа. – Я просто очень удивлена.

Она огляделась по сторонам, всматриваясь в знакомые лица. Все присутствующие смотрели на Сэма Фарли. Ей показалось, что она медленно краснеет, вся, от лица до пяток.

– Может, вы оба прекратите это? Все же смотрят на нас!

– Пожалуй, что так, – кивнул Сэм и, положив ей на поясницу свою огромную ладонь, легонько подтолкнул к столику с таким видом, будто посещал подобные мероприятия уже не в первый раз. Его широкая улыбка скрыла слова, которые он едва слышно прошептал ей: – Мне нравится твое красное платье, дорогая. Сегодня, – продолжил он уже во всеуслышание, – очень жарко, верно, Мэдж?