– Не бойтесь – я не здешний, со мной говорите смело: в донос не пойду.

– Да ты, никак, ратный человек? – спросил один из воинов.

– Вот то-то и есть! Кому другому, а мне как не пожалеть о вас? Храбрые варяжские витязи, сподвижники Святослава, живут в таком загоне!.. И то ли еще будет, погодите! Теперь вы все как будто бы по охоте служите, а придет время – станете служить из-под палки.

– Из-под палки! – вскричал с негодованием Икмор.

– Да, не погневайтесь! И теперь у вас старшими-то все русины, а вот еще годок-другой, так и десятника ни одного из варягов не будет.

– Клянусь Геллою, – прервал Икмор, – я лучше соглашусь умереть!..

– И, полно, молодец, – привыкнешь! Да что вы толкуете, товарищи? Чтоб с вами Владимир ни делал, а случись с ним какая невзгода, так вы первые за него грудью станете.

– И не хочешь, а станешь! – сказал Якун. – Делать-то нечего: если уж мы ему служим…

– А зачем же вы ему служите, коли он вам нелюб?

– Зачем? Да куда же нам деваться? Чтоб не вернуться с пустыми руками домой, так надобно же какому-нибудь государю служить.

– Так что ж? Разве Владимир один роду княжеского на белой Руси? Иль не промыслите себе князя по сердцу? Эх, братцы, братцы, была бы только у вас охота, а за князем дело не станет.

Испуганные этим неожиданным предложением, варяги, поглядев робко вокруг себя, устремили удивленные взоры на незнакомого, который, облокотясь на свой лук, смотрел на них спокойно и как будто бы не замечал их удивления.

– Смотри-ка, Дулебушка, – сказал один седой старик молодому детине, с которым он уже несколько времени стоял в двух шагах от толпы воинов, – никак, это тот самый разбойник, что третьего дня, помнишь, у пристани подъезжал к нам в челноке? И речи те же самые! Тогда он хотел помутить нас, а теперь смущает ратных людей против великого князя. Уж в самом деле, не ятвяги ли его подослали? Да что ж он это, проклятый, средь бела дня, на площади?.. Иль на него управы нет?.. Эй, молодцы! – продолжал старик, подойдя к большой толпе граждан, посреди которой блистали стальные шеломы киевских воинов. – Потерпите ли вы, чтоб кто ни есть смущал народ и говорил непригожие речи о нашем государе? Вон видите этого высокого мужчину? Он поносит великого князя Владимира.

– Кто?.. Где?.. – раздались голоса из толпы.

– Ну вот, что стоит с варягами.

Несколько русских воинов и множество граждан кинулись толпою к варягам. Услышав шумные крики, незнакомый обернулся и устремил свой мрачный, но спокойный взор на приближающуюся толпу.

– Вот он! – вскричал старик, указывая на него пальцем. – Хватайте его, ребята!

Незнакомый нахмурил брови и взялся за рукоятку своего ножа.

– Убирайся, покуда цел! – шепнул Якун, выходя вперед и заслоняя его собою.

Незнакомый опустил руку и, подобрав свое верхнее платье, пошел скорыми шагами вниз по улице, ведущей к Подолу.

– Держите его, держите!.. Это разбойник!.. Печенег! – загремели сотни голосов. Вся площадь взволновалась, тысячи любопытных и зевак бросились к тому месту, где раздавались крики бегущих за незнакомым; в одну минуту они были смяты, разлучены друг от друга, смешались с общею толпою и потеряли из виду того, за кем гнались.

– Да что такое?.. Куда бегут?.. Кого ловят? – шумел народ, давя друг друга.

– Держите его, держите! – кричал, запыхавшись, толстый купец.

– Кого держать? – спросил плечистый посадский, стараясь опередить его на бегу.

– Не знаю! – отвечал первый, падая и продолжая кричать. – Держите его, держите!

И вся толпа повторяла с ужасным криком:

– Держите, ловите!.. Он пленный печенег!.. Разбойник!.. Вор!.. Он ограбил храм!.. Зарезал боярина!.. Держите его, держите!

Пользуясь этим общим смятением, незнакомый пробирался спокойно к реке. Он шел по самому краю оврага, или, лучше сказать, глубокой рытвины; промытая весеннею водою, она с половины горы тянулась до самого Днепра и местами была не шире двух сажен, но почти везде вдвое глубже. В ту самую минуту, как незнакомый начинал уже надеяться, что он вне всякой опасности, человек пять киевлян показались вверху улицы; увидев его, они закричали:

– Держите, ловите его!

Он удвоил шаги, но в то же самое время навстречу к нему вышли из переулка старинные наши знакомцы Стемид и Фрелаф. Последний, услыша крик бегущих граждан, заслонил дорогу незнакомому, но, лишь только взоры их встретились, варяг побледнел, отскочил назад, и вскричал с ужасом:

– Это он!

– Что ж ты, Фрелаф? закричал Стемид. – Держи его!

– Держи его! – повторили граждане, подбегая к незнакомому.

– Ага, разбойник, – сказал Фрелаф, отступя еще шага два, – попался! Хватайте его, братцы, хватайте! Да скрутите хорошенько!

Но незнакомый, кинув быстрый взгляд на глубокое дно рытвины, которая отделяла его от другой стороны улицы, подался несколько назад и с одного скачка перелетел на противоположную сторону.

– Береги свой булатный меч, храбрый витязь Фрелаф! – закричал он, скрываясь за углом узкого переулка, который, изгибаясь по скату горы, примыкал к густому кустарнику, растущему в этом месте по берегу Днепра.

– Ах он пострел! – вскричал один из граждан. – Ушел как ушел, проклятый!

– Эх, Фрелаф, – сказал Стемид, – и придержать-то его не умел! Что, руки, чай, отнялись?

– Да, да, ты бы его остановил! – прервал варяг. – Нет, Стемид, с ним на силу не много возьмешь. Ведь это тот самый…

– Ага, так вот что!

– Видел ли ты, как он перемахнул через овраг? Посмотри-ка, саженей до трех будет, а он словно через лужу перешагнул. Ну-ка, ты, молодец, попытайся перепрыгнуть!

– В самом деле, – сказал Стемид, поглядев с удивлением на глубокую рытвину, – ай да скачок!

– То-то же! Я тебе говорю, что он кудесник.

– Не знаю, брат, кудесник ли он, а, чай кулак у него тяжел! Как ты думаешь?

– Почему я знаю, я с ним на кулаках не дрался.

– Эй, Фрелаф, полно, так ли?.. Да что вы за ним гнались, зачем? – спросил Стемид, обращаясь к горожанам, которые, посматривая друг на друга, стояли в недоумении на краю рытвины.

– Зачем? – повторил один из них. – Вестимо зачем, господин честной, чтоб задержать.

– Да что он сделал?

– А кто его знает?

– Так что ж вы за ним бежали?

– Как что? Аль не слышишь? Вон и теперь еще кричат на площади: «Держи его!».

– Он разбойник! – сказал один молодой детина.

– Нет, парень, – прервал другой, – беглый печенег

– Неправда, – подхватил третий, – ятвяг!

– Да что у вас там на площади делается? – спросил Фрелаф.

– Слышь ты, какой-то праздник: народу видимо-невидимо!

– Да что там празднуют?

– А кто их ведает! Веселье, знать, какое: бочек-то с медом выкачено, бочек!..

– В самом деле? – вскричал Фрелаф. – Пойдем, Стемид, на площадь: там лучше все узнаем. От этих серокафтанников толку не добьешься.

– Да, да! – заговорили меж собой вполголоса горожане, смотря вслед за уходящими Стемидом и Фрелафом. – Слышь ты, серокафтанники!.. А ты-то что – боярин, что ль, какой?.. Эк чуфарится! Велико дело: надел железную шапку, да лба не уставит! Не путем вы завеличались, господа ратные люди!.. Много вас этаких таскаются по Киеву-то!.. Видишь – серокафтанники!.. Ох вы, белоручки!..