Услыхав это, Адам забыл про Хелену и шагнул к поручням.

Команда замерла, не сводя глаз с приближающейся яхты, Хелену осенило – команда “Лунной паутины” опасается этой встречи, но готова к ней. Она подозревала Адама в том, что он занимается контрабандой, но теперь, посмотрев в его лицо, поняла, что дело намного серьезнее.

У борта парусника береговой охраны появилось облачко дыма, и, к ужасу Хелены, раздался пушечный выстрел и всплеск прямо у кормы яхты.

– Они стреляют в нас! – не веря своим глазам, вскрикнула она.

– Предупредительный выстрел, – мрачно сказал Адам. – Спуститесь вниз. Когда появится офицер, вы должны сказать, что мы помолвлены. Только это спасет вашу репутацию. – Он повернулся к матросам и крикнул: – Спустить паруса и приготовиться к дрейфу.

Хелена потянула его за рукав.

– Адам! Что вам отдал тот француз? Если это документы, то я могу их спрятать – меня не осмелятся обыскивать.

– Вы рискуете стать предательницей!

– Ох, не говорите глупостей! – оборвала его Хелена. – Отдайте мне бумаги!

Адам заглянул ей в глаза, и она поняла: интуиция ее не подвела, когда она поверила в то, что он не предатель, – Адам тоже доверяет ей.

– “Лунная паутина”! Ложитесь в дрейф и приготовьтесь принять на борт офицера налогового управления Его величества!

А Адам продолжал пристально смотреть на Хелену. Взгляд его изменился, словно он принял решение. Сунув руку во внутренний карман куртки, он вытащил маленький пергаментный сверток с толстыми красными печатями и вложил в ее трясущиеся руки. Затем, не говоря ни слова, повернулся к приближавшемуся судну, закрыв Хелену собой.

Хелена почти бегом спустилась вниз, прижимая к груди сверток, еще хранивший тепло Адама. Очутившись в каюте, она хотела было тут же приколоть сверток к белью, но, коснувшись рукой застежки платья, передумала.

Адам прав: если офицер – джентльмен и имеет связи в свете, то ей ничего не остается, как сказать, что они с Адамом помолвлены. И в этом случае ее репутация тоже пострадает! Она избежит скандала, но ее сочтут ветреной особой, которая отправилась одна в путешествие с мужчиной. Ей пришла в голову мысль: если она не будет выглядеть как леди, то никого не заинтересует ее нравственность и присутствие на яхте.

Она начала поспешно убирать все следы своего пребывания в каюте – сняла элегантное платье и туфельки и запихала их в сундук. Вместо этого достала свое старое платье, в котором ее вытащили из воды. Оно было постирано, но не выглажено и полиняло от морской воды. Хелена поскорее натянула его, обвязала голову полотенцем на манер тюрбана, а ноги оставила босыми.

Осторожно высунув голову из люка, Хелена огляделась. Внимание всех было приковано к правому борту, куда, судя по голосам, пришвартовалась лодка. Хелена вылезла из люка и, пригнувшись, побежала к камбузу. Она едва не упала со ступеней, спускаясь туда.

Кок чуть не уронил сковородку.

– Мисс Уайтт? Что стряслось?

– У меня нет времени объяснять, но поскольку вы служили у моего отца, то не поможете ли мне? Простите, я не знаю, как вас зовут.

– Том, мисс. Конечно, я вам помогу, вы только скажите, чем.

– На борту акцизные инспектора, и я не должна попасться им на глаза… иначе я погублена.

Матрос понимающе кивнул.

– Я должна притвориться поварихой – пусть считают это еще одной странностью его светлости. Вы согласны мне подыграть?

Матрос улыбнулся.

– Согласен, мэм, согласен. Я буду изображать вашего помощника, – он огляделся и, схватив кусок мешковины, протянул ей, – Вот, мэм, обвяжитесь этим как передником.

Хелена быстро повязала дерюгу вокруг талии.

– Сережки! – воскликнул кок.

Хелена выдернула из ушей филигранные подвески и замерла, держа их на ладони. Том подвинул ей ступку с пестиком, и она опустила туда сережки, засунув их поглубже под перчинки.

Но Том понимал, что все равно мало кого одурачит вид мисс Уайтт. Хотя она немного загорела от пребывания на ветру, но все равно у нее безупречный цвет лица и ясно, что она – леди из общества. Он вдруг сообразил, что надо сделать, и, запустив руку в бочонок с мукой, бросил пригоршню Хелене в лицо.

Она отчаянно зачихала, отчего мука распылилась не только по лицу, но и по одежде. А Том добавил еще и золы из печки.

Когда в крошечном камбузе появились люди в морской форме, Том и Хелена потрошили скумбрию.

– Эй, что вы там свет застите! Нечего толочься у меня на камбузе! – закричала Хелена, подражая простонародному говору.

Она с силой вонзила нож в разделочную доску и, упершись кулаками в бока, повернулась к вошедшим. Ни дать ни взять, миссис Чарнок, повариха в поместье Нортон!

– Послушайте, Дарвелл! Я знаю, что вам нравится изображать из себя чудака, но брать в море повариху? – Среди акцизных чиновников раздался смешок. – Если, конечно, она на самом деле повариха, – нагло закончил говоривший.

Прежде чем Адам успел ответить, Хелена задиристо вскинула подбородок и пронзительно закричала:

– А вы кто такой, чтобы считать меня непорядочной?

Она встретилась взглядом с морским офицером, который явно был главным среди остальных. В голове у нее промелькнула мысль, что при других обстоятельствах она сочла бы его красивым и представительным джентльменом. Сюртук обтягивал широкие плечи, он был высокого роста, почти как Адам, и темная шевелюра задевала судовые переборки над головой. Его внимательный, холодный взгляд скользнул по камбузу и вновь остановился на Хелене.

– Ну и команда у вас, Дарвелл, – заметил он и щелкнул пальцами. – Вы двое, обыщите камбуз: все шкафы… и бочонки тоже.

Мужчины протиснулись внутрь и начали обыск. Том с нарочито глупым видом взял ведро с картошкой, мокнущей в воде, и… уронил его у ног одного из чиновников, обрызгав тому белые чулки.

– Еще один подобный фокус, и ты отправишься чистить картошку в другое место, – огрызнулся тот.

Хелена бросила взгляд на Адама. Он стоял позади всех с равнодушным видом, скрестив руки на груди. Но она заметила, как он напрягся. Поймав ее взгляд, он приподнял бровь. Глаза у него потеплели, и в них промелькнули насмешка и… восхищение.

Хелена снова вспомнила миссис Чарнок, которая не допустила бы беспорядка у себя на кухне, и схватив половник, ткнула им в бок рассерженного чиновника.

– Оставьте его в покое, ваша честь! От него и так никакого проку, а вы его совсем запугали!

Офицер схватил Хелену за запястье.

– Ах ты, ведьма! Не смей дотрагиваться до моих подчиненных!

Он выхватил у нее половник, но его рука задержалась на ее кисти.

– Для поварихи уж очень нежная у тебя кожа, – заметил он.

У Хелены перехватило дыхание. Действительно, кожа у нее тонкая и гладкая, поскольку она не занималась физическим трудом. Но она быстро спохватилась и вкрадчиво произнесла, вытерев при этом руки об его сюртук:

– Небось, многих поварих потрогали, душка? – И лукаво ему подмигнула: – А секрет-то прост: свиное сало и… тесто. Вот так-то. – И снова подмигнула.

Один из чиновников расхохотался, а офицер быстро отодвинулся от Хелены. На его лице были написаны отвращение и ярость.

– Вы все осмотрели, Брукс? – холодно осведомился Адам, и Хелена увидела, как дрогнули мускулы у него на щеке.

– Не совсем, – офицер потыкал в предметы, стоящие на узкой полке, висевшей вдоль переборки, и, отодвинув в сторону пакеты с травами, куски сахара и щипцы, сунул палец в ступку с перцем.

– Ой! Не лезьте туда руками! – возмутилась Хелена. – Знаете, сколько это стоит?

Он повернулся к ней, и она дерзко выдержала его взгляд. Главное – чтобы среди перчинок он не заметил серебряных сережек!

– Достаточно! – Лейтенант Брукс окинул Хелену свирепым взглядом и повернулся к выходу. – Пойдемте в трюм, здесь ничего нет.

Процессия удалилась. Адам задержался на нижней ступеньке трапа и оглянулся – на его губах играла удивленная улыбка.

У Хелены подогнулись колени, и она опустилась на бочонок с мукой.