Однако если Сунь Ятсен, великий китайский революционер-демократ, сумел подняться над буржуазным национализмом, пойти на союз с Советской страной, с компартией Китая, с рабочим и крестьянским движением в своей стране, то значительная часть гоминьдановцев рассчитывала использовать политику и опыт Советской России только в своих узкоклассовых интересах для возрождения могущественного националистического Китая.

К революционным преобразованиям в России дружественно относилась и прогрессивная печать Китая. Вначале это была руководимая Сунь Ятсеном газета «Миньго жибао», а после 4 мая 1919 г. — журнал «Синь циннянь» («Новая молодежь»), хотя в условиях принадлежности большой прессы крупным милитаристам в Китае в периодических изданиях больше перепечатывались клеветнические статьи из зарубежной прессы. Большую прогрессивную роль сыграли статьи и корреспонденции из Советской России, посылаемые корреспондентом пекинской газеты «Чэньбао», другом Советской страны, ставшим затем одним из руководителей КПК, Цюй Цюбо.

Известный китайский историк и публицист Чжэн Чженьдо писал о нем: «В своих сообщениях из Советской России… он добросовестно и вдохновенно рассказывает китайскому народу всю правду о тяжелой, героической борьбе первого в мире социалистического государства, о том, как под руководством великого учителя Ленина рабоче-крестьянские массы России одолели своих врагов, как они, невзирая на неисчислимые трудности, стоявшие на их пути, строят новое, светлое социалистическое общество. И сердца огромного множества людей, читавших его корреспонденции, обратились к Советскому Союзу — надежде всего человечества».[19]

Интерес к России вызывался резким контрастом между традиционной империалистической политикой крупнейших стран Запада в Китае, последним примером которой был Версальский мирный договор, и дружественной политикой Советской России по отношению к Китаю. В определенной степени поворот китайского общества в сторону России объясняется просветительской деятельностью первых китайских марксистов, создавших в стране небольшие общества: Общество изучения марксизма, Общество изучения России и другие, выступавших на страницах легальной прессы. Среди них первое место принадлежит одному из организаторов коммунистического движения в Китае, пламенному революционеру профессору Пекинского университета Ли Дачжао. Он писал: «Русская революция — это революция начала XX века; она опирается на принципы социализма; она является революцией социальной, но в то же время она носит характер мировой революции».[20] 5 января 1919 г. в статье «Новая эра» он писал о влиянии Октябрьской революции на Китай: «Во мраке Китая, в могильной тишине Пекина блеснул луч зари. Это было подобно тому, как в глубоком мраке почти крошечная звездочка освещает путь появившемуся на свет человеку. Мы должны идти по этому светлому пути, всеми силами стремиться вперед, чтобы хоть что-то сделать на благо человечества».[21]

С первых дней существования Советской власти в России советская пресса, отражая настроения советских людей, уделяла большое внимание борьбе китайского народа за свое национальное и социальное освобождение. Материалы «Правды» и «Известий» первых послеоктябрьских лет о Китае были проникнуты уважением к национальным правам китайского народа, симпатией к его стремлению обрести свободу и демократию, встать на путь социальных преобразований.

1917–1920 годы были трудными для Китая как в международном, так и во внутригосударственном плане. Он подвергался грубому третированию со стороны империалистов Европы, Америки и Японии.

В этой обстановке печать Советской России начала публиковать содержание тайных договоров, относящихся Китаю. Одним из первых разоблачению было подвергнуто тайное соглашение между царской Россией и Японией, подписанное 3 июля (20 июня) 1916 г. «Правда» 29 декабря 1917 г. выступила со статьей «Порабощение Китая (По секретным документам бывшего министерства иностранных дел)», в которой соглашение характеризовалось как «типичный империалистический документ». Хотя Китай в конце первой мировой войны был в числе стран Антанты, и следовательно стран-победительниц, японским дипломатам, за спиной которых стояли агрессивные круги Японии, удалось склонить на свою сторону Англию, Францию, Италию, а затем и США. Результатом сговора за спиной Китая явились статьи 156–158 Версальского договора, по которому все права и привилегии Германии в Китае целиком переходили к Японии.

Советские люди гневно клеймили решение империалистических правительств, передавших бывшие термин ские колонии Японии, выступая с поддержкой патриотического движения китайской молодежи «4 мая».[22] Выражением братской солидарности трудящихся Советской России с борющимся народом Китая явился документ большого исторического значения — «Обращение Правительства РСФСР к китайскому народу и Правительствам Южного и Северного Китая» от 25 июля 1919 г. Появление этого документа по времени совпало с продолжавшимися в Китае антиимпериалистическими выступлениями против решения Парижской конференции. В этом Обращении впервые Китаю предлагались новые формы взаимоотношений, были конкретно названы договоры между Россией и Китаем, которые рассматривались Советским правительством как неравноправные. В нем подчеркивалось, что рабоче-крестьянское правительство России сразу же после Октябрьской революции объявило уничтоженным все тайные договоры с Китаем, Японией и бывшими союзниками из лагеря стран Антанты (по поводу Китая). В Обращении напоминалось предложение Советского правительства китайскому правительству «вступить в переговоры об аннулировании Договора 1896 года, Пекинского протокола 1901 года и всех соглашений с Японией с 1907 по 1916 г….». «Было заявлено о готовности отказаться от прав России по договорам, в которых шла речь о сферах влияния в Китае, о правах экстерриториальности и консульской юрисдикции, о факториях и привилегиях русских купцов на китайской земле, о русской доле контрибуции, навязанной империалистическими странами Китаю после подавления восстания ихэтуаней. Советская Россия готова была отказаться от своих прав по всем такого рода договорам, независимо от того, были они заключены с Китаем или с третьими странами по поводу Китая».

Предложения РСФСР не встретили ответной положительной реакции у пекинских властей. Вместе с тем, отвечая на нажим со стороны Японии, правительство Дуань Цижуя приняло участие в антисоветской интервенции на Дальнем Востоке. 16 мая 1918 г. была подписана японо-китайская конвенция об отправке японских и китайских войск под общим японским командованием в Сибирь и районы советского Дальнего Востока, а в сентябре того же года — другая японо-китайская конвенция с уточнением роли китайских войск под японским командованием в Амурской области и Забайкалье.

Роль китайских милитаристов в японской интервенции на Дальнем Востоке была значительной. Дуань Цижуй и милитаристская клика Чжан Цзолиня предоставили Японии североманьчжурский плацдарм, построенную Россией Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), водные коммуникации по Сунгари и Амуру для перегруппировки и переброски японских войск, обеспечивали формирование, пополнение белогвардейских частей Семенова, Калмыкова и других, пропуская банды через маньчжурскую границу на территорию Приморья, Приамурья и Забайкалья. В секретном приложении к упомянутому выше японо-китайскому соглашению от 16 мая 1918 г. китайская сторона взяла на себя: охрану тыловых коммуникаций японских войск на территории Маньчжурии, обеспечение их свободного продвижения по Сунгари и Амуру, предоставление японскому командованию плавсредств и проводку их по фарватеру; обязанность предоставлять магистраль КВЖД для перевозки японских войск и охранять эшелоны; закупку на территории Маньчжурии продовольствия для японских войск; обязанность приглашать японских офицеров-инструкторов для обучения частей китайских войск, несущих охрану и гарнизонную службу от Урги до Читы; обещание не препятствовать формированию оказавшихся на территории Маньчжурии русских войск и пропускать их через границу на территорию русского Дальнего Востока. Китайское правительство согласилось на ввод в северную часть Маньчжурии 60 тыс. японских войск, на пропуск через Северную Маньчжурию войск японской Квантунской армии, действовавших совершенно независимо от союзных войск под руководством штаба Квантунской армии в Порт-Артуре и генерального штаба в Токио.