— Извините, что затронул больной вопрос, — смущенно пробормотал Чикуров.

— Ничего. Для меня — быльем поросло. — Она остановилась. — Вот и мой дом. Если не торопитесь, могу угостить кофе.

— Спасибо за приглашение, но, увы… — развел руками Игорь Андреевич и отшутился: — Уже поздно, в гостиницу не пустят…

— Ну разве что так, — улыбнулась Савельева и на прощанье сказала: — Заглядывайте в «Апполон». До свидания.

— Спокойной ночи.

Следователь ускорил шаг. Но не успел он завернуть за угол, как человек, следовавший за ними по пятам, пересек проезжую часть и нырнул в подъезд за хозяйкой салона мужской красоты.

Это был Генрих Довжук, красавец каскадер. Он нагнал Савельеву у дверей ее квартиры. Туда они вошли вместе.

— Ты что, спятил? — набросилась на Генриха Капитолина Алексеевна. — Он же засек тебя!

— Капочка… — начал было оправдываться Довжук, но она перебила:

— Самодеятельность?

— Прошу тебя, выслушай! — взмолился каскадер. — Испугался за тебя — страсть! Подхожу, понимаешь ли, к «Аполлону», чтобы встретить тебя и проводить до дома, а ты вдруг выходишь с этим ментом…

— Не ментом, а следователем.

— Это без разницы — из одной лавочки… Ну все, думаю, влипла, арестовали. От отчаяния голову потерял. Решил: будь что будет, но пришью гада! — Генрих достал из-под мышки пистолет. — Уже и с предохранителя снял…

— Сумасшедший! — ужаснулась Савельева. — Представляешь, что ты мог натворить?! Сова бы тебя за такие дела по головке не погладил…

— Чтобы на моих глазах тебя арестовали…

— «Арестовали, арестовали»! Заладил! — перебила его хозяйка «Аполлона». — Типун тебе на язык! — Она достала из бара бутылку коньяку, шоколадный набор, две рюмки, наполнила их и одну протянула Генриху. — Расслабься.

Тот залпом выпил коньяк и тут же повторил.

— Между прочим, очень даже мило пообщалась с этим московским следователем по особо важным делам, — сказала Савельева.

— Я и сам скоро дотумкал, что это не арест.

— Слава Богу, хватило ума, — усмехнулась Капитолина Алексеевна. — А насчет свинца… Никогда не надо спешить. Ну хлопнул бы ты Чикурова, а дальше? Прислали бы из Москвы пять, десять таких же, как он. И устроили бы вам такое — небо с овчинку показалось бы! Этого тебе надо?

— На кой ляд козе баян? — осклабился Довжук.

— То-то, — положила в рот шоколадную конфету Савельева. — Вспомни, Геночка, какую задачу поставил вам босс. Пусть москвич как следует понервничает, попсихует…

— Зачем? — буркнул Генрих.

— Как сказал Сова, чем больше человек не в себе, тем больше делает ошибок, глупостей. Тут уж вам нужно не зевать, заманить его и подловить. Дошло?

— Не совсем уж тупой, — обиделся Довжук.

— И все это надо сделать ради одного человека…

— Доната, что ли? — уточнил каскадер. — А о Ларионове босс почему-то забыл…

— Сова сказал: выйдет Донат — уладит и с Ларионовым. — Савельева снова налила в рюмки, чокнулась с Генрихом. — За то, чтобы они были с нами. И как можно скорее!

Она выпила по-мужски, одним махом. Закусила шоколадом. Довжук выпил свою рюмку и попросил:

— А мне?

Хозяйка протянула ему конфету, но он отрицательно покачал головой и потянулся к Савельевой. Она подставила ему свой крупный чувственный рот. Генрих впился в него губами, его руки шарили по ее телу.

— Погоди, — с трудом оторвалась от каскадера Капитолина Алексеевна. — Сначала поговорим о деле…

Бухточка была славная. Мягкий, как шелк, песок, огромные валуны напоминали разбредшихся по берегу слонов, спокойное море, и, что особенно ценно, ни души вокруг.

Чикуров наслаждался отдыхом и одиночеством. Он решил провести на лоне природы по возможности целый день, а потому запасся на рынке виноградом, помидорами, прихватив также лаваш, купленный еще теплым в кооперативной пекарне, но самым лакомым трофеем был арбуз. Продавец заверил, что товар у него первый сорт. И дабы покупатель в этом не усомнился, вырезал темно-красную ячеистую пирамидку.

Как только Игорь Андреевич добрался до рекомендованного Савельевой места, то не смог удержаться и тут же умял пол-арбуза. Слаще не едал в жизни. Потом с полным животом целый час валялся на песке, нежась под нежарким солнцем.

Время летело незаметно. Игорь Андреевич сделал несколько набросков облюбованной им бухты.

«Нет, не Айвазовский», — отметил иронично про себя Чикуров.

Он снова искупался, выжал плавки, положил сушить на камень, а сам лег загорать.

И тут появился еще один человек, облюбовавший этот уютный уголок побережья. Девушка. Изящная, стройная, она была в маске, ластах и с ружьем для подводной охоты. И вышла, как Афродита, из пены морской.

Игорь Андреевич спешно натянул купальные трусы. Новоявленная Афродита, сняв подводные доспехи, изобразила досаду на лице.

— Я тоже здесь всегда загораю одна, — сказала девушка.

— Извините, я не знал, что это ваше место, — стал собирать свои вещи Игорь Адреевич.

— Да что вы! — поспешно произнесла девушка. — Я ведь этот пляж не купила. И раз уж мы оказались вместе, давайте знакомиться… Эвника…

— Игорь Андреевич, — назвал себя Чикуров и предложил: — Может, арбуз? Боржоми?

— Минералку с удовольствием.

Чикуров налил девушке воды, которую она с удовольствием выпила.

Слово за слово — разговорились. Девушка была из местных, работала в Доме моделей манекенщицей. Игорь Андреевич о себе ответил уклончиво. И снова взялся за фломастер.

— Вы профессионал? — спросила Эвника, наблюдая за ним.

— Любитель.

— Маринист?

— Почему вы так решили? Меня привлекает все прекрасное. — Он оглядел точеную фигурку девушки. — С удовольствием нарисовал бы вас. Давно мечтал о такой натуре. Жену просил позировать, — Чикуров улыбнулся. — Между прочим, она тоже когда-то была манекенщицей… Но формы, как вы сами понимаете, уже не те. Возраст, ребенок…

— Я не против, — согласилась Эвника.

Рисунок девушке понравился настолько, что она попросила подарить с автографом художника. Что Игорь Андреевич и сделал. Эвника пришла в восторг и сказала, что не знает, как его благодарить.

— В качестве платы за портрет разрешите воспользоваться вашими подводными причиндалами, — сказал Игорь Андреевич.

— Ради бога! Вода сегодня прозрачная, как стекло. Чикуров надел маску, ласты, взял ружье и зашел в море. Нырнул он, отплыв на порядочное расстояние от берега.

Мир, открывшийся перед взором Игоря Андреевича, ошеломил его своими формами и красками. Лучи солнца свободно пробивались сквозь толстый слой воды, окрашивая все вокруг зеленоватым светом. Чикуров приблизился к самому дну, спугнув стайку маленьких рыбешек, как по команде повернувшихся разом и исчезнувших за большим камнем. Он был облеплен чуть шевелившимися неведомыми растениями.

Игорь Андреевич увидел морскую звезду. Она вяло двигала изогнутыми лучами. Заглядевшись на причудливое животное, он едва не задохнулся: набранный в легкие воздух перегорел. Пришлось срочно выбираться на поверхность. Два-три энергичных движения ластами, и он выскочил под ярко-синее небо. Отдохнув на спине, набрав новую порцию кислорода, Игорь Андреевич опять погрузился в бездну.

Скоро он освоился и стал находиться под водой все дольше и дольше. В одно из таких погружений в поле его зрения попала рыбешка красивой раскраски. Синевато-золотистые бока ее переливались под солнцем, стройное, изящное тело напоминало маленькую торпеду.

«Так это же скумбрия!» — догадался Чикуров, поражаясь тому, как царственно-красочно выглядела она в своей стихии.

На него напал охотничий азарт. Чикуров направил на маленькое чудо свое смертоносное оружие, но скумбрия инстинктивно почуяла опасность и метнулась в сторону. Игорь Андреевич рванулся за ней, но вдруг что-то сильно ударило в его ружье. От неожиданности он выпустил его из рук, и ружье опустилось на дно.

Чикуров крутанулся вокруг оси. Метрах в десяти от него повисла в воде фигура человека в маске, ластах и с аквалангом за спиной. Не успел Игорь Андреевич что-либо сообразить, как возле самой его головы пронеслась металлическая стрела, ударилась о подводный камень и, отскочив, царапнула по щеке. Игорь Андреевич в испуге шарахнулся в сторону.