Однако на этот раз трюк не удался. Стивен добро спросил: — Даже с Робертом? Возможно, ты и умеешь быстро и ловко разобрать мотор, Валери, но я почему-то сомневаюсь, что ты способна с таким же мастерством раздеть мужчину или раздеться перед ним…

Валери невидящим взглядом уставилась в ветровое стекло. Едкое замечание Стивена почти повторило недавно подслушанный ею обидный разговор двух приятельниц Роберта. — Ты можешь себе представить, — говорила одна другой, нимало не стесняясь тем, что Валери могла ее услышать, — как у постели она скажет Роберту: «Сейчас демонтируем эту деталь, а теперь — вот эту, а потом ты закрепишь эту штуку вот здесь»?! Бедный Роберт, мне его так жаль! Не могу понять, что он в ней нашел! А ты?

Возможно, все это справедливо и ее сексуальный опыт, во всяком случае, в практическом смысле невелик. Возможно, мысль взять сексуальную инициативу на себя в самом деле пугает ее, уж не говоря о том, чтобы раздеть мужчину. Однако она смышленая девочка и вполне могла бы это освоить, если бы не медлительность ее избранника. Роберт не понимал ее робких намеков, а ведь она была уже готова пойти чуть дальше невинных поцелуев и ласк! Может быть, он достаточно ценит и уважает ее и их отношения, поэтому дает им развиваться неспешным, естественным путем?

Внезапно она сообразила, что Стивен ведет машину не в направлении своего дома, а в обратную сторону — к городу.

— Куда мы едем? — резко спросила она. — Я думала…

— По магазинам, — коротко ответил Стивен.

— По магазинам?!

Валери напряглась, с беспокойством припоминая все случаи, когда ее уговаривали изменить стиль одежды. Конечно, все домашние объясняют ее нежелание прислушиваться к их мнению лишь упрямством и скверным характером! Никто не знает, что пристрастие Валери к комбинезонам и джинсам имеет более глубокие корни, уходившие в ее отрочество.

Школьницей Валери втайне мечтала походить на девочек-сверстниц, а вовсе не на сорванца, как ее пренебрежительно называли. Деньги, подаренные ей однажды ко дню рождения, позволили наконец превратить мечту в реальность, и Валери до сих пор помнит то возбуждение, с которым носилась по магазинам вместе с одноклассницей — девочкой, обладающей, на ее тогдашний неискушенный взгляд, всеми женскими достоинствами, к которым она сама так стремилась!

Боже, чем же это закончилось! Она до сих пор вздрагивает, вспоминая тот день, когда, надев обновки: неудобный пояс с резинками и чулки, тесную короткую юбку и туфли на высоченных каблуках, делавшие неуклюжей и неуверенной ее походку, — Валери, сопровождаемая той самой подругой, наткнулась на компанию мальчишек из их школы.

От грубых замечаний, приветствовавших ее превращение из «своего парня» в девушку, которое, как юнцы явно полагали, делало ее сексуально доступной, лицо и уши Валери пылали даже месяцы спустя. Смущение и стыд были так велики, что всю следующую неделю она отказывалась ходить в школу, а отец ее был вынужден заявить, что она болеет.

Этот случай, а также уничтожающие комментарии братьев по поводу девушек известного типа напрочь отбили у нее охоту носить что-либо подобное. И с тех пор, хотя ее гардероб и содержал несколько более приличествующих девушке нарядов, нежели неизменные комбинезоны и джинсы, Валери лишь отмалчивалась в ответ на предложения близких надеть «что-нибудь женственное». Спасибо, не надо! Она на собственном опыте убедилась, чем заканчиваются подобные попытки и как реагируют на них мужчины. Кроме того, в душу закралось ужасное подозрение — она почувствовала в себе нечто, не позволяющее ей носить ту одежду, в которую другие женщины облачаются с легкостью и непринужденностью. Им можно, но ей — нет, нельзя! Именно в женских тряпках она станет объектом сексуальных домогательств.

— Я не поеду, — вдруг резко заявила Валери. — Останови машину.

Стивен спокойно подчинился, но в воздухе повеяло предстоящей грозой, когда он строго спросил:

— Чего ты боишься, Валери? И не уверяй меня, что это не так: помни — я ведь хорошо тебя знаю! Боишься потерпеть фиаско, оказавшись недостаточно женственной в глазах…

— Нет…

— Неужели? — Тёмная бровь вопросительно поднялась, придав лицу Стивена такое знакомое и так раздражающее Валери выражение превосходства. — Так докажи это, — спокойно предложил он.

— Мне ни к чему что-либо доказывать тебе, — со злостью ответила Валери.

— Не мне, — возразил Стивен, не обращая внимания на ее тон. — Ты ведь была так решительно настроена доказать что-то Роберту… и себе самой.

Валери смотрела в сторону. Она не знала, что ответить.

— Впрочем, как знаешь, — уже спокойным и ровным голосом сказал он. — Дело твое. Но должен сказать, ты меня удивила…

— Удивила? — Валери с сомнением посмотрела на него. Она всегда считала, что удивить Стивена почти невозможно.

Он кивком подтвердил свои слова.

— Я думал, у тебя больше смелости, воли… самоуважения! А ты сдаешься, даже не начав борьбы!

— Всего этого у меня в достатке, — возмущенно ответила Валери и добавила: — Хорошо! Но если ты думаешь, что я позволю ввергнуть себя в ненужные расходы на идиотские наряды, которые, на твой взгляд, должны носить женщины…

— Конечно, у меня много грехов, но стремление видеть перед собой женщину в рюшечках не входит в их число. Кроме того, прежде чем ты будешь готова изменить свой внешний облик, тебе предстоит столько сделать! А сегодня мы поработаем над внутренним миром. И поверь мне, это займет не один день. Женщиной быть — это нечто, идущее изнутри. Ты должна научиться гордиться тем, что ты женщина, быть уверенной в своей привлекательности и сексуальности и не скрывать, что ты ценишь себя именно как женщину… Если обладаешь этим, то уже не столь важно, во что ты облекаешь свое тело. Гораздо важнее знать, во что облечены твои поступки. Твое поведение сродни стенографической записи, которую без труда читают наблюдающие за тобой…

Говоря это, он незаметно тронул машину с места и продолжил путь. На этот раз Валери уже не возражала.

Почему-то спокойно произнесенные фразы вызвали целую лавину чувств. Казалось, Стивен затронул внутри нее нечто, чему нельзя давать воли и что Валери со стыдом таяла даже от себя.

И именно в этот момент, сидя рядом со Стивеном в машине, Валери неожиданно подумала о своей матери. Может быть, все сложилось бы иначе, не умри та, когда Валери была еще младенцем… Может быть…

— Но ведь это книжный магазин! — пыталась возразить Валери, решительно подталкиваемая Стивеном к стеклянной двери.

— Правильно, — согласился он, легким прикосновением руки направляя девушку к стеллажам в дальнем конце магазина. — Думаю, там мы найдем то, что требуется.

Валери нахмурилась; полки, насколько она могла видеть, были забиты книгами о диете и самоусовершенствовании. С большой неохотой она подошла к ним.

— Не думаю, что смогу извлечь из этого какую-нибудь пользу, — сказала она, изучив обложку попавшейся под руку книги о диетическом питании.

— Да, пожалуй, — согласился Стивен. — Единственное, что она может тебе подсказать, — это как прибавить в весе.

— Для того чтобы стать более женственной? — Враждебность нарастала в ней с каждым новым нелицеприятным отзывом Стивена.

— Более здоровой, — поправил он. — Ты от природы хрупкая — это очевидно! — И совершенно неожиданно Стивен провел указательным пальцем по линии подбородка девушки.

Никогда ранее не испытанное ощущение повергло Валери в шок. На мгновение перехватило дыхание, а голова стала восхитительно пустой.

— Поэтому вполне естественно, что и тело твое изящного сложения, с длинными ногами, высоким бюстом и тонкой талией, — невозмутимо закончил Стивен и, как бы в подтверждение своих слов, положил руки ей на талию.

Слова возмущения замерли на устах, когда Валери, почувствовав сквозь тонкую ткань одежды крепкую теплую мужскую хватку, взглянула туда, где сошлись его большие пальцы. Дыхание стеснилось еще сильнее — гораздо сильнее, чем сжались его руки на ее теле.