— Федор Сергеевич, мы уже все выяснили...

Первый чиновник города не оценил попытку проявить заботу о своих нервах. Впервые за время их знакомства он грубо оттолкнул начальника милиции.

— Уйди...

Через несколько секунд убитый горем родитель склонился на телом сына. Начальник горотдела занял место позади, стараясь заслонить главу администрации от любопытных взглядов зевак, столпившихся в сторонке.

Ремизов сразу сник, как будто некая неведомая сила разом состарила его лет нд десять. Он откинул полог материи, скрывавшей лицо сына, провел ладонью по его белой как мел щеке. Врач с тревогой посмотрел на мэра — в его возрасте такие нервные стрессы чреваты серьезными последствиями. На всякий случай он нащупал в кармане пузырек с валидолом.

Прошла минута, другая... Никто не решался беспокоить человека, потерявшего единственного сына.

Наконец Ремизов выпрямился. Когда он вновь заговорил, Зуев не узнал голос своего начальника, он был глухим и растерянным:

— Как это произошло?..

— По предварительным данным — убийство.

— Подозреваемые есть?

— Мужчина... Приезжий. Будем задерживать.— Зуев выдержал тяжелый взгляд начальника.

— Возьмите дело под свой контроль. О ходе расследования докладывать лично мне — в любое время дня и ночи.

Сгорбившись, мэр медленно направился к своей машине. Зуев проводил взглядом непривычно сутулую спину начальника — раньше тот всегда держал ее прямо, по-офицерски, словно аршин проглотил.

«Эх, не было печали...— с тоской подумал подполковник.— Теперь такое начнется...»

После ухода коллеги Любимов пришел к выводу, что в этом городке и для отдела внутренних расследований работа найдется. «Похоже, теремок этот ''крышуют" на самом высоком уровне. Так, на сегодня впечатлений достаточно». Жора закрыл глаза и тут же забылся тревожным сном.

Проснулся он от громкого и настойчивого стука в дверь. Жора с трудом выкарабкался из глубокого сна. Чертыхаясь, подумал: «Не иначе пожар или наводнение... Действительно, экстремальный туризм получается».

Он включил свет, оделся и, соблюдая осторожность, отошел вправо из опасного сектора. Профессиональное чутье не подвело. Дверь буквально влетела внутрь. Окажись он на ее пути, к предыдущим шишкам добавилась бы еще одна — куда более ощутимая. В номер ворвались три дюжих молодца в милицейской форме. Накинувшись на обалдевшего постояльца, они повалили его на пол лицом вниз. Любимов почувствовал, как на его запястьях защелкнулись стальные «браслеты». Последним в комнату по-хозяйски вошел Зуев.

Набрав в легкие воздуха, Георгий крикнул:

— Сдурели, что ли? Я майор милиции!

— Ага. Из «Золотого попугая».— Тот, что прижимал его спину коленом, соизволил подняться на ноги.

— Документы в куртке...

— Проверь...— Зуев коротко кивнул одному из гоблинов.

Лежа по полу, Жоре пришла в голову запоздалая мысль: «Обидно, что ребятам не успел позвонить».

Медленно, как клей, потянулись минуты томительного ожидания: за это время оперативник разыскивал удостоверение, потом Зуев внимательно изучал корочку, словно не решался поверить своим глазам. Наконец он подал знак, и многострадальную физиономию Любимова разлучили с полом.

— Хорошо бы услышать цель вашего визита,— Жора мрачно уставился на начальника милиции.

— У нас к тебе вопросы появились, майор. Надо разобраться.

— А в чем дело-то?..

— Парня того, которого ты в клубе ударил, нашли мертвым.

— Так вы думаете, это я его, что ли?! — оторопел Любимов.

— Вот на эту тему мы и побеседуем. Так, ребята, сворачиваемся... Давайте его в машину!..

В этот час в здании горотдела милиции горели всего несколько окон. За одним из них на втором этаже находился кабинет Зуева. Последний уступил место за своим столом следователю прокуратуры Голубевой. Человек, привыкший сам устраивать перекрестные допросы, сидел на стуле напротив.

Любимов безумно устал, он не выспался, болела голова, яркий свет ножом резал глаза, а тут еще эти абсурдные обвинения. И эта мадам, которая сверлила его взглядом, как будто пыталась просверлить в черепе дырку.

— Свидетели видели, как вы ударили потерпевшего. После чего он потерял равновесие и упал.

В другое время Георгий вел бы себя более спокойно, но сейчас его бесила эта женщина и ее вопросы.

— Да! В зале я ему врезая, не удержался! За то, что он Катю ударил!

— Вы ее знаете? — На лице следачки отразилось удивление.

— Это моя дочь.— Любимов безуспешно пытался обуздать эмоции.— От первого брака. Я к ней и приехал.

— Странно, почему ж ока промолчала, что вы ее отец?..

— Видимо, не узнала.

Любимов посмотрел на Зуева, который стоял справа от него:

— Ей всего пять лет было, когда мы с женой развелись.

— Чего ж ты к ней не подошел?

— Не успел.— Жора усмехнулся.— Вышибалы не дали. Вырубили меня и выкинули на улицу.

Голубева вновь перехватила инициативу:

— И куда вы потом отправились?

— Куда, куда... В гостиницу. В фонтане умылся и пошел. Здесь ночной город светом залит, особенно гостиница. Пока блуждал по вашей темноте...

Георгий вдруг осекся, снова взглянул на Зуева, пытаясь апеллировать к его мужской логике:

— Нет, вы серьезно думайте, что это я?!

— Больше некому.

Следователь снова напомнила, кому в допросе принадлежит первая скрипка:

— Во сколько же вы вернулись?

— Не знаю. На вахте спросите.

— Уже спросили,— уточнил Зуев.— В час ночи. А парня убили в двенадцать двадцать. Как раз чтобы успеть дойти...

Георгий понимал, что излишнее проявление эмоций играет на руку этим упертым пинкертонам, но обвинение, которое ему ненавязчиво предъявили, выглядело просто абсурдным. Где-то в уголке сознания он еще надеялся, что перед ним профессионалы, и они просто разыгрывают нелепый спектакль. Бред какой-то! Оперативник «убойного» отдела приехал в Северогорск, чтобы «замочить» парня своей дочери...

Не скрывая раздражения, он спросил:

— Я что, из ума выжил?! Зачем?!

Зуев пожал плечами и выдвинул свою версию:

— Думаю, обидно стало. Тебя, майора милиции, из-за какого-то сопляка отлупили. Понять можно. Вот и решил машину разбить.

— Ну ты даешь!! Я что, пацан, такими вещами заниматься?

— А тут как раз Денис вышел.— Зуев не обратил внимания на его реплику.— Завязалась драка... Тут ты его доской и огрел. Разумеется, убивать не хотел..

Логика, достойная аплодисментов. Если бы не наручники, Любимов обязательно бы похлопал. Пришлось «восхититься» на словах:

— Браво!.. Но только — по вашей же логике! — мне следовало не Дениса дождаться, а того охранника, который меня сзади дубинкой огрел... И вообще — весь этот бред доказать надо.

Внимательно глядя на подозреваемого, Голубева не без некоторой торжественности произнесла:

— Вынуждена вас, Георгий Максимович, огорчить. Есть свидетель, видевший, как вы убегали от машины. И крик потерпевшего он слышал.

Прежде чем ответить, Любимов подумал: «Вот он, момент истины... Эти двое думают, что выкинули на стол козырного туза».

— А этот ваш свидетель, случайно, не ошибся?..

— Он тебя еще в клубе запомнил,— покачал головой Зуев.— Во время потасовки.

— Любопытно, и что за свидетель?

— А вот это мы не обязаны...— Голубева откинулась на стуле, словно отстраняясь от его вопроса.

— Тогда опознание проводите! Хочу на него взглянуть!

— Утром проведем. А пока задерживаю вас на двое суток. По подозрению в убийстве.

— Классно работаете! — восхитился Любимов.— Прямо как в цирке!..

Он поглядел на Зуева, но тот ловко спрятал глаза.

— Я б тебе генерала дал. Досрочно. И — в Москву, на повышение!..

Начальник гороотдела сделал вид, что пропустил эту реплику мимо ушей. Он не был честолюбив и плевать хотел на генеральские лампасы и даже на такую близкую полковничью звезду. Зуев давным-давно, еще старшим лейтенантом, понял, как мудра и справедлива поговорка: «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе». Вся его карьера вот уже много лет была прочно связана с Северогорском. Здесь безо всяких академий он исправно рос в должностях и званиях, а самое главное — неуклонно повышал свой достаток. Зуев давал жить другим и поэтому неплохо жил сам. На окраине города достраивался его двухэтажный особняк, в гараже стояла не пижонская, но вполне достойная его должности машина, а двухкамерный холодильник ломился от деликатесной жрачки. Старшая дочь училась в Москве, на коммерческом отделении престижного института, и, слава Богу, была избавлена от необходимости подрабатывать где-нибудь официанткой или кем-то еще хуже... Папа присылал ей достаточную субсидию.