Войдя в кабинет, я увидел, что там находятся также наш комдив К. Д. Степной-Спижарный, комиссар дивизии Г. М. Штерн и начальник политотдела Л. И. Бочаров.

– Мы вас вызвали, чтобы предложить вам взять на себя одновременно с обязанностями командира полка и обязанности комиссара полка, то есть быть единоначальником, – сказал С. К. Тимошенко. – Командование дивизии и политотдел считают вас для этого подготовленным. Что вы по этому поводу думаете?

Помолчав, кажется, несколько дольше, чем следует, ответил, что при надлежащей помощи командования и политотдела дивизии надеюсь справиться с новыми для меня обязанностями.

Через несколько дней я был назначен единоначальником. В 7-й кавдивизии это был первый такой опыт, что ко многому обязывало.

Моим заместителем по политчасти был назначен Фролков (к сожалению, не помню его имени), и я был обязан ему за практическую помощь. Секретарем партийного бюро полка был избран политрук школы А. В. Щелаковский. Он вместе с Фролковым крепко помогал мне, и оба они были принципиальными коммунистами. Они не стеснялись, когда меня надо было по-партийному поправить, дать добрый совет. Не имея опыта в новой работе, я, естественно, на первых порах допускал некоторые ошибки, и дело от этих поправок только выигрывало.

Чтобы правильно руководить политическим воспитанием, старшие начальники должны быть в этой области намного образованнее своих подчиненных. В те годы мы, строевые командиры, в вопросах боевой подготовки росли быстрее и были сильнее, чем в овладении основами марксистско-ленинской теории.

С одной стороны, происходило это потому, что каждый из нас был перегружен административной работой, вопросами боевой подготовки и военного самообразования, а с другой стороны – многие недооценивали необходимость глубокого изучения марксистско-ленинской теории и организационно-партийной работы в армии. Конечно, политработники в этом отношении были подготовлены лучше нас, строевых командиров.

Вскоре дивизию принял комдив Д. А. Шмидт, прибывший с Украины. По своему характеру, опыту и стилю работы он резко отличался от своего предшественника К. Д. Степного-Спижарного. Тот был суетлив, любитель многословия, даже, можно сказать, излишне болтлив. Д. А. Шмидт – умница, свои мысли выражал кратко, но, к сожалению, не любил кропотливо работать.

Летом 1926 года дивизия выехала в лагеря. Нам был отведен живописный участок в районе Ждановичей, примерно в 20 километрах от Минска.

В лагерях шла напряженная боевая подготовка. Особое внимание уделялось полевой тактической подготовке подразделений, командного состава, штаба и части в целом. Надо сказать, что из всех военных дисциплин я больше всего любил тактику и всегда с особым удовольствием ею занимался.

Как известно, армия – это инструмент войны, она существует для вооруженной борьбы с врагами Родины, и к этой борьбе она прежде всего должна быть подготовлена тактически. В противном случае она будет вынуждена доучиваться в ходе сражений, неся при этом большие потери.

Для выработки тактических навыков в нашем полку проводилось много показных и инструктивно-методических занятий по обучению разведке, организации боя и взаимодействию с техническими средствами борьбы.

Венцом всей тактической подготовки для частей, как известно, являются маневры. Начиная с 1925 года, в Белорусском военном округе маневры проводились ежегодно после лагерного периода.

В этих маневрах принимала участие и 7-я кавалерийская дивизия, и я не помню ни одного случая, чтобы она получила от руководства плохую оценку за тактическую подготовку. Это в значительной степени определялось отношением наших командиров к тактическим занятиям. Надо сказать, что все командиры полков нашей дивизии были довольно грамотными в области тактики и занимались ею с увлечением.

37-м кавполком в то время командовал В. Т. Вольский. В ноябре 1942 года он командовал мехкорпусом в составе Сталинградского фронта, вместе с 51-й армией его корпус наносил удар в общем направлении на Калач, где соединился с частями Юго-Западного фронта. Во главе 38-го кавполка стоял В. А. Гайдуков. В Великую Отечественную войну он командовал корпусом и другими соединениями. Конноартиллерийским дивизионом командовал Адамович – брат Председателя СНК Белоруссии И. А. Адамовича. Короче говоря, это были весьма опытные и тактически грамотные командиры, имевшие опыт войны. Опытные командиры были и в других частях дивизии.

Большое внимание уделялось спортивной и физической подготовке. Все мы, бывалые солдаты, лучше, чем кто-либо другой, знали, что только закаленные, крепкие бойцы способны вынести тяжесть войны. От подготовки каждого бойца зависит и успех части в целом. На войне, как известно, приходится в любую погоду, днем и ночью, по дорогам и вне дорог совершать напряженные и форсированные марши и марш-броски, с ходу развертываться в боевые порядки для стремительной атаки на врага и часто преследовать его после боя до полного разгрома и уничтожения. В случае неудачного исхода сражения важно быстро выходить из боя и производить новые перегруппировки. Все это под силу лишь физически подготовленной части. Иначе она быстро «выдохнется» и везде и всюду будет опаздывать, нести большие потери, а может и просто стать жертвой своей неподготовленности.

Надо сказать, что 39-й кавалерийский полк во всех видах конного спорта был главным конкурентом на призовые места среди лучших частей конницы Белорусского военного округа. Нам удалось сколотить в полку активную группу спортсменов, в которую входили многие командиры. Я и сам постоянно занимался всеми видами конного спорта.

Несколько слабее шло дело со стрельбой из всех видов оружия. Здесь нас всегда били снайперские команды 40-го кавполка. А по конному спорту, наоборот, мы всегда оставляли его позади, и не только этот полк, но и другие части корпуса.

Видимо, наших соперников это очень «заедало», и они стремились «обскакать» нас любой ценой, пускаясь даже на хитрости и недозволенные приемы.

Как-то на окружных конных состязаниях, желая блеснуть мастерством и показать особую физическую выносливость коня, один из командиров 6-й кавдивизии на полпути пробега заранее спрятал в лесу другого коня, схожего по масти с тем, на котором он вышел со старта. Проскакав с предельной резвостью первую половину пробега, этот ловкач отдал полузагнанного коня своему ординарцу, а сам пересел на спрятанную лошадь и так же лихо закончил дистанцию. При всеобщем ликовании болельщиков ему вручили первый окружной приз. Однако счастье оказалось недолгим: вскоре эта проделка была раскрыта и виновник получил по заслугам. Но соперники наши все же не успокоились: то во время скачек «зажмут» явного конкурента в «коробочку», то во время рубки своим спортсменам ставят сырую лозу, а нам засушенную, чтобы затруднить ее рубку клинком, и т.д.

Помню приезд в полк Семена Михайловича Буденного. Раньше мне не приходилось встречаться с Семеном Михайловичем. Но я хорошо знал его заслуги перед Родиной в борьбе с белогвардейшиной и интервентами, и мне очень хотелось познакомиться с легендарным командармом Первой конной.

Как-то утром весной 1927 года раздался телефонный звонок. Звонил комдив Дмитрий Аркадьевич Шмидт.

У вас в полку, наверное, будет Семен Михайлович Буденный, надо его встретить.

– В какое время и как надо встретить?

Когда – точно не знаю. Вначале он будет в 37-м полку, потом будет в 38-м, а затем у вас, в 39-м. А как встретить – решайте сами, вы командир.

Я понял, что комдив не имеет в виду какие-либо особо торжественные церемонии и что С. М. Буденного надо встретить обычно, как положено встречать по уставу старшего начальника.

Днем мне позвонил командир 38-го полка В. А. Гайдуков:

– Встречай гостей, поехали к тебе.

Разговаривать не было времени. Собираю своих ближайших помощников: заместителя по политчасти Фролкова, секретаря партбюро полка А. В. Щелаковского, завхоза полка А. Г. Малышева. Выходим вместе к подъезду и ждем. Минут через пять в ворота въезжают две машины. Из первой выходят С. М. Буденный и С. К. Тимошенко. Как положено по уставу, я рапортую и представляю своих помощников. С. М. Буденный сухо здоровается со всеми, а затем, повернувшись к С. К. Тимошенко, говорит: «Это что-то не то». С. К. Тимошенко ответил: «Не то, не то, Семен Михайлович. Нет культуры». Я несколько был обескуражен и не знал, как понимать этот диалог между С. М. Буденным и С. К. Тимошенко, и чувствовал, что я допустил какой-то промах, что-то недоучел при организации встречи.