Трудно выдержать счастье. Я проснулся.

Дневной свет не смог убить всех ночных впечатлений, однако все, до чего я додумался, было решение сделать запись в дневнике, к которому я уже не прикасался года полтора-два, и в котором заполнено было всего-то две странички - не из тех я все-таки, кто ведет дневники. Покрутив воспоминания ото сна в уме так и сяк, я записал: "Жить стоит даже ради редких состояний счастья, приходящих во сне". Причем сначала я записал "высшего кайфа", но вскоре зачеркнул. Хотя и "счастье" - словечко не бесспорное, потому как счастье бывает и дешевеньким, коровьим; здесь же - действительно нечто высшее, достойное бессмертия. Хочу, между прочим, упредить могущее создаться впечатление, будто реальная жизнь у меня серая настолько, что лишь в снах я нахожу какую-то отдушину. Вовсе нет. Почему же я тогда именно сон описал? На то были причины.

А потом, пресловутый внутренний голос вдруг остановил меня и сказал: "Э! Да здесь (в описанном событии сна) - вообще все. Все! Только надо вдуматься в это слово - "все". Все время и пространство отпечаталось в этих мгновениях - вот, мол, суть; чистейшая, отфильтрованная суть. Вся религия, все искусство, вся жизнь, вся мудрость. Самая последняя цель всех ухищрений. Та невыразимая простота, что венчает конструкцию бесконечной сложности. Больше (выше, важнее) ничего нет, да и не надо. Ты же помнишь - там было все, и сверх ты уже ничего не желал".

Так я впал в пафос. Куда деться? Тот сон... Мне повезло в жизни. Она сложилась. Теперь хоть режьте. Каким бы я ничтожным (допустим, только допустим - ради теории) не был - имелся миг, когда я был равен любому, самому... Это не значит - больше не надо, потому что такое в прошлое не уходит, оно всегда со мной, периодически свершаясь заново, в том числе и в реальных событиях.

16

Беззащитность - особое свойство. Сжимание кулаков в ожидании предстоящей схватки становится привычкой. Рефлекс срабатывает, едва на горизонте появляется кто-либо еще. Правила просты: если не победишь ты, победят тебя. Одержи верх - таков кажущийся единственным способ добиться признания. Предпосылкой подобного убеждения является постоянно подтверждаемый практикой факт, согласно которому, всякое действие преследует вполне понятную цель - извлечение выгоды. Желаешь, чтобы тебя уважали? Заставь бояться. Разве будут с тобой считаться запросто так, если с этого нечего иметь? (Наилучший вариант выгоды для того, из кого ее извлекают: "Да, я с ним не связываюсь, потому что иначе он меня по стенке размажет".) Встреча - сигнал к сражению. Желание уцелеть требует однозначно четкой линии поведения - борьбы. Мир вокруг воспринимается с точки зрения: "Что он есть для меня?"

Беззащитность - особое свойство. Когда она является миру, он, не в силах совладать с ее присутствием, взрывается и разлетается ко всем чертям вместе со всеми его законами, освобождая место иначе организованной Вселенной. Если нечто не укладывается в ту систему координат, которая под рукой, ее отбрасывают за ненадобностью.

Сжимание кулаков в ожидании предстоящей схватки превратилось в привычку. Однако то, что показалось на горизонте - беззащитно. Недоумение разжимает ладони. Какой-то странный враг! Он полностью раскрыл под удар свои самые нежные, самые чувствительные места. Ни тебе доспехов, ни шипов, ни воинственных гримас и страшного рыка, только пушок белеет. А пушок можно только поглаживать. (Почему пушок можно лишь поглаживать? Потому что это пушок. Уже по одному его виду понятно, как с ним обращаться.)

Беззащитное, как бы сразу, заранее сдается: "Ты победил. Ты". В голове полная неразбериха - еще не нанес ни одного удара, а тебе уже сдались. Что бы это значило? Во всяком случае, перед тобой не соперник, это уж точно. Беззащитное не собирается тебя побеждать. Все привычные представления о жизни трещат по швам. " Ты победил. Пожалуйста: торжествуй, ликуй, колоти себя в грудь и сотрясай воздух победными воплями. Да, ты лучший. Ты всех обставил. И, наверное, постояв минуту на пьедестале победителя, ты уже понимаешь, как мало все это значит".

Беззащитность - особое свойство. Беззащитное - не победить. Парадокс сугубо неповерхностный. Беззащитное переводит ваши с ним отношения по ту сторону победы и поражения. Отсюда, если хотите, можно даже вывести практический совет: не желаешь, чтобы тебя побеждали - будь беззащитным.

Беззащитное - не против тебя, поскольку не ощетинилось шипами, штыками, пушечными жерлами. Победа над тобой ему не нужна. Оно, следовательно, допускает, чтобы ты был тоже. Более того, оно открыто настежь, а значит видит в тебе друга. Оно радо тебе, вместе с тем, ему ничего от тебя не нужно (ничего такого, что превратило бы тебя в средство). В противном случае, оно пыталось бы тебя поработить, а этого нет и в помине. Оно радо тебе не для себя, а, и это поистине невозможно, для тебя. Другими словами, оно отзывается на те твои состояния, которые, казалось бы, существенны только для тебя - на твою радость (своей радостью), на твою печаль (своей печалью).

Столкнувшись с беззащитным, ты прочитал в его взгляде, что на тебя смотрят безотносительно тому, что ты есть для них. Ты предаешься благодарной радости - впервые в тебе увидели тебя. Чудесная невероятность случившегося дарует возможность встречного движения. Ты, в свою очередь, прозреваешь, что у другого, оказывается, имеются собственные виды на самого себя и своя внутренняя жизнь. Ба, он существует сам для себя! - ты начинаешь его любить. Находишь в нем себя, что, на первый взгляд, странно, особенно если исходить из того, что он существует не для тебя. Однако, именно это обстоятельство позволяет тебе идентифицироваться с Другим, ведь познаваясь только изнутри себя, Другой исключает возможность рассматривать его как нечто отдельное от познающего.

Беззащитное можно только полюбить. Беззащитному можно только покориться. Ничего другого просто не остается. Оно смотрит на тебя с такой доверчивостью, что, спохватившись, ты начинаешь за ним ухаживать, заботиться, счастливый от понимания смысла своего появления на свет. Отныне все не впустую.

Беззащитность - особое свойство. Люди, чья особенность - двигаться в сторону, противоположную истине, боятся выглядеть беззащитными. Напрасно. Именно незащищенность, промелькнувшая в голосе (какой-нибудь дефект речи), взгляде, жесте и т. п. порождает симпатию, пробуждает лучшие чувства и качества; и даже просто - пробуждает, то есть напоминает человеку о его предназначении.

17

Вопрос: "Как мне избавиться от нервного напряжения, беспокойств, отрицательных эмоций?" - относится не только к сфере психологии и медицины.

Подверженность страхам либо волнениям - указание на то, что человек живет не вечным. Вечное не приносит нервного напряжения.

Жалующийся на занозу в пальце не дает почвы для философского комментария. Чтобы вылечиться от простуды, не нужно менять жизненных установок. В свою очередь, излечение от страха предусматривает изменение личности. Шалящие нервы - скорее показатель статуса в бытии, нежели болезнь. И это чисто формальное открытие, как ни странно, обладает лечебной силой.

Сама по себе мысль о том, что волнение и угнетенность - знаки погруженности в преходящее, - уже отрадна. Значит страх - не царь жизни. Значит, имеется хотя бы обещание будущего, хотя бы гипотетическая возможность гармонии. Больше того. Поскольку парализующая, высасывающая энергию напряженность, является, как оказалось, тем, что не озарено (освящено) лучом вечности, это уже достаточный повод, чтобы отказать ей в праве владеть твоим телом и сознанием.

Увидев, что волнуешься из-за ерунды, не выбил ли ты, тем самым, основание из под ног своего волнения? Кто боится гномов? Ну, а все, что далеко не "мелочь", никогда не опутает по рукам и ногам опустошающей нервной дрожью, не заставит отказаться от уверенности и согласия с собой, то есть отложить жизнь до лучших времен и зависеть, зависеть, зависеть. "Вечность" и "свобода" суть синонимы. Душа, наполненная вечным - единственное богатство для