- Угу, - кивнула лекарка, начиная раздражаться, - и заканчивайте меня госпожой величать. Обращение «мистрис Арха» вполне подойдёт.

Политесы она со времён жизни в столице переваривала плохо. Застарелая язва их не принимала. Видимо, недолгое, в общем-то, пребывание в доме Дана сумело вызвать к расшаркиваниям устойчивую аллергию.

Посетительница с грацией кошки, а, может, и змеи опустилась на подушки и откинула покрывало, занавешивающее лицо, назад. Вот тут ведунья едва не взвыла. Ну почему Тьма, в мудрости своей, одному даёт то, что вполне бы на троих хватило? И, между прочим, никто ущербным не остался.

Женщина была красавицей без всяких «но», «если» и «могло бы». Антрацитово-чёрная, без малейшего изъяна, кожа. Приподнятые к вискам глаза цвета то ли изумруда, то ли весенней травки. Тонкий, прямой как стрела нос. Идеальные губы. Да в ней все казалось идеальным! При этом без малейшей искусственности, которая нет-нет, да проскальзывала в той же Адаше.

«Если она подойдёт к Дану ближе, чем на десять шагов, ты её зарежешь, - мрачно буркнул внутренний голос. - Хотя вариант с кислотой в личико со счетов списывать не стоит». И Арха с ним в кой-то веки была почти полностью согласна. Только расстояние увеличила до двадцати шагов.

- Я прошу простить меня, что осмелилась побеспокоить вас... - начало вещать это олицетворение красоты шаверок.

- Для начала хотя бы представьтесь, - недружелюбно и совсем невежливо перебила её Арха. - И можно сразу переходить к делу. Не люблю я этих расшаркиваний.

- Меня зовут Рахша, - мило проигнорировав хамство, но многозначительно прикрыв глаза, будто все понимая, отозвалась шаверка. - Я вдова Ханшарра, одного из братьев господина Ирраша. И у меня к вам просьба. Уговорите совет старейшин снять с Шхара наказание.

Ведунья тряхнула головой, запутавшись в сплошных «ш», «х» и «р». Да ещё женщина звуки выговаривала так, что они выходили сдвоенными и даже строенными - сплошное пришепётывание, шипение и рычание. Впрочем, она вообще говорила странно. Будто хашранский ей не был родным.

- Я ошиблась, - покаялась ведунья. - Сразу к делу, видимо, не получится. Какое я могу иметь отношение к Шхару и его наказанию? И, вы уж простите, какое отношение вдова одного брата имеет к другому? Который, кстати, неизвестно... где.

«Неизвестно жив ли» она предпочла проглотить не жуя.

- Вы правы, - спокойно ответила шаверка. - К господину Шхару я не имею никакого отношения. Кроме того, что он моё солнце, луна и звёзды.

- Поэтично, - буркнула Арха, предусмотрительно понизив голос. - А он в курсе, что... - ведунья покрутила пальцем в воздухе, пытаясь подобрать подходящее слово. - Что он для вас свет в оконце?

Конечно, у лекарки получилось не так поэтично. Видимо, с романтикой напряжёнка наблюдалась не только у Дана. А, может, это рогатый её и заразил недостатком возвышенности?

- Нет, конечно, - не дрогнув и по-прежнему спокойно, отозвалась Рахша, - он о моём существовании вообще не подозревает. Да и я его видеть не должна. Но так сложилось. Госпожа Арруша после смерти моего супруга говорила с господином Иррашем, пыталась намекнуть, что я могу стать хорошей партией Шхару. Но наш господин посчитал, что я слишком стара. Да и приданое за меня уже получено, а второго не дадут.

- Скотина, - оценила решение ушастого ведунья. Подумала и добавила, разглядывая балдахин у себя над головой. - Тьма, почему у всех такие сложности-то?

- А любовь без сложностей называется обыденностью. В ней ничего интересного нет, - улыбнулась шаверка и умудрилась стать ещё краше, - Вам бы, например, было интересно читать книгу, в которой написано: «Они встретили друг друга, полюбили, жили долго и счастливо», а больше ничего?

Арха раздражённо дёрнула ухом и встала с кровати, отойдя к окну. Сегодняшний день явно был перенасыщен рассуждениями и философствованием на отвлечённые темы. И - да, это тоже нервировало.

- Всё это замечательно. Но я так и не поняла, при чём тут совет старейшин, наказание Шхара и я. Это упуская тот маленький момент, что его самого-то тут нет.

- Он скоро придёт, - не теряя ни грамма своего спокойствия, отозвалась Рахша. - Понимаете, Тьма наделила меня проклятьем видеть вещие сны. Мне приснилось, Шхар скоро придёт. И дело не только во мне и моих чувствах. Если не отменить наказание, умрёт тот, чью корону подпирают рога.

Арха резко развернулась и уставилась на безмятежную гостью с большим сомнением. Кажется, у этой красотки просто не все дома находились. Хотя, вполне возможно, кого-то имелся даже излишек. Например, тараканов.

***

Арха пялилась на свою гостью, а та отвечала взглядом, полным вселенского умиротворения. Пауза явно затягивалась. Но ведунья просто не в состоянии была ответить что-то осмысленное. Совет обратиться к лекарю и попить успокоительных травок казался неуместным.

- Нет, я не сумасшедшая, - заговорила, наконец, шаверка. - Не думала, что вы так отреагируете на вещие сны. Поверьте, это правда. И они уже не раз сбывались.

- Да я верю, - смутилась Арха. - Снами меня тоже не удивишь. Просто...

- Вас смутило моё заявление про рога и корону? - проявила ещё и чрезмерную прозорливость красавица. - Но я действительно так снила. Чётко я вижу только лица тех, кого знаю. А в этом случае были только рога, как у хаш-эда и между ними корона.

- Ладно, с коронами потом разберёмся, - отмахнулась ведунья. - Как я могу повлиять на совет старейшин? Я для них никто, а это какие-то ваши заморочки.

- Заморочки - это значит «правила»? - уточнила Рахша. - На старейшин вы никак не повлияете. Но можете поговорить со своим мужчиной, убедить его. А уже он потребует отменить наказание. Дело в том, что снять кару могут только они или сам господин Ирраш. Тем более что наказание Шхаром незаслуженно.

- Ну, знаете ли! - Арха в порыве чувств даже руками всплеснула. - Нет, мне, конечно, его жалко. Но про «незаслуженно» вы явно загнули.

- Я не знаю, чем он заслужил это. И по вашей реакции могу судить, что Шхар причинил зло лично вам. Но, поверьте, он такого наказания не заслуживает.

Вся невозмутимость шаверки куда-то подевалась. Она, стараясь быть убедительнее, даже вперёд подалась. А глаза у неё и вовсе сверкали, как у настоящей кошки.

- Ну, да. Он белый и пушистый. Просто в детстве часто болел, - фыркнула ведунья.

- Не дай никому такого детства. Когда тебя заставляют ненавидеть того, кого ты любишь и твой идол не убил тебя просто потому, что наследовать больше некому. Это - не жизнь, а кошмар. Причём ничем не заслуженный. Просто ты с этим родился. Просто у тебя другой жизни нет.

- Я все понимаю, но...

- Вряд ли, - едко усмехнулась Рахша. - Позвольте, я расскажу. Может быть, это поможет вам сделать то, чего я от вас прошу.

Арха кивнула, хотя её согласие тут, кажется, мало кого интересовало. Она не причисляла себя к любителям житейских драм. А, судя по всему, шаверка ей отнюдь не комедию пересказывать собралась. Но, с другой стороны, ведунье было любопытно узнать что-нибудь новенькое о своих демонах. В конце концов, они ведь действительно жили ещё до её появления.

- Меня сосватали за супруга, когда мне исполнилось пять лет, - голосом профессиональной рассказчицы начала Рахша. - Тогда же и отдали на воспитание в семью Нашкас. Это принято, если род мужа сильнее и могущественнее. Считается, что девочка так лучше усвоит традиции и уклад нового дома. Шхару на тот момент исполнилось семь, а господину Иррашу девятнадцать.

- Простите, - не удержалась и всё-таки спросила ведунья. Не без ехидства, между прочим, спросила, - вы эту историю часто рассказываете? Просто полное ощущение, что вы с листа читаете.

- Нет, я... - красавица явно потемнела скулами, а её уши под покрывалом шевельнулись поджимаясь. Она нервно сплела пальцы и даже глаза в пол опустила. - Я пишу. В смысле, не то чтобы романы... Ну вроде моей собственной истории. Хотела бы и про других, но что я видела? Вот и...