Мы провожали его всем домом.

Я, миссис Макстон и Бетси махали платочками на прощание, причем миссис Макстон утирала слезы, которые в отличие от смеха никак не могла сдержать, а вот наши мужчины были нашей гордостью – они держались до последнего. В смысле до того момента, как лорд Давернетти и косящая на него взглядом слегка потрясенная мимикой владельца лошадь скрылись за поворотом.

Когда лорд старший следователь скрылся, а мы все вдоволь отсмеялись, мистер Оннер, поправляя фартук повара, задал явно интересующий всех вопрос:

– Как вам это удалось провернуть, мисс Ваерти?

Пожав плечами, с милой улыбкой пояснила:

– При приворотах подобного уровня используется аура заказчика. Таким образом, ключ к своей ауре дракон любезно предоставил мне сам.

На меня уважительно посмотрели, после чего мистер Уоллан поинтересовался:

– И насколько этот ключ… скажем так, глубокий?

– Увы, не слишком, – вздохнула я, не скрывая сожаления, – приворот – иллюзорная магия, так что доступ у меня был только к иллюзии. Но согласитесь – хватило и этого.

Все со мной согласились целиком и полностью, как и с необходимостью покинуть дом до момента возвращения разъяренного Давернетти.

– Мм-м, булавки прикупить нужно, – сказала миссис Макстон.

– Муки, – решил мистер Оннер.

– Свозить экипаж к кузнецу на проверку, – мистер Илнер.

– Я… тоже за булавками, – смущенно присоединилась ко всеобщему решению о побеге Бетси.

Профессор Наруа, сделав долгую затяжку, медленно выпустил дым и произнес:

– Хорошие планы у всех, но поедем мы все равно в цветочную лавку, и именно в нее.

И мы все с ним радостно согласились.

Спустя еще четверть часа мы покинули дом, оставив на двери записку, гласящую, что «Никого нет, и мы, лорд Давернетти, не знаем, когда мы вернемся».

После чего, устроившись в экипаже, двинулись навстречу приключениям.

План этих самых приключений начал выстраивать профессор, едва лошади тронулись.

– Судя по всему, это маг весьма преклонных лет, поэтому первое, что вы сделаете, мисс Ваерти, активируете защитный щит.

Мистер Уоллан, миссис Макстон и Бетси испуганно на меня посмотрели. Пришлось пояснить:

– Приворот ставил маг, работающий в цветочной лавке.

– Но там нет магов, – возразил мистер Уоллан, – поверьте, мисс Ваерти, я давно знаю мистера Тодса, одно время мы служили у господ, чьи дома располагались рядом на одной улице, и мы с ним были добрыми друзьями более десяти лет. Маг? Согласитесь, ни один маг не будет служить дворецким.

Я была вынуждена признать правоту его доводов и потому посмотрела на Наруа, как, впрочем, и все в экипаже. Мистер Илнер и мистер Оннер не участвовали в дискуссии лишь по причине того, что находились вне кареты, сидя на козлах.

– Хм, – пришел в замешательство маг и невольно потянулся к карману, в котором находилась трубка, но осекся под мгновенно посуровевшим взглядом миссис Макстон и передумал курить.

– Хм, – повторил он, убирая руку от кармана. – Мистер Уоллан, а по какой причине известный вам мистер Тодс покинул должность дворецкого?

Наш дворецкий улыбнулся и ответил с мудростью повидавшего жизнь человека:

– Причина могла быть только одна – любовь.

Прозвучало как-то очень романтично, ничего удивительного, что миссис Макстон, Бетси и я тут же подались вперед, готовые слушать со всей внимательностью, на которую только были способны.

Мистер Уоллан усмехнулся нашему повышенному интересу, взгляд его сделался рассеянным, как у человека, который видит сейчас картины из прошлого, а вовсе не реальность, и начал рассказывать:

– Ее лошадь понесла. Внезапно, среди оживленной дороги, поднялась на дыбы и ринулась вперед… Кучер, не справившись с управлением, упал под ноги лошадей ближайшего экипажа, а девушка… ее крик заставил вздрогнуть всех. Как сейчас помню – белоснежный открытый экипаж, испуганная мисс и мистер Тодс, несмотря на приличный возраст, ринувшийся через поток людей и экипажей и остановивший лошадь.

– Ах! – воскликнула Бетси.

– И как не погиб, ума не приложу, – вздохнула миссис Макстон.

– Лошадь понесла так, что сбросила кучера с козел?! – изумилась я.

– Только не говорите, что эта «девушка» в благодарность за свое спасение вышла замуж за этого самого мистера Тодса, – весьма скептично сказал профессор Наруа.

– Вышла, – совершенно определенно подтвердил мистер Уоллан. – Несмотря на разницу в возрасте и социальном положении. И единственное, о чем сокрушался на тот момент мистер Тодс, – его возлюбленная была из Города Драконов, и ему пришлось покинуть детей от первого брака.

– Развод?! – разгневалась миссис Макстон.

– Нет, он был вдовцом, – поспешил успокоить ее мистер Уоллан. – Насколько я знаю, новая миссис Тодс оплатила пансион для его детей и оставила им приличное содержание, после чего пара новобрачных навсегда переехала в Вестернадан.

Мы с профессором Наруа понимающе переглянулись.

– Полагаю, у миссис Тодс будет плохое самочувствие сегодня, – с явным намеком произнес он.

– А я догадываюсь, что ей просто не оставили выбора, – вспомнив лорда Давернетти и его методы, тихо сказала я.

Миссис Макстон хмыкнула и произнесла:

– Это я возьму на себя.

Бетси добавила:

– Я поговорю с горничными.

Профессор Наруа кивнул, принимая их план, и добавил:

– Мы с мисс Ваерти осмотрим оранжерею. Миссис Макстон, как только сумеете надавить на миссис Тодс, подайте знак.

В цветочной лавке нас встретили крайне настороженно. Сам мистер Тодс, мужчина преклонного возраста, но удивительного здоровья, искренне был рад увидеться лишь с мистером Уолланом, а вот на меня он смотрел более чем напряженно, явно ожидая обвинений, на которые у меня были все основания.

– Не туда смотрите, – Наруа вновь набил табаком свою трубку, – более сильный маг здесь я.

Мистер Тодс резко выдохнул и произнес:

– В ассортименте представляемых моей лавкой товаров больше нет того сорта зимних фиалок, который мог бы вам навредить!

Он хотел было выкрикнуть что-то еще, но тут миссис Макстон вдруг обратилась с неожиданным вопросом:

– Простите, а где я могу найти уборную?

Владелец цветочной лавки неопределенно махнул рукой, но его едва ли слушали – моя экономка уверенно двинулась в жилую часть дома, в то время как Наруа, взяв продавца под локоток, не слишком любезно попросил:

– А не могли бы вы мне показать вашу оранжерею?

Возможности сказать «нет» Тодсу не предоставили.

Это было, вероятно, одно из самых красивейших мест на земле, которые мне когда-либо доводилось видеть. Там, снаружи, дул ледяной ветер, на стекла налипал снег, а здесь царило тепло тропического лета, повсюду – на грядках, у бассейна, подвешенные к потолку, закрепленные на столбах – цвели цветы! Синие, голубые, фиолетовые, лазоревые, нежно-розовые, алые, багряные, красные, желтые, лимонные, кремовые, белые, алебастровые и цвета первого снега, казавшиеся хрустальными и хрупкими до такой степени, что создавалось странное впечатление – тронешь, и они рассыплются на части…

А потом мы увидели грядку выжженной земли. Выжженной до такой степени, что чернозем покрылся потрескавшейся коркой.

– Здесь были фиалки, – тихо сказал давно уже вынужденный следовать за нами мистер Тодс.

Я обернулась, он указал на еще одну «проплешину» в его дивной оранжерее и добавил:

– А там лилии, от которых у вас могла бы разболеться голова. А вот там кусты белладонны – драконицы любят их, но… вам могло бы стать плохо…

Он произнес это ровным тоном, но так, что мне вдруг стало очень нехорошо.

– Лорд Давернетти перестраховался?! – нервно кусая губы, спросила у него.

Мистер Тодс отвернулся, отвечать он явно не хотел, да и не требовалось.

– Его можно понять, мисс Ваерти, – проговорил он, наконец, – вы первая женщина, для которой старший следователь в принципе когда-либо приобретал цветы лично.

– Это не оправдание! – возмущенно выдохнула я.

– Ни для вас, ни для вашей супруги, – меланхолично добавил Наруа, выпуская облако пара.

И я как-то сразу поняла, что это был не табачный дым. Остальные поняли так же – табачному дыму ведь не свойственно преобразовываться в пятерых призрачных гончих. И едва материализовавшись, эти жуткие создания ринулись прочесывать всю оранжерею, ища нечто неведомое даже мне, до обморока пугая работниц и садовников, вызвав завывание у местного кота, который до того с самым пренаглым выражением на морде шествовал между цветами…

И нашли!

Всего за несколько секунд все пять гончих собрались у какого-то камня, прилегающего к бортику бассейна, и испарились, став одной цельной указующей стрелочкой.

– Как интересно, – произнес Наруа, двинувшись прямиком туда, куда указывали.

Мы же с мистером Уолланом обнаружили, что сам мистер Тодс стоит, изумленно хлопая ресницами и явно не понимая, что же там может быть такое.

Зато почти сразу появилась та, кто что-то определенно знала.

– Что вы себе позволяете?! – ее возмущенный голос звонким эхом разнесся по оранжерее.

А следом мы все увидели… миссис Тодс. Это была красивая женщина лет пятидесяти, с удивительно правильными чертами лица, нежной кожей, светлыми, присобранными по старинной манере, прямо как у миссис Макстон, волосами и кружевным чепцом, все это прикрывающим. Голубые глаза казавшейся с виду обычной женщины сверкали яростью, красивые руки были сжаты в кулаки, лицо выражало гнев, который миссис даже не пыталась скрыть.

Но весь ее гнев смело моим невольно вырвавшимся:

– Если вы посмели хоть пальцем тронуть миссис Макстон!..

Воистину, тревога моя была обоснована – моей домоправительницы не было видно. И тревога лишь усилилась, едва до того разгневанная миссис Тодс остановилась, стремительно бледнея.

– Я… – начала было она.

Дальнейшее я даже не стала слушать – подхватив юбки, опрометью бросилась в чужой дом, заставив отпрянуть с пути одну из покидающих оранжерею работниц, стремительно поднялась в жилую часть дома на втором этаже, тяжело дыша, огляделась, поискала двери хозяйских покоев и ворвалась в малую гостиную.