Перевела дыхание, и продолжила уже более спокойно.

— А что насчет остального… не твое дело. У меня есть любимый мужчина, который считается с моим мнением, ни в чем не ограничивая, и не менее важная и любимая работа. К тому же ты многого не знаешь, так что не надо судить о моей жизни так поспешно.

Рикер, который за время моей речи ни разу не перебил, лишь холодно препарировал тяжелым взглядом, вдруг тоже резко наклонился, скопировав мою позу, так, что наши лица оказались совсем близко. И уж точно я не ожидала его следующих, произнесенных максимально серьезно и зло слов.

— А я, между прочим, тебя никуда не отпускал.

Изумленно округлила глаза.

— В смысле?

— В тот последний день я не собирался тебя освобождать. Сразу после твоей первой попытке побега, на Титан было установлено еще одно кольцо защитного поля, действующее постоянно. Хотя врата ангара и были открыты, но далеко улететь ты, по идее, не смогла бы.

Ошеломлена. Не может быть. Кролик ничего не сообщил о щите. Хотя может, и сообщил, но тогда я еще не полностью разобралась во всех специфических терминах, которые он использует, и просто могла не обратить внимания, посчитав, что это очередной отчет о готовности систем к взлету. А может, мой корабль и сам не заметил препятствия, просто не посчитав данный заслон настоящей преградой. Подобная защита способна остановить большинство современных кораблей, в том числе и такертские, каким на тот момент выглядел Кролик, но никак не детище отщезаров.

На несколько секунд повисло молчание. Переваривала новую информацию. А потом тишину разорвал мой громкий заливистый смех. Хохотала от души. Правда, в этом смехе присутствовали несколько истеричные нотки. Вот в этом весь Рикер. И какой спектакль тогда великолепный разыграл, и расчет ведь его был верным. Если осталась — то и нечего больше возмущаться, и требовать свободы, а предпочла иное — все равно далеко не улетела, и меня корили бы за то, что обманула ожидания, и никакого смысла в снятии браслета нет.

Рикер молча пережидает мой приступ веселья, который, признаться, затянулся, в конце превратившись в нервные всхлипы смеха. Ему вот, похоже, совершенно не смешно. Наконец, кое-как собираюсь, чтобы спросить.

— Рик, вот зачем ты это рассказал? Поверь, это признание тебе очков не добавило.

— Мне уже давно плевать, добавляет мне это очков или нет. Я хотел лишь сказать, что будь на то моя воля, как бы ты не рвалась, и не кричала о своей свободе, все равно тебя не отпустил, пусть даже и чувствовал себя виноватым, поскольку до конца был готов бороться за того, кто мне дорог.

Помолчали. По мне, так говорить уже было особо не о чем. Мы чужие друг другу люди, каждый со своим мировоззрением, и единственное, что на сегодняшний день нас объединяет это сын. На эту тему я готова говорить с ним хоть бесконечно.

За Ника не волнуюсь. Мужчинам в том обществе жить проще, надо будет, выберется, и в обиду мой мальчик себя не даст, скорее сам кого хочет, обидит. Да и отец его, уж в чем, а в этом уверена, проследит, чтобы за отпрыском был должный присмотр. Но все же уточнить один вопрос стоит.

— Ник здесь или остался на Титане?

— Остался. Я сделал его своим заместителем. Он невероятно хороший управленец. Чувствуется опыт, хотя возраст его на момент прибытия был довольно небольшой. У императора набрался?

— Нет. Ник и Тан вообще общались не так много.

— Отчего же?

— Некогда было. Поверь, у Ника досуг всегда был организован на высшем уровне. Скучать точно не приходилось. И несчастливым ребенком его точно никто бы не назвал.

— Что ты рассказывала Нику обо мне?

— Только хорошее. Честно.

И опять молчание. Так тяжело и очень грустно. Багаж прошлых ошибок тянет вниз.

— Знаешь, — оценивающий холодный взгляд с головы до ног, — а ты стала мягче.

Усмехнулась.

— Ну, я бы не сказала.

— Твоя позиция уже не такая радикальная. Мое последнее признание ты легко отпустила, посмеявшись. А тогда бы затаила обиду. Разве нет?

— Вероятно. Но знаешь, если бы сейчас я могла вернуться в прошлое, и что-то изменить, то все равно ничего менять не стала. За эти годы случилось бесконечно много всего такого, что действительно смягчило, сделав ответственнее, и я больше не бегу от трудностей. Останься тогда, и лишь еще больше ожесточилась. А сейчас во мне нет больше ненависти к людям, — улыбнулась. — Кстати мне повезло найти в разных уголках вселенной кое-кого из своих родственников. Впрочем, неважно. На этом все, или ты еще хочешь что-то спросить или сказать?

— Я не хочу, чтобы наши прошлые отношения влияли на будущее. Поэтому предлагаю заключить мир и начать наше знакомство с чистого листа. Прошу никак не влиять на императора и его решение. Нам очень важны будущие соглашения для будущей безопасности и стабильности планеты.

— И не собиралась, — ну да, понятно. Ты стала за годы мягче, так что, надеюсь, не будешь злопамятной стервой, и не станешь портить мое дело. В принципе я довольна этим разговором, и тем, что мы расставили все акценты, а то так бы дергалась, переживая. Несколько недель, и я вернусь домой. Можно будет окончательно забыть, отпустив, наконец, всю эту тревожащую сердце ситуацию.

Поднялась, полагая, что разговор окончен. Рикер тоже встал, но уходить не торопился. Протянул руку, как для рукопожатия. Вопросительно на нее уставилась. Трогать мужчину, на которого у меня недавно обнаружилась неожиданно острая реакция, хотелось меньше всего.

— Это зачем?

— Скрепить наше соглашение. Ведь ты именно так сделала, когда о чем-то договорилась с тем чиновником на грузовой станции.

Глазастый какой. У людей этот жест все равно почти перестал что-то значить. А вот у других рас имеет силу. Ладно, мне не трудно, ведь я действительно никоим образом не собиралась вставлять людям палки в колеса, хотя и не хочется, чтобы жители Титана стали на этой планете завсегдатаями. Тем не менее, я скорее помогу, чем наоборот.

Его рука сжимает мою. В принципе нормально. Ноги не подкашиваются, но вот желание все равно накрывает волной. Ну, все? Пытаюсь вырвать свою конечность, но он удерживает.

— Миа, еще хотел спросить. У тебя есть дети помимо Ника? Я слышал, ламиары очень плодовиты.

— Нет. К твоему сведению наши виды не скрещиваются.

— То есть попытки э-э… скреститься были?

— Конечно. Может в это и трудно поверить, но на этой планете я далеко не первый человек.

— Невероятно, — в интонации мне слышится ирония.

Да выпустит он мою руку или нет? Я же не железная. Он чужой мне человек, и если я сейчас как-то выдам свою реакцию, будет плохо.

Тем не менее, чуть поддаюсь вперед. Мозг, похоже, окончательно работать перестал, поскольку спрашиваю то, что не собиралась.

— А у тебя есть дети? Ты женат?

Рикер насмешливо фыркает, отпуская руку и отступая.

— Пока нет. Как-то не до этого было. К тому же, помнишь, что ты говорила, про воспитание детей в закрытых пространствах? Вот примерно те же соображения. И да, на твой второй вопрос.

Мы идем к выходу. К нам постепенно прибиваются остальные члены группы. Обстановка, если не сказать, что стала мирной, то, во всяком случае, чуть менее напряженной. Хотя несколько напрягали взгляды Тэо, значения которых я расшифровать не смогла. А вот Рикер внешне выглядел совершенно спокойно.

Вообще для разговора библиотека оказалась самым удачным местом. Нейтральная территория и тихое место, где нет лишних ушей, но в то же время общественное, так что такую прогулку неприличной вряд ли кто-то сочтет.

Дальнейшее время мы посвятили исключительно экскурсиям. Больше никаких личных разговоров или подтрунивания. Все вели себя согласно избранным ролям. Я — экскурсовода от принимающей стороны, они — гостей планеты и послов одновременно.

Следующие дни вновь погрузили в омут привычных дел. С людьми еще периодически приходилось встречаться. Сопровождала их на встречах, иногда работая проводником, переводчиком и консультантом по межрасовому этикету, нюансов, у которого имелось неисчислимое множество. Сама поначалу я не раз ошибалась, и буквально тонула в обычаях рас, но со временем освоилась. Иначе никак. Много путешествуя, и сопровождая императора, приходится соблюдать все предписанные правила. Так что, людям сейчас было легче, поскольку их я заранее предупреждала, не давая набивать синяки на уже проторенном мной ранее пути.