– Вообще-то он прав, – сказал Председатель. – Ни один человек в здравом уме на такую аферу не пойдет.

– Ну это как сказать. Известна масса случаев, когда люди шли в тюрьму добровольно, – возразил Лидер.

– Например?

– Примеров немало. Известны случаи, когда человек брал чужую вину на себя за деньги. Мне лично известен достоверный случай: сынок одного папы-шишкаря сбил на машине человека. Насмерть. И сам, кстати, был пьян… Ушлый папа мигом нашел пацана-пэтэушника, которому заплатили по-царски, и пацан заявил, что за рулем был он. Отсидел три года, получил свои бабки… Спился.

– Паскудство какое, – сказал Председатель.

– Паскудство, – согласился Лидер. – Бывало еще и такое: родители брали на себя грешки своих детишек. Их спасали – сами садились. Да что там говорить! Характернейший пример с Абелем. В Штатах ему дали тридцать лет и предложили на выбор: сотрудничество с ЦРУ и, соответственно, свобода или тридцатничек, что, в принципе, означает пожизненное. Он выбрал тюрьму.

– Абеля вела идея. Он был железный человек.

– Африканец тоже железный человек. И его тоже ведет идея. Он согласится.

Ночью Таранов не спал. Он пил чай, кофе, несколько раз прикладывался к бутылке с виски. Много курил и глядел на незамерзший Финский залив за окном.

Настроение было скверное. Несколько раз он приказывал себе: да брось ты об этом думать! Бред какой-то. Нужно быть полным идиотом, чтобы принять такое предложение.

В пятом часу утра Иван лег в постель.

– Ванька, – прошептала во сне Светлана. Он поцеловал ее в шею и приказал себе: спать! Спать, майор.

… Приснилась Иришка… Мертвая… На диване под постерами с изображением вампиров. И голос врача «Скорой» произнес: «Передоз… смерть до прибытия». Передоз… Передоз! Передоз!

Он вскочил потный. Сердце колотилось… Не включая света, он встал, прошел на кухню. Достал из бара бутылку и сделал глоток прямо из горлышка. Потом выкурил сигарету и взял телефон.

Таранов нажал кнопку, и спустя несколько секунд Лидер произнес:

– Не спишь, Африканец?

– Уснешь тут с вами, – буркнул Иван.

– Я знал, что ты позвонишь.

– Когда приступать? – спросил Иван.

Над Финским заливом свистел ветер. Ветер северный.

Второго декабря началась подготовка Таранова к «командировке» в централ. Он приехал в резиденцию, попил кофе в обществе Лидера и Ирины… Ирина вела себя так, как будто не было эпизода в тире, – естественно и мило. Немного поговорили о погоде: ну что это за погода? Это разве зима, когда в декабре плюс семь и льет дождь?

Потом Таранов и Лидер поднялись наверх и заперлись в одной из комнат. Лидер положил на стол несколько папок:

– Знакомься, Иван Сергеич.

На папке была наклеена этикетка: «Караван». Иван развязал тесемочки и вытащил из папки справочку на Волка.

Далее в папке лежало штук двадцать фотографий Волка. Даже не очень опытный человек понял бы, что фотографировали Собакина скрытно, большей частью – из машины.

Таранов перебирал снимки: Волк выходит из подъезда… Волк пьет пиво в открытом уличном кафе… Волк садится в «БМВ»… Волк здоровается за руку с какимто человеком.

У Волка было узкое лицо, усы, самоуверенность, и, пожалуй, даже наглость. С первого же взгляда он производил довольно неприятное впечатление… В папке лежало еще несколько листков бумаги, но Таранов не стал их смотреть – никуда они не денутся.

– Ну до чего же приятный кореш, – сказал Таранов. – Именно такого кореша я давно хотел завести.

– Ничего не попишешь, Ваня, – сказал Лидер. – Придется подружиться.

Таранов пожал плечами:

– А не получится?

– Получится, Иван. Он сам захочет с тобой познакомиться.

– Это почему же?

– Потому что в тюрьму ты придешь как крутой киллер, заваливший его личного врага.

– Ага! – сказал Таранов. – Не круто ли солишь, начальник? Это ж лет десять сроку. Если с побегом не выйдет – десять лет сидеть? А то и побольше.

– С побегом все выйдет, Иван. Об этом не беспокойся, – твердо произнес Лидер. Иван с сомнением покачал головой:

– Слушай, давай поступим проще. Я приеду во Владимир, прямо на вокзале дерну сто грамм водочки и залеплю первому встречному менту в морду. Дадут года полтора-два… ну, отсижу как-нибудь.

– Мелко, Иван, несолидно. Мы с Председателем долго прикидывали, как лучше поступить… Решили, что вариант с заказухой подходит более всего. Во-первых, к тебе сразу – серьезное отношение (Таранов хмыкнул), во-вторых, ты завалишь Колобка. А Волк с Колобком на ножах. И ты, соответственно, сразу вызовешь интерес Волка. Главное, чтобы все выглядело натурально и гарантировало твое сближение с Волком. В случае ликвидации Колобка оба условия будут соблюдены стопроцентно.

Таранов молчал. Когда ночью он принял решение, все представлялось ему иначе… Но – десять, а возможно, и больше, лет сроку?! Иван был ошеломлен. Лидер отлично это понимал.

Лидер произнес:

– Я отлично понимаю тебя, Иван Сергеич. Ситуация действительно нестандартная… Еще раз говорю: ты можешь отказаться. И никто тебя не осудит. Но тогда мы выпустим из-под контроля мощнейший канал наркотиков, и в страну хлынут сотни килограммов героина. Ты же понимаешь, что это значит. Это – тысячи загубленных ребят и девчонок.

В заключении, написанном психологом, были такие слова: «…испытывает комплекс вины, вызванный гибелью близких ему людей. Считает, что мог бы предотвратить их смерть. Играя на этих чувствах, можно легко манипулировать объектом». Именно этот вывод психолога утвердил Лидера в мысли, что Таранов согласится на «командировку» в тюрьму. Так оно и вышло. Теперь Африканца следовало «дожимать».

– Ты волен отказаться, Иван, – сказал Лидер. – И девятьсот девяносто девять человек из тысячи так бы и поступили… Но мы с тобой сами выбрали свою судьбу. Осознанно. Отдавая себе отчет, что вступили на очень опасный путь. Что любой из нас может быть убит. Или ранен. Или сесть в тюрьму. Но мы делаем свое дело. Потому что за нас его никто не сделает… верно?