– Это не Волк! – упрямо повторил я. – Я знаю, что это не Волк!

– Мы поговорим завтра утром. – Папа все еще держал руку у меня на плече. Наверное, тем самым он хотел успокоить меня и подбодрить.

Но я не мог успокоиться. Меня всего трясло. Сердце бешено колотилось в груди. И дышал я так, словно только что пробежал кросс.

– Ну хорошо, – наконец согласился я. – Завтра утром.

Я вернулся к себе и лег в постель, хотя и знал, что заснуть все равно не смогу.

Когда я утром проснулся, папы уже не было дома.

– Он в город поехал. За сеткой. Чтобы загон починить, – сказала мне мама, когда я вышел на кухню.

Я зевнул и потянулся. Вчера я все-таки заснул. Где-то в третьем часу ночи. Но спалось мне плохо, беспокойно. Так что я совершенно не выспался. И еще я ужасно переживал за Волка.

– А где Волк?

Не дожидаясь маминого ответа, я бросился к окну.

Волк лежал на траве у ворот и увлеченно грыз свой синий резиновый мячик, который я отдал ему.

– По-моему, он хочет завтракать, – пробормотал я.

Тут послышался скрежет гравия. Это папина машина зарулила на подъездную дорожку. Багажник был наполовину открыт, и оттуда торчал большой рулон проволочной сетки.

– Доброе утро, – угрюмо поздоровался папа, входя на кухню.

– Ты собираешься увезти Волка? – тут же спросил я. Я не сводил глаз с лохматого пса, который жевал свой резиновый мячик. Такой милый пес, такой хороший…

– Люди в городе обеспокоены, – сказал папа, наливая себе кофе из кофеварки. – На этой неделе погибло много животных. В том числе и домашних. Кто-то их убивает. И на болотах пропал человек. Эд Уорнер. Он живет в нашем поселке, в дальнем доме. Люди встревожены. Они тоже слышали вой по ночам.

– Ты собираешься увезти Волка? – повторил я, и голос у меня дрогнул.

Папа молча кивнул. Лицо у него было очень серьезным и мрачным. Он поднес чашку с кофе ко рту и сделал большой глоток.

– Сходи к загону и сам посмотри на следы, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Сходи посмотри, Грэди. И ты сам все поймешь.

– Не хочу я смотреть ни на какие следы, – с жаром выпалил я. – Я точно знаю, что…

– Я не могу рисковать, – перебил меня папа.

– А мне все равно! Это моя собака! – закричал я.

– Грэди… – Папа поставил чашку на стол и шагнул ко мне.

Но я резко сорвался с места, распахнул дверь и выскочил на крыльцо. Увидев меня, Волк бросил мячик и поднялся с травы. Радостно виляя хвостом, он кинулся мне навстречу.

Папа вышел следом за мной на крыльцо.

– Сейчас я его увезу, Грэди. Хочешь, вместе поедем?

– Нет!

– Пойми меня тоже. Я не могу рисковать, – прошептал папа. Он шагнул вперед и протянул руку, чтобы взять Волка за ошейник.

– Нет! – заорал я. – Нет! Беги, Волк! Беги!

Я подтолкнул пса сзади. Он обернулся и неуверенно посмотрел на меня.

– Беги! – крикнул я. – Беги, Волк! Беги!

Я еще раз его подтолкнул.

– Беги, пес! Спасайся! Ну беги же!

Папа успел обхватить Волка руками за шею, но пес вывернулся и побежал к болотам.

– Эй, а ну стой! – сердито прикрикнул папа. Но Волк несся на всех парах.

Кажется, он все понял.

Папа бежал за Волком до самого конца двора. Но пес был намного быстрее.

Я стоял у крыльца и смотрел вслед Волку, пока он не скрылся из виду в деревьях у края болот.

Папа вернулся к дому и сердито взглянул на меня.

– Зря ты это, Грэди, – пробормотал он. – Очень зря.

В ответ я промолчал.

– Все равно он потом вернется, – продолжал папа. – И тогда я его отвезу в приют.

– Но, папа… – начал было я.

– Все. Вопрос исчерпан. Дискуссия отменяется, – строго проговорил папа. – Когда пес появится, я его увезу. Сразу же.

– Но так нельзя! – крикнул я.

– Этот пес – убийца. Пойми меня тоже, Грэди. У меня просто нет выбора. – Папа направился к машине. – Пойдем, поможешь мне выгрузить сетку.

Я уныло поплелся следом за папой, то и дело оглядываясь на болота.

«Не возвращайся, Волк, – мысленно умолял я. – Пожалуйста, не возвращайся».

Весь день я только и делал, что поглядывал на болота. Настроения не было никакого. Я был весь взвинчен и напряжен. Есть не хотелось совсем. Папа попросил меня помочь ему починить загон. Я помог. А потом пошел к себе в комнату. Я пытался чего-нибудь почитать. Но совершенно не понимал, что читаю. Я то и дело вскакивал с кресла и подбегал к окну, чтобы опять посмотреть на болота.

Я боялся, что Волк вернется.

Но даже вечером он не появился.

«Ты пока в безопасности, пес, – думал я. – Сегодня с тобой ничего не случится плохого. Сегодня. А что будет завтра?»

Родители тоже ходили мрачнее тучи. За ужином мы практически не разговаривали. Правда, Эмили попыталась рассказать про фильм, который смотрела вчера в городе. Но никто из нас не поддержал разговор.

В тот вечер я лег спать пораньше. Я себя чувствовал совершенно разбитым. Наверное, из-за того, что я так сильно переживал за Волка. Весь день только о нем и думал. Да и вчера почти не спал.

В комнате было темно. Гораздо темней, чем обычно. Сегодня была последняя ночь полной луны, но ее бледный свет закрывали тяжелые тучи.

Мне ужасно хотелось спать. Но заснуть я не мог. Я все думал про Волка. А потом, когда я уже начал потихонечку засыпать, снаружи раздался вой.

Сон как рукой сняло. Я вскочил с постели и подбежал к окну. Луну по-прежнему закрывали тучи. Все было окутано тьмой. Мир как будто замер. Пока я пристально вглядывался в темноту, даже трава не шелохнулась под ветром.

А потом я услышал глухое рычание, и из темноты материализовался Волк.

Я даже не понял, как он оказался посреди двора. Еще секунду назад его там не было. Он стоял, задрав голову кверху, и сердито рычал. Не выл, а рычал. Я забрался с ногами на подоконник и прислонился лбом к стеклу, чтобы получше его разглядеть. Пес опустил голову и, не переставая рычать, принялся расхаживать взад-вперед по траве.

«Точно зверь в клетке», – подумал я. Он ходил взад-вперед и рычал. Словно что-то его тревожило.

Или как будто он был испуган. Волк ходил взад-вперед. Временами он поднимал голову вверх, к полной луне, скрытой за облаками, и тихонько рычал.

Я никак не мог сообразить, что происходит. Волк явно был чем-то встревожен.

И я решил выяснить, что с ним такое, Выяснить во что бы то ни стало.

Я быстро оделся, не зажигая света.

Потом надел кроссовки. В темноте я поначалу натянул левую кроссовку на правую ногу. Все-таки без луны было плохо, хотя раньше ее бледный призрачный свет наводил на меня страх и тоску. Но теперь я был бы рад, если бы в небе светила луна.

Наконец я разобрался с кроссовками и опять подошел к окну. Волк уже уходил со двора. Я увидел, что он медленно направляется в сторону болот.

Я решил, что пойду следом за ним.

Я хотел доказать папе с мамой раз и навсегда, что Волк – не убийца. Что во всем виноват волк-оборотень.

Болотный отшельник.

Я не хотел выходить через заднюю дверь. Боялся, что папа с мамой услышат. Поэтому я вылез через окно.

Трава была мокрой от ночной росы, воздух – влажным, как в бане. На улице было ничуть не прохладней, чем днем. Я направился следом за Волком. Кроссовки скользили по мокрой траве.

Но, добравшись до луга, я в растерянности остановился.

Я больше не видел Волка.

Я его потерял.

Я слышал его шаги – далеко впереди, в темноте. Приглушенные удары лап о мягкую землю.

Но я не видел его. Было слишком темно.

Пришлось идти, ориентируясь только по звуку.

Я то и дело поглядывал вверх: не разойдутся ли тучи. Но небо было затянуто наглухо.

Я уже почти добрался до болот, как вдруг услышал шаги у себя за спиной.

Я замер на месте, напряженно прислушиваясь.

Да. Кто-то шел за мной в темноте.

Кто-то меня догонял.