- Да, Николетта и поговорила, и объяснилась. Вот, только его имя бабушке назвала зря… Зная имя и не такое можно сотворить.

- Ох, и злопамятная твоя Николетта.

- Она не моя. Ника-то отходчивая, а вот бабушка. Ну, как же – ее сокровище обидели…

- … Тереза, быть может ты чего-нибудь хочешь? Скажи, я принесу.

- Знаешь, я никогда не видела моря.

- Принес бы, если бы мог. А если я принесу тебя к морю? Подойдет?

- Годиться. А когда?

- Не знаю, но чувствую, что скоро. Мы обязательно поедем к морю вместе.

- А ты видел море?

- Нет, но всю жизнь по нему тоскую. В армию что ли пойти. Во флот.

- Да, ладно, тебе же еще не скоро. Да, может не возьмут еще.

- Может.

***

Все это произошло летом. Лето прошло. Прошла осень, зима, наступила весна.

Тереза сильно изменилась за это время. Она подобрела, взгляд потеплел. Даже сердца своим жертвам она больше не вырывала.

Все девочки заметили произошедшие в ней перемены. Даже Николетта, не отличавшаяся внимательностью. А внимательная бабушка лукаво поглядывала на Терезу.

***

Однажды вечером девушка стояла в тени большого дерева и ждала Сему. Странно, обычно он приходил вовремя. Не случилось ли чего?

Смотря по сторонам, вдалеке Тереза заметила высокую худую фигуру в длинной развевающейся юбке. Фигура стремительно приближалась. Вскоре Тереза узнала в ней одну активистку из той же секты, что и родители, непримиримого борца за заблудшие души.

Девушка сделала два шага назад и притаилась, надеясь быть незамеченной. Но не получилось: ее знакомая, несмотря на почтенный возраст, обладала острым зрением и заметила Терезу издали. Ходила она широким, быстрым шагом, поэтому приблизилась она к девушке весьма стремительно.

- Я так и знала, что рано или поздно непременно встречу тебя здесь! Эта улица пользуется очень дурной славой...

- Да? (для Терезы это было новостью)? А вы-то откуда знаете?.. Вам о таком даже думать не полагается.

- Дрянь! Ты еще смеешь мне дерзить! Совсем стыд потеряла! В такой короткой юбке (чуть выше колена, были у Терезы и короче)! Ты бы еще…

Дальше Тереза ничего не слышала. Она безучастно смотрела на разъяренную женщину. С детства ее знала и с детства ненавидела.

То, что случилось потом было, наверное, душевный порывом. Или Тереза давно не ела?

Она улыбнулась и шагнула к проповеднице. Та даже не почуяла недоброе, а зря. Тереза с неожиданной силой толкнула ее. Женщина сильно ударилась о стену и сползла по ней. Тереза склонилась над ней, ища артерию. Вскоре она была сыта и спокойна.

- Тереза?!

Девушка вздрогнула и оглянулась. Она совсем забыла, зачем пришла, а Семочка видел почти все.

«Сема», - Тереза поднялась и шагнула ему навстречу. На губах ее алела свежая кровь, струйка стекала изо рта. Сема явно был в шоке. «Уси-пуси – какие мы впечатлительные!», - подумала Тереза. Сема развернулся и ушел. Тереза не стала его догонять, только крикнула вслед: «Ну, почему! Ты же знал!..» Потом и она ушла.

А мертвая проповедница осталась. Лежала она в эффектной позе, ничуть не хуже любой из убитых юных девушек. Длинная юбка приподнялась, открывая все еще красивые и стройные ноги. Суровые глаза ее смотрели в небо…

***

На следующее утро девочки вернулись домой сильно взбудораженные.

- Тереза, ну, ты и свинья! Поела и не убрала за собой!

- В первый и последний раз за тобой убираем!

- Нет, ну, нам, конечно не сложно. Она была легкая.

- Вот, только очень уж длинная, нести неудобно.

- По-моему, где-то я ее видела. Она не из той же секты, откуда твои предки?

- Из секты, говоришь? Ох, зря ты это, Тереза, зря! Зададутся теперь целью нас поубивать.

- Не она – первая, не она – последняя.

- Ты что, испугалась кучки фанатиков?

- А давайте лучше сам их повырежем!

- Нет, нельзя, там же Терезины родители. Правда, Тереза? Тереза? Тут все повернулись к ней. Тереза плакала.

***

Тереза плакала уже пять или шесть дней – она не считала. Сначала по лицу в несколько ручьев текли истерические слезы. Потом она немного успокоилась и плакала тихо.

Девочки пытались утешить ее. Николетта время от времени подходила и говорила одно и тоже: «Тереза, успокойся. Тереза, он тебя не стоит. На, выпей.» Тереза отказывалась – есть она не хотела.

Бабушка Николетты тоже ее утешала: «Ну, не переживай ты так! Знаешь, сколько в мире любителей вампиров? Ничуть не меньше, чем убийц. Все у тебя будет хорошо!», - бабушка улыбалась, вспоминая бурную молодость: «Так как, ты сказала его зовут?»

Нет, Тереза не называла его имени здесь. Слишком хорошо знала, чем это может закончится. Она не подвергнет Семочку опасности.

На пятый или шестой день в дверь робко постучали. Тереза вздрогнула, но быстро успокоилась: это не к ней. Странно. У всех обитательниц этой квартиры были свои ключи. Стучали в эту дверь крайне редко.

***

Сема глубоко вдохнул и постучал в дверь. Он здесь никогда не был, но хорошо знал место по рассказам Терезы.

Дверь открыли не сразу, но шагов Сема не слышал. А когда дверь открылась, его и без того неровное дыхание сбилось окончательно.

Трудно было представить себе девушку лучше той, что появилась на пороге. Была она среднего роста, с потрясающей фигурой. Внешне она была похожа на испанку: смуглая кожа, черные глаза, длинные, густые и блестящие черные кудри, красиво очерченные пухлые вишневые губы. Сема видел ее впервые, но много о ней слышал.

- Здравствуй, Настя. Тереза дома?

- Дома, заходи.

Сема перешагнул порог. Входная дверь была прямо напротив кухни. Впрочем, кухня здесь не несла смысловой нагрузки, зато днем две девушки там спали.

Дома, похоже была не только Тереза – дома были все. Терезы Сема не видел.

Девочки, до этого лежавшие и сидевшие в расслабленных позах, поднялись и обступили Сему. И смотрели они на него как-то нехорошо.

Сема понял, что доживает последние секунды. Сейчас эти пять, а, если выйдет Тереза, то и шесть, каждая по-своему красивых девушек, повалят его на пол, и он с ними не справиться (как ни прикидывалась Тереза слабенькой, Сема прекрасно знал, насколько вампиры сильны физически). Их десять, а, если появиться Тереза, то двенадцать рук на нем и склоненные над ним прекрасные лица… Это будет быстро и больно. Потом на него будет капать его же теплая кровь. Лица перед глазами расплывутся, и сознание постепенно угаснет.

Такого же содержания сон приснится Семе этой же ночью, и будет время от времени сниться лет до девяноста, а потом как-то само пройдет.

Девочки смотрели на Сему уже недоуменно: маленький явно замечтался.

Сема очнулся – он был еще жив.

«Тереза!», - позвал он.

Тереза выплыла из закрытой до этого комнаты со спокойным презрительным лицом. По ней было незаметно, что она плакала. Лицо ее не покраснело, ведь крови в ней не осталось совсем – в последний раз она ела дней пять-шесть назад. Сейчас она была бледная, голубоватая. На таком фоне веснушки были заметны еще сильнее, чем обычно. Впрочем, Сема был тоже голубовато-бледный. Он тоже не ел эти пять или шесть дней – то, как ест Тереза кому хочешь испортит аппетит, особенно такой впечатлительной натуре.

- Ты что-то хотел?

- Да, я хотел сказать… Я люблю тебя. И … я обещал тебе море.

Тереза обулась, и они с Семой ушли. За окном раздался звонкий Терезин смех. Девушка всю жизнь была хохотушкой и лучшего смеха, чем у нее было, наверно, не сыскать. Когда он звучал, всем вокруг тоже хотелось смеяться. Поэтому девочки засмеялись громко и дружно.

- Мальчик явно перепугался.

- Ничего, не будет Терезу обижать!