- Товарищ Парфенов мне лично сказал...назначим комиссию и подработаем мнение. Массам потом разъясним, соответственно...

Выпив по хорошему случаю, мечтал от души:

- Эх, бросить бы все и - на рыбалку или в лес с ружьишком, грибки там, ягодки. Хорошие наши места!

Взять на 'ответственную' охоту его обещали, пока не брали, но и неважно - в конце мечтаний обязательно следовало:

- Нет, не могу - дел невпроворот. Покой нам только снится.

В один из отпусков в бархатный сезон, заглянул он по дороге проездом с курорта Сочи-Мацеста к маме, старушке. Она еще в том, первом городе осталась.

Усохшая, маленькая мама-Шура наглядеться на него не могла, крутилась, угощала - борщ, котлетки. Все бы ей только рядышком сидеть и смотреть, как Мишенька жует.

- Вот этот теперь попробуй, с капустой у меня, кажись, вышел. Каков скажи?

- Кусн-ошшн, - шамкал Миша с набитым ртом.

- Ой, Мишенька, - не останавливалась, шептала мать.- С левой-то стороны шрам вроде еще видать. Как, не больно?

- Ну вы, мамаш, вспомнили! Тож так - загар из Сочей. Соображать надо.

- Слава Господу, - причитала мать. - Прости, что вспоминаю. Ты человек большой теперь и умный. Говорила же - зря убивался. Ишь какой стал из себя директор. У тебя любой совет можно спросить, можно и сказать любое-всякое...

- В чем суть просьбы? Валяйте, мамаша, - разрешал, переходя к пирогам, Миша.

- Пока я добрый.

- Нет, не просьбы, Мишенька, я давно собиралась. Прости мать-старуху, сомневалась по глупости... Видишь ли, Мишенька, я тебя когда из детдома приняла, своих Бог не дал... А твои-то родители, мы их со Степаном знали, евреями они были, упокой их душу. Их немец убил. Помолись за них, Мишенька...

Побледнел Никишкин. Защипало в носу, загар весь пропал, а боль вернулась.

- Не-е-е, - закричал не своим голосом, - Н-е-е...

Уж до того надрывался, родимый - крик в ушах до сих пор стоит.