Они сняли комнату на ночь. Впервые за время своего пленения Кира смогла поесть нормальную горячую пищу. И сразу после ужина повалилась в постель, стараясь не думать, что всего в метре от нее спит Аргус. Тем более, в своей кровати он был практически обнажен.

Странный храм и опять эти женщины. Они зовут к себе, манят, и ощущение, что она должна последовать зову, раздирает на части.

Однако что-то в хоре зовущих настораживает. Будто один фальшивый голос, который вносит смуту в гармонию, заставляет усомниться в ее идеальности.

Что-то липкое ползет по телу, окутывая, опутывая, связывая. Дышать все труднее. Лживое и мерзкое существо на коже, оно отдаляет от этих странных женщин, оно не дает понять их призыв, их слова.

Аргус встал с постели. Кира издавала тихие звуки, будто ей было больно. Ее голова металась, ко лбу прилипли мокрые пряди. Руки шарили по телу, будто она от чего-то отбивалась, пыталась сбросить невидимого врага.

Ее майка четко повторяла изгибы груди. Аргус почувствовал желание. Снова. С этой женщиной невозможно находиться в одном помещении и не чувствовать, как член твердеет в штанах.

Он провел рукой по ее лицу. Мягкая кожа, прохладная, влажная.

Она резко открыла глаза, дыша, словно после марафона.

— Что ты делаешь на моей кровати? Проваливай отсюда!

— Тебе снилось что-то кошмарное. Ты стонала.

— Разбудил и спасибо, дальше я сама справлюсь.

Но он не спешил вставать. Взгляд блуждал по ее телу, задерживаясь то там, то здесь.

Кира почувствовала, как волнение меняет характер. Теперь сердце скакало не от чего-то мерзкого и непонятного, а от вполне определенного желания.

Что это? Долбанный Стокгольмский синдром? Помилуйте, они наверное в сотнях световых лет оттуда. Но его глаза горели страстью, и она хотела ответить.

И в этом полусонном состоянии ей вдруг пришло видение из далекого, почти позабытого прошлого. Этот мужчина, такой же, как и сейчас, в окружении старцев смотрит на нее удивленно сквозь дыру в пространстве. Тогда у нее было ощущение, будто она видит изображение на телевизоре, вмонтированном в бок автомобиля, сбившего ее собаку. Она решила, что ей привиделось, что из-за слез показалось.

— Я видела тебя. Когда еще была девочкой, — ошеломленно сказала Кира.

— Да.

— Ты был с какими-то стариками, их которых сыпался песок, настолько они были дряхлыми и немощными.

— Да.

— Что это было?

— Окно, открытое с помощью волшебства. Тогда я получил свое задание.

Ах да, задание. Она вернулась в реальный мир. Его похоть — лишь дань ее женской сущности. Она нисколько не волнует его как человек, она зависит от него. А когда придет время, он оставит ее, отдаст этим ископаемым, что бы они с ней не собирались сделать.

— Проваливай с моей кровати.

— Ты этого хочешь?

— Все, чего я хочу, чтобы в один прекрасный момент ты исчез, будто и не было никогда.

— Подожди немного и все сбудется, — он резко встал и вышел из комнаты.

Что, черт возьми, с ним творится? Почему он так повернут на ней? Отчего бесится, когда вспоминает, что им скоро предстоит расстаться?

Быстрее бы уже конец их пути. Договор будет выполнен, он станет свободным. И первое, что он сделает — найдет женщину попокладистей и оттрахает ее как следует. Чтобы выбросить эту белокурую стерву из своей головы.

Время убираться отсюда. Только стоит пополнить некоторые запасы волшебных порошков. Возможно, прикупить пару амулетов.

Когда он зашел в комнату, она уже была одета, словно знала, что им пора уходить.

— Сначала пополним наши запасы, потом опять в путь.

Она промолчала. Взяла свой рюкзак и вышла за двери.

То хрупкое притяжение, симпатия, возникшая против воли, исчезли. Их отношения снова стали именно такими, какими были — она пленница, он наемник.

Базар был оживленным, несмотря на ранний предрассветный час. Существа из разных миров сновали между живыми рядами, между прилавками со всякими магическими штуковинами и снедью.

Аргус достал мешочек и Кира заметила, как блеснули камни, удивительно чистые и прозрачные.

Он купил порошок для заживления ран, какие-то травы, странное приспособление, похожее на наручники, хотя между браслетами не было ни цепи, ни какого-то другого скрепления.

Мимо проходила пара в длинных одеяниях, рядом шла девочка, улыбаясь каким-то своим мыслям. Кира засмотрелась на них. Вроде бы обычные люди, такие же, как и на Земле. Супруги с ребенком. Аргус проследил за ее взглядом.

— Волшебники.

— Странно, а выглядят так же, как и я, как все на моей планете. Разве что… эта девочка только что наколдовала себе леденец.

Нет, здесь все иначе. И под оболочкой заурядности всегда выглядывает что-то экстраординарное.

Они проходили сквозь живую цепочку рабов. Кира не могла отвести взгляд от клетки, где семилетнего по виду мальчугана вытаскивали для осмотра.

Его взгляд был затравленным. Среди детей он был самым младшим. Сердце Киры сжалось. Какой-то грузный мужчина осматривал его тело. Мальчишка сжался и попытался собраться с силами, на лице появилось сосредоточенное выражение. И он тут же получил неслабую пощечину от своего продавца. Голова дернулась назад, кровь хлынула из разбитой губы.

Кира слабо вскрикнула. Тяжело смотреть на жестокое обращение со взрослыми людьми, ну а насилие над детьми просто невозможно вынести.

Она дернулась к малышу. Аргус схватил ее за руку, но она вырывалась и шипела на него.

— Сколько стоит этот мальчик? — ее звонкий голос долетел до продавца.

— Пять камней.

— Ей, ты же только что говорил о четырех! — возмутился толстяк.

— Если она сможет дать пять, мальчишка ее.

— Дай мне их, она повернулась к Аргусу, приказывая, а не прося.

— Зачем? Ты хочешь спасти маленького Симпата? Для чего пленнице пленник?

— Дай их мне, несчастных пять камней. Я же видела, что у тебя ими кошелек набит под завязку.

— Но я не обязан делиться ими с тобой.

— Ты непробиваемая, толстошкурая сволочь! Это пыль для тебя! А для него — жизнь!

— Он был выкраден и пленен, скорее всего, его родителей нет в живых. Его купит кто-то для своих нужд и у него хотя бы появится какое-то пристанище.