— Когда ты молчишь, мне кажется, что что-то в тебе сломалось. Я уже привык к твоей трескотне.

— Наслаждайся тишиной, — безучастно ответила Кира.

— Неужели испугалась Симпатов?

— Я испугалась того, что они со мной сделали.

— Таково их оружие, их отличительная особенность. Скорее всего с тобой имел дело их Принц. Чем чище и благороднее их кровь, тем больше их сила.

— Мне плевать на все это. Я никогда не была так морально раздавлена, как тогда. Это насилие над разумом, это издевательство над душой!

— Таков мир, не только этот. Везде сильный покоряет слабого. Всеми доступными способами. И это правильно. Это суть взаимоотношений, эволюционное сито, отсеивающее то, что не имеет никаких шансов.

— Я не верю в то, что можно достичь высот в развитии, идя этим путем. Я не хочу верить.

— Возможно, обладай ты полной своей силой, то могла бы предугадать эту встречу и быть во всеоружии.

— У меня нет оружия против таких, как они, против таких, как ты! И я не обладаю никакой силой!

— Твое отрицание собственной природы погубит тебя в какой-то момент. Ты слаба только потому, что не хочешь заглянуть внутрь себя. Вы вообще-то не часто утруждаетесь анализировать собственные поступки, их мотивы, даже эмоции, которым придаете такое большое значение!

— Судя по всему, это не только наш, мой бич. Ты тоже не тот, кем являешься на самом деле.

— Что ты имеешь в виду?

— Лео спросил, Охранник ли ты. И когда он так думал, те несколько секунд он смотрел на тебя, как на Бога. Вас уважали раньше, не так ли?

— Времена меняют обстоятельства, а обстоятельства изменили и назначение моего клана.

— Неужели? Тогда почему же я не могу отказаться от дара, который мне пытаются навязать, только потому, что обстоятельства моей жизни меня вполне устраивают?

— Ты путаешь Судьбу с прихотью.

— Моя судьба была иной! Я должна была выучиться и получить диплом, найти работу и хорошего парня, сделать что-то важное в своей жизни, но это должен был быть мой осознанный выбор, мои собственные стремления в достижении цели!

— Так значит все, чего тебе хотелось — заработать на безбедную жизнь и найти мужика?

— Ты как-то узко мыслишь! Это все, что ты понял из моих слов? Иметь семью и детей— это прекрасно, потому как, думаю, это не противоречит законам природы и для всех живых существ является главной задачей. Но а для мыслящих индивидуумов важно еще уметь поставить цель и ее добиться. От того, насколько правильно определяются приоритеты, человек может возвыситься, стать полезным, сделать великие дела или не очень, но главное — на благо всему человечеству. И если бы я в один прекрасный день смогла бы написать хорошую детскую книгу, помочь больному выздороветь, отучить от наркотиков и пьянства подростка, то считала, что не зря прожигала свои дни. Ну а ты? Какова теперь твоя цель? Главная задача твоего народа?

— Мы выполняем свою работу, делаем это честно и никогда не нарушаем договор.

— Вы стали наемниками без высших принципов. Какими были ваши приоритеты раньше?

— Мы охраняли слабые касты и расы.

— Вы делали это за деньги?

— Да, в наших мирах тоже невозможно прожить без выгоды.

— А могли ли вы совершить преступление против беззащитных?

— Нет.

— Так почему же сейчас ты делаешь это? Разве я сильна?

— Сейчас слабые одерживают верх над сильными путем магии, хитрости и заговоров.

— Жизнь- непростая штука. Но уверена, что и раньше мир не делился только на черное и белое.

— Боги удерживали баланс, они были единой управляющей силой, они определяли наши приоритеты. Теперь их нет. Они скрылись от нас и не принимают участия в судьбе своих творений. И каждый вынужден выживать, как может. Сильный пожирает слабого.

— А как бы ты вел себя, будь все, как прежде? Кем бы ты был?

— Я был бы противовесом. Тем, с чьей помощью достигается баланс.

— И ты бы защищал Провидцев?

— Да, как и мои предки.

— Ты бы защищал меня? — в голосе Киры послышалось удивление и легкий трепет.

— Да, я бы защищал тебя. — От всех тварей или Волшебников, от любого мужчины, решившего коснуться тебя, причинить тебе боль, похитить. И эта мысль натолкнула Аргуса на то, что он вот-вот переступит грань, которую ни в коем случае не должен пересекать.

Он хотел ее, она была привлекательна, трогательно мила, невероятно сексуальна. Она заставляла его думать о грешных вещах. И о вещах, которые он прятал даже от самого себя.

Не только люди не любят копаться у себя в мозгах. Он уже давно не искал ответа на вопрос, почему то, к чему обязывала кровь их народа, больше не являлось их движущей силой. Они были воинами, но воинами-защитниками. В этом был смысл их существования, такими их задумывали Боги.

— Ты был бы прекрасным Охранником, если бы следовал своему предназначению, — ее голос был тихим и ласковым. И от этого слова еще больнее врезались в голову. — Ты не жестокий человек, хотя и суровый. В тебе есть чувство справедливости, оно должно быть у тебя в каждой клеточке, ведь ты был сделан ради этого, ради помощи тем, кто в тебе нуждался перед лицом опасности. Ты избавлял бы от рабства, угнетения и насилия. Почему же сейчас не прислушаешься к своему сердцу?

Кира встала перед ним. Ее рука легонько коснулась его щеки. Опять эта мягкая ладонь, тонкие трепетные пальцы. Она смотрела на него так, словно он ей нравился. И Аргусу показалось, что ее губы дрогнули, когда взглядом она прошлась по его губам.

Он притянул ее к себе, набрасываясь на ее рот, раскрывая и проникая внутрь языком. Она отвечала так же неистово.

Ее тело прижалось к нему, она прошлась руками по широкой спине, плечам, практически повисла на нем, теряя разум.

Что делает этого мужчину привлекательным для нее? Внешность? Безусловно, он красив, как дьявол. Но вот его душа, ее потенциал, скрытый под кучей всякого мусора, накопившегося за десятилетия сражений за исковерканные идеалы, давали ей надежду на то, что он отзывчивый и справедливый человек. Он подходит ей, он нужен ей. И он — сама страсть.

Аргус готов был повалить ее на траву и взять прямо там же. Желание туманило голову. Как же она хороша. Ее рот словно полон меда и он пьет его, жадно, длинными глотками. А стройное тело тает, словно воск, под его руками.

Он мог бы сделать ее своей… Своей?

Он отстранился. Она никогда не будет его! Даже если эта шальная мысль снова попытается укорениться в мозгу. Он не сможет нарушить договор, никогда.