- Значит, ничего страшного не случилось? - успокоилась Стейси. Значит, у нее не "грязные дни"!  

- Как тебе сказать... Кроме того, что больше у тебя не будет этой пленочки, да, ничего не случилось. Но тот, - Майкл помрачнел и отвел взгляд, - за кого ты выйдешь замуж, будет знать, что он у тебя не первый мужчина.  

Сейчас Стейси это волновало меньше всего. Главное, что она не опозорилась!  

- Но есть плюс, - продолжил молодой человек и с надеждой посмотрел ей в глаза. - Больше тебе там больно не будет. Хочешь чаю? - неожиданно закончил он. - У меня есть настоящие шоколадные конфеты.  

Уплетая конфеты с чаем, Стейси окончательно расслабилась. Майкл смешил ее рассказами о сослуживцах. На душе было легко и весело. Единственной неприятностью остались испачканные кровью чулки. Но Стейси забросила их в корзину для грязного белья и забыла.   Вспоминая в кровати дневное происшествие, Анастейша вновь почувствовала тепло внизу живота. Стейси потрогала себя там, где ее касался Майкл. Было приятно. Но совсем не так, как от его рук. Девушка обняла подушку. Ей приходилось слышать, что невест, которые оказывались не девственными, могли вернуть родителям, а брак признать недействительным. Она вспомнила сегодняшнюю свадьбу и представила, как туда лезет своими потными пальцами мистер Скруби. Ей стало настолько противно, что чуть не стошнило. Чем быть замужем за таким, лучше пусть ее домой вернут. Так что всё, что ни случается, случается к лучшему. На этом довольная Анастейша уснула.    

С воскресенья в отношениях между Стейси и Майклом произошли серьёзные и совершенно неожиданные перемены. Девушке казалось, что механикус стал ее избегать, и в то же время она часто замечала, как механикус подолгу наблюдает за ней, когда думает, что его не видят. Когда Анатсейша решилась спросить, что происходит, молодой человек какое-то время молчал, видимо, подбирая слова.  

- Стейси, насколько я понял, ты очень мало знаешь об отношениях между мужчинами и женщинами. Я не о прогулках и свиданиях, а об... интимных отношениях. - Девушка кивнула головой. - Понимаешь, мужчинам то... чем мы с тобой занимались, нужнее, чем женщинам. - Анастейша не очень понимала, почему то, чем они занимались, нужнее мужчинам, если хорошо было ей, но на всякий случай всё же кивнула. - Когда я вспоминаю, что было между нами в воскресенье, я схожу с ума. Я не могу больше ни о чем думать. Боюсь прикоснуться к тебе, потому что опасаюсь, вдруг не смогу сдержаться. Я хочу тебя до боли. - Он посмотрел в глаза Стейси, и она видела, что он не обманывает. Ему действительно было плохо.  

- То есть ты хочешь это повторить? - уточнила Анастейша.  

- И желательно не один раз, - мрачно хмыкнул Майкл.  

- И в этом вся проблема?    

На следующий день, воспользовавшись дневной передышкой в делах, Стейси незаметно проскользнула к флигелю. Стоило ей закрыть дверь, как молодой человек практически набросился на нее, целуя каждый сантиметр открытой кожи. Постепенно, усилиями механикуса, этих сантиметров становилось всё больше, а одежды на ней - всё меньше. Но Стейси не возражала и принимала посильное участие в освобождении тела от лишних преград. Наконец она осталась перед ним совсем обнаженной, тогда как Майкл был все еще в одежде. В этом было что-то возбуждающее. Пока он, придерживая на весу согнутую ногу девушки, водил пальчиками между складок, нежные соски Анастейши терлись о жесткие ремни на груди механикуса. В живот ей упиралась твердая штука. Стейси провела по ней рукой, и Майкл подавился вздохом.  

- Это у тебя тоже механическое? - спросила Стейси.   Майкл рассмеялся, поднял ее на руки и поцеловал в живот.  

- Нет, милая, это у меня самое что ни на есть настоящее, - ответил Майкл и понес девушку к кровати. - И это дарит мне огромное наслаждение. Надеюсь, тебе от него тоже будет хорошо.  

Стейси после прошлого раза в этом сильно сомневалась. Но спорить не стала. Во-первых, потому что рот ее был занят поцелуем. Во-вторых, потому что руки Майкла опять вытворяли что-то невероятное с ее грудями и между ног. В действиях механикуса в этот раз было меньше нежности, но Анастейше это почему-то нравилось. Внизу живота вновь назревала волна, и она искала пальцы Майкла, но тот лишь дразнился, не давая ей чувства наполненности. Доведя ее почти до исступления, он шепнул:  

- Сейчас.  

Он отстранился от Анастейши, и через несколько мгновений она вновь почувствовала между ног горячую твердую штуку Майкла. В этот раз он был осторожен, хотя по его сжатым зубам было ясно, что дается ему это нелегко. Штука протискивалась внутрь по капле, и Стейси поняла, что именно этого жаждало ее тело. Она двинула бедра навстречу, поглощая ее целиком, и Майкл со стоном выдохнул. Затем он стал так же медленно вынимать штуку назад. Стейси это не понравилось, и она попыталась вернуть ее на место движением таза.  

- Стейси, если ты не прекратишь, я сейчас к чертовой матери потеряю контроль, - прохрипел механикус. И ей вдруг безумно захотелось, чтобы Майкл этот самый контроль потерял. Она потянулась руками к его бедрам и потянула их на себя. Молодой человек, стиснув зубы, с силой вошел нее. Медленно вышел и вновь резко вошел. Потом, делая небольшие движения внутри нее, он склонился к ее груди и прикусил сосок. Стейси вскрикнула от вспышки боли пополам с удовольствием, и Майкл вновь вошел в нее до конца. Она двинулась навстречу. Механикус застонал и стал беспорядочно осыпать ее тело поцелуями, быстро и сильно двигаясь внизу. Удерживая свой вес на механической руке, он скользнул пальцами между их телами, и Анастейшу накрыла удушливая волна наслаждения. Она застонала, выгибаясь.  

- Стейси, - прохрипел Майкл, сделал еще пару движений, вынул штуку из нее, и на животе девушки стало мокро. Механикус рухнул рядом с ней и поцеловал в плечо. - Стейси, это невероятно. У меня так еще никогда не было.  

- У меня тоже, - обиженно фыркнула Анастейша, поняв, что сейчас Майкл говорит о других женщинах.  

- Глупенькая, - улыбнулся он. - Ты - лучше всех. Ты настолько лучше всех, что мне становится страшно.  

- Почему?  

- Потому что ты наиграешься с экзотикой, - произнес он непонятное слово, - и выбросишь меня из своей жизни.  

- Почему ты так думаешь?  

- Потому что где ты, и где я? - горько произнес Майкл. - Ладно, давай не будем об это сейчас. Тебя нужно вытереть.  

- У меня опять кровь? - испугалась Стейси.  

- Нет, на этот раз всего лишь сперма, - рассмеялся юноша. - Мужское семя, - пояснил он.  

Стейси, будучи теперь "естествоиспытателем", приподнялась, чтобы поискать это таинственное "мужское семя", но на животе были лишь скользкие белые потеки, напоминавшие на вид молочный соус.  

Правильно истолковав ее взгляд, Майкл вновь рассмеялся:  

- Рядом с тобой я чувствую себя древним извращенцем, - сказал он, застегивая брюки.  

Механикус принес влажное полотенце, обтер Анастейше живот и бёдра и улегся рядом. Его рука путешествовала по телу девушки, рождая приятные ощущения.  

- Так не честно, - возмутилась она. - Я тоже хочу.  

Она потянулась к ремням у него на груди.  

- Не надо, - попросил Майкл.  

- Почему? - удивилась Анастейша. - Я же видела, что ты снимаешь эти штуки.  

- Ты что, действительно за мной подсматривала? - хмыкнул Майкл.  

- Ну, подсматривала, - подтвердила Стейси. - А что ты, когда моешься, окна не закрываешь? - с видом "сам виноват", закончила она.  

Лицо Майкла застыло.  

- То есть ты знаешь, как я выгляжу без этих... механизмов, - словно подтверждая что-то, проговорил он. - Тебе меня жалко? Или тебя возбуждают уроды? - спросил он.  

- Ты не урод, - возразила Анастейша. - Ты очень красивый. И тело у тебя красивое. Только... тебе не повезло, - она продолжала расстегивать ремни на груди. Майкл молчал. Тогда она расстегнула рубашку и провела пальцами по его груди. Когда она коснулась ноготком монетки соска, он затвердел, а по центру образовался крохотный бугорок. Стейси хихикнула и проделала то же со вторым. А затем она потянулась, чтобы освободить его от брюк. Майкл поднял бедра, помогая их приспустить. Наконец она сделала то, что так давно хотела. Она взяла в чашу ладоней мешочек с шариками и покатала их из стороны в сторону большими пальцами. Майкл попытался откинуться, но аппарат на спине мешал. Стейси подложила ему под спину несколько подушек, и он, полулежа, устроился на них.