– Истинно так, – сказал Лоренц, с трудом поднявшись.

Я безаппеляционно подхватил его под локоть.

– Ну!.. – заскулил он: – Если вы будете меня вести, у меня будет очень глупый вид.

Лоренц чувствительно пошатнулся, и я, вздохнув, перекинул его руку себе через плечо.

– Если ты будешь валяться в клумбе, вид у тебя будет еще глупее.

…Я попросил, чтобы ужин нам подали прямо в комнату. На Лоренца я предусмотрительно ничего не заказал – он просил только чай.

– Можно еще меда? – обратился мистик к пришедшему разносчику. Тот зачерпнул пол-ложечки из блюдца и размешал в чае: – Еще… еще… еще…

Разносчик, потеряв терпение, зачерпнул цельную ложку с верхом и отправил в кружку.

– Да, достаточно. Спасибо, – Лоренц помешал чай: – А лимон?

– Лимонов нет.

– Блин. Что, совсем? – помолчав, спросил мистик.

– Совсем, – раздраженно ответил разносчик.

– А лайм? Ну или что-нибудь такое?

– Сударь, ну откуда?

– А что есть? – недовольно поинтересовался мистик.

– Молока можно добавить, сливок… Вина, если хотите.

Лоренц поморщился:

– Есть что-нибудь кисленькое?

– Ну не знаю, – раздраженно всплеснул руками разносчик: – Рассол из квашеной капусты могу предложить…

Я хотел было прикрикнуть на него, чтоб не задавался…

– Давайте, – неожиданно согласился мистик.

Разносчик округлил глаза и внимательно на него посмотрел, пытаясь понять, не шутит ли тот. Минут через пять он принес полстакана рассола.

– Спасибо, – сказал Лоренц, вливая рассол в кружку, и, прикрыв глаза, сделал пару небольших глотков.

– Вы можете идти, – обратился он к разносчику. Тот безмолвно удалился.

Мы наконец-то отмерли и продолжили трапезу. Инга, передернув плечами, зачерпнула ложкой кашу:

– Ну, если кто-то будет еще говорить мне, что мистики – обычные, нормальные люди, – она выразительно глянула на меня: – я плюну ему в лицо.

*выдержка из дневника Габи*

Утром Лукас послал меня купить куратору новые шмотки. Я почти полгорода обошла, прежде чем нарыла в одной лавчонке сносную рубашку.

– Ты бы еще розовую купила! – сказал куратор, одевая обновку: – Как вы вообще до такого додумались – отправить Габи покупать одежду?!

Ну что такого? Хорошо же смотрится!

– А что, неплохо, – улыбнулся Лукас: – И, главное, крови, в случае чего, видно не будет.

Между прочим, как по мне, ярко-малиновый куратору очень шел.

+++

От Лье до Тиссы прямой дороги не было, но возвращаться к тракту было бы все же дольше.

Лоренц по прежнему был как-пыльным-мешком-ударенный, но по крайней мере, уже не в такой степени.

Мы выехали из Лье где-то в районе десяти утра. А слегка за полдень, во время привала, среди тюков обнаружился Вайс.

– Вайс! Что ты здесь делаешь?! – воскликнул я.

– Я убежал из приюта! – просто сообщил он. А то вдруг мы не поняли.

– Ну почему? – горе мне, горе! Ну только восьмилетнего пацана в моей, и без того странной, команде не хватало.

– Что, тетя злая? – усмехнулась Инга: – Или ребята обижали?

– Нет, тетя хорошая. И ребята хорошие тоже. Просто с вами интереснее.

Я сел, запустив руки в волосы:

– А как же тетя, Вайс? Она ведь будет волноваться.

– Нет. Я ей записку оставил, что пойду к вам.

– А ты умеешь писать? – изумился я.

– Нет, – признался мальчик: – Но зато умею рисовать.

… За обедом Габи спросила:

– А почему вы, Лукас, ездите на его лошади?

– Ну, – протянул я: – Сейчас – потому что он ранен. А вообще – я ее временно отжал по праву сильного.

– Ммм, – понятливо кивнула Габи: – Не отжал, а… – с умным видом начала девица, но замялась, забыв слово: – экз… экс… эксгумировал!

Я поперхнулся. Лоренц тоже.

– Возможно, – с трудом выдавил мистик: – ты имела в виду "экспроприировал".

– Не вижу разницы, – философски пожала плечами Габи.

– А мы видим, – отдышавшись, сказал я, подмигнув Инге, потом, мол, объясню.

– Вот честно, никогда бы не подумал, что буду кататься на эксгумированной лошади…

– Та ладно! Ты ж мистик! Ты и на эксгумированной лошади ездить можешь! – хохотнул я: – Скажи спасибо, что не на эксгибиционированной!

Лоренц сдавленно зафыркал, закрыв глаза рукой:

– Мне даже представить страшно…

*** (понедельник, вечер)

Лукас все еще катался на моей "эксгумированной" лошадке.

Ночевка была запланирована в его любимом месте, под названием куда-доедем-до-темноты. Одна радость, завтра к вечеру мы должны добраться до Тиссы…

Куда-доедем-до-темноты оказалось живописным местечком на границе леса и поля. Лукас притащил хвороста и веток и сложил костер "походный вольный", иначе называемый кидай-как-попало. Но, поскольку костровые функции эта свалка веток вполне себе выполняла, объективных претензий к ней не было.

Я установил дежурный маячок, но не успел даже присесть у костра, как он с оглушительным визгом осыпался снопом искр.

Что за бесовщина?!

Я торопливо подошел к точке. Да, маяк явно кто-то "сорвал".

– Что случилось? – испуганно спросила Инга.

– Попытка проникновения, – проговорил я напряженно вглядываясь в темноту.

"Дорожка" паршивой невидимки неприятно выделялась. И… эта частота…

– Габи, считай частоту по шкале Бругеля!

– Что? – нахмурилась девица: – А, поняла.

Святые Небеса! Только бы я ошибался…

– Больше, чем семьдесят… меньше девяноста. Может, сто… Но я так себе определяю, – торопливо добавила девица, глянув на мое перекошенное лицо.

– Нет, – упавшим голосом сказал я: – Ты права. Восемьдесят три…

Я "выпустил когти" и, затянув "Хранитель от нечистых", торопливо обошел стоянку, расчертив не вполне ровный шестиугольник. Граница чуть заметно мерцала в темноте…

Слава богу, что я успел кинуть маячок!

Следы частотой от восьмидесяти до восьмидесяти пяти оставляют первичные вампироиды (не путать с вампирами! Последние – всего лишь один из видов обычных летучих мышей) демонические твари, питающиеся человеческой кровью. В народе прозваны "Ырка" – злой ночной дух со светящимися глазами на темном лице, обитающий на открытых пространствах, в поле, например. По поверью, им становится самоубийца. Не дожив отпущенной ему жизни, испытывает страшную жажду человеческой крови – мощной энергетически-информационной субстанции, носителя жизни. Когда человек идет через поле, ему может казаться, что за ним кто-то следит, или даже окликает знакомым голосом. Считается, что ни в коем случае нельзя оглядываться или отвечать – нападет и вцепится в горло. Надо прочесть любую молитву, тогда ырка отстанет.

На самом же деле, плевали первичные вампироиды на молитвы и не-оглядки. А вот их происхождение наукой не установлено, поэтому, может, народная молва и не врет.

Первичные вампироиды нападают, как бешеные лисицы. Если и не убьют – смертельно заразят. Не съем, так надкушу, как говорится.

Жертвы постепенно превращаются во вторичных вампироидов. Процесс трансформации занимает от года до пяти, после этого несчастный "проживет" еще лет десять – двадцать… Вторичных вампироидов дико боятся, хотя на самом деле они вполне вменяемы, незаразны и могут жить среди людей. Они скорее подобны неизлечимо больным. В процессе трансформации у них происходят тяжелые органические нарушения и полная перестройка обмена веществ, в результате чего у них заостряются клыки, появляется непереносимость солнечного света, кровь густеет до консистенции смолы и остывает, при этом процесс старения останавливается, и они словно остаются в том возрасте, когда их укусили, у них не бьется сердце, они не дышат. Для поддержания жизни им нужна человеческая кровь. Можно, конечно, пытаться заменить ее набором определенных зелий, отваров, порошков… но это весьма проблематично. Бывает, что их срывает во время ломки, и они нападают на людей, но убить, серьезно ранить или заразить они не способны, да и сами потом морально страдают похлеще жертв. Некоторые, опасаясь этого, сразу уходят в отшельники. А некоторые находят себе место в человеческом обществе.