— Сразу же, как я только ее увидел, — просто ответил француз. — И меня всегда удивляло, что другие не замечали того, что лично для меня было совершенно ясно.

— Возможно, они замечали, вполне возможно, что замечали, — пробормотал Эллери, сосредоточенно наморщив лоб. Отогнав праздные мысли, он снова обратился к французу: — Мистер Лавери, а вы когда-нибудь раньше бывали в этой комнате?

— В квартире мистера Френча? — воскликнул француз. — Да каждый день, сэр! Мистер Френч был сама любезность, и после моего прибытия в Нью-Йорк я пользовался этой комнатой постоянно.

— Тогда мне больше нечего сказать, — улыбнулся Эллери. — Можете отправляться к себе в лекционный зал, если еще не слишком поздно, и продолжать ваш титанический труд по модернизации Америки. Всего хорошего, сэр!

Лавери чинно поклонился, продемонстрировав в улыбке ровные белые зубы, и вышел из комнаты.

Эллери вернулся за письменный стол и начал что-то энергично записывать на форзаце своей маленькой многострадальной книжечки.

Подобно Наполеону, инспектор Квин стоял посреди библиотеки, язвительно глядя на дверь в прихожую. Он что-то бубнил себе под нос, озираясь по сторонам, словно терьер.

Инспектор подозвал к себе Краутера, старшего детектива универмага, который был занят тем, что помогал одному из фотографов, хлопотавшему у двери в комнату для игры в карты.

— Слушайте, Краутер, уж кому, как не вам, это не знать. — Квин сунул в ноздри по новой порции табака. Широкоплечий детектив замер в ожидании, почесывая подбородок. — Просто подумал, глядя на эту дверь. Интересно, зачем Френч велел вставить специальный замок в дверь, ведущую в коридор? Какая в том необходимость для квартиры, в которой практически никто не живет?

Краутер снисходительно усмехнулся:

— Не ломайте над этим голову, инспектор. Просто старик слишком трепетно относится к собственному уединению. Не любит, когда к нему вторгаются.

— И все же… зачем нужен замок, призванный ограждать жилище от грабителей? И это в здании, оборудованном сигнализацией?..

— Готовьтесь к тому, — резонно заметил Краутер, — что вам придется принимать старика таким, каков он есть. — Детектив сильно понизил голос: — Вообще-то старик не без странностей. Помню как сейчас, однажды я получил от шефа приказ с подписями по всей форме заказать специальный замок. Это было года два назад, когда в квартире делали ремонт. Я лично разыскивал хорошего мастера, который изготовил замок для двери. Представляете, старик радовался, как ребенок.

— Зачем же тогда он велел выставить человека в коридоре во время проведения сегодняшнего совещания? — поинтересовался инспектор. — Ведь дверь была заперта, преграждая путь незваным посетителям.

— Ну… — неопределенно протянул Краутер. — Старик не хотел, чтобы его уединение нарушалось даже банальным стуком в дверь. А потому и велел мне поставить кого-нибудь у дверей. Моим людям часто приходится стоять на этом посту в коридоре, и, честно говоря, они этого просто терпеть не могут. Ведь им не дозволяется даже в прихожую войти, чтобы присесть хотя бы ненадолго.

Инспектор мрачно разглядывал собственные ботинки, а затем поманил к себе Уивера:

— Подойдите-ка сюда, молодой человек.

Уивер устало засеменил в его сторону.

— Что кроется за стремлением Френча к уединению? Судя по тому, что сейчас поведал Краутер, эта квартира временами превращается в хорошо укрепленную крепость. Кто еще, помимо членов семьи, вхож сюда?

— Это не более чем одна из причуд старика, инспектор, — объяснил Уивер. — Не стоит серьезно к этому относиться. Старик и в самом деле не без странностей. В квартиру действительно немногие имеют доступ. Кроме членов семьи, директоров, а в последнее время и мистера Лавери, сюда не допускается больше никто из служащих универмага. Хотя… Иногда еще управляющий Маккензи приходит в квартиру, чтобы получить какое-нибудь распоряжение непосредственно от самого старика. Как, например, на прошлой неделе. Для остальных же сотрудников это место — табу. Даже Краутер, скорее всего, не бывал здесь вот уже несколько лет.

— Я заходил сюда лишь пару лет тому назад, когда тут шел ремонт, — поправил Краутер, досадливо краснея. — Ну что за обхождение со старшим детективом универмага?

— Вообще-то вам следовало бы служить в полиции, Краутер, — сухо заметил инспектор. — А уж коль скоро вы предпочли службе работу в этом универмаге, то будьте добры заткнуться и не жаловаться на судьбу.

— Табу относится по большей части к служащим универмага, — объяснил Уивер. — А так в этой квартире много кто бывает, но все они приходят по личному приглашению старика. Как правило, почти все эти визиты наносятся по линии Лиги борьбы с пороками. Большинство из таких посетителей священники, но изредка встречаются и политики…

— Да-да, совершенно верно, — поддакнул Краутер.

Инспектор смерил обоих пронзительным взглядом.

— Я бы сказал, что для этой девицы Кармоди дело складывается не лучшим образом, — заметил он. — А вы что скажете?

Уивер страдальчески отвернулся.

— Ну что тут скажешь, инспектор, — с важным видом проговорил Краутер. — Мои соображения по поводу этого дела…

— Что-что? Ваши соображения? — с трудом сдерживая улыбку, переспросил инспектор. — Интересно, Краутер! Очень интересно! Хотя кто знает, возможно, в них что-то и есть…

Сидящий за письменным столом и вполуха прислушивавшийся к беседе Эллери убрал в карман свою книжечку, встал и неспешно подошел к остальным.

— Да я смотрю, у вас тут происходит самое настоящее обсуждение, — улыбаясь, констатировал он. — Ну что ж, Краутер, выкладывайте, что у вас там за соображения такие?

Краутер смущенно переминался с ноги на ногу. А затем распрямил широкие плечи и заговорил, наслаждаясь ролью оратора:

— Я так думаю…

— В самом деле? — перебил инспектор.

— Я так думаю, — повторил Краутер, — что мисс Кармоди — жертва. Да, сэр, она жертва клеветы!

— Очень интересно! — пробормотал Эллери.

— Что ж, продолжайте, — потребовал инспектор.

— Это же ясно как божий день. Да где это слыхано, чтобы юная девушка лишила жизни родную мать? Это же противоестественно!

— А как же тогда карты, туфли, шляпа? — спросил инспектор.

— Все это ерунда, инспектор! — уверенно заявил Краутер. — Пару туфель и шляпу могли запросто подбросить. Нет, сэр, вы меня никогда не убедите в том, что мисс Кармоди застрелила собственную мать.

— Возможно, в вашей точке зрения и есть некое рациональное зерно, — согласился инспектор. — Но раз уж вы взялись за анализ преступления, то что вы думаете о шарфе Мэрион Френч, а, Краутер? Думаете, она каким-то образом замешана в этом?

— Кто? Эта кроха? — насмешливо фыркнул Краутер. — Подумаешь — шарфик… Его, кстати, тоже можно было подбросить. Или она могла его просто забыть. Хотя лично мне больше по сердцу вариант с фальсифицированной уликой.

— Если вы считаете себя последователем Шерлока Холмса, — не унимался Эллери, — то тогда ответьте вот на какой вопрос: это дело о… о чем именно?

— Я вас не совсем понял, сэр, — отозвался Краутер, — но, по-моему, это очень смахивает на дело об убийстве и похищении. Иного объяснения у меня попросту нет.

— Убийство с похищением? — Эллери улыбнулся. — Что ж, Краутер… Идея неплохая.

Детектив приободрился. Уивер, до сих пор старательно воздерживавшийся от комментариев, облегченно вздохнул, но раздавшийся стук в дверь прервал разговор.

Полицейский впустил в квартиру маленького, сухощавого и совершенно лысого человека с пухлым портфелем.

— Привет, Джимми! — весело приветствовал его инспектор. — Ну как? Для нас в этом портфеле что-нибудь найдется?

— Разумеется, инспектор, — проскрипел старичок. — Я примчался сюда так быстро, как только это было возможно. Привет, мистер Квин.

— Рад видеть вас снова, Джимми, — ответил Эллери, томясь в напряженном ожидании.