Армада выглядела внушительно. Вертолеты шли на высоте примерно в двести метров довольно широким фронтом и несколькими волнами. Впереди усердно пыхтели две пары двухлопастных старичков-«ирокезов» с НУРСами на выносных штангах. Это были мои и Брауна старые знакомые по Вьетнаму. Дальше летело два десятка тяжелых транспортных «чинуков». Все это старье двадцатилетней давности уверенно служило делу защиты суверенитета Хайди, правда, неизвестно от кого. А вот с тылу «чинуков» прикрывала пара боевых вертолетов, которых я и вовсе увидеть не ожидал. Особенно здесь.

— Ваши, ваши… — заметив мое удивление, подтвердил Браун по-русски, — «крокодильчики», «Ми-24». Серегины крестники…

— Не понял, — пробормотал я. — Почему крестники?

— Потому что их Серега Сорокин Соррилье продал. И еще штук шесть подвезти обещали.

— Погоди, так он что, не по революционной части?

— Какая тебе разница? Продал и продал. Бабки нужны были, вот и продал.

Ни «койоты», ни Ховельянос с Раулем, разумеется, ни черта не поняли. А бойцы Брауна, может, и понимали, но помалкивали. С каких это рыжиков Дик начал мне такие откровения выкладывать? Торговля оружием — дело крутое, даже когда речь о пистолетах идет. А тут вертолеты… Вряд ли товарищ Сорокин их на Черемушкинском рынке по случаю купил. И ясно, что не в хозяйственной сумке вывез. На трепача Браун не похож, зачем же ему вводить меня в курс дела? Очень странно…

Вертолетная армада благополучно пророкотала над фермой, обдав свежим ветерком кукурузное поле, кусты и деревья.

— Куда же это они? — спросил Доминго Косой. — Уж не к «джикеям» ли?

— Сейчас глянем… — Браун быстрыми скачками помчался по лестнице наверх, за ним пошли и остальные.

Выбравшись на крышу, мы смогли поглядеть в ту сторону, куда ушли вертолеты. В этот момент замыкающие уже переваливали за какой-то отрог Сьерра-Агриббеньи.

— Там, в долине, — с некоторым изумлением прикинул Косой, — плантация «зомби»… Та, которую мы с Сифилитиком сдали «джикеям»…

И тут послышался негромкий, похожий на дальний раскат грома, отголосок взрыва, потом еще, еще и еще.

— Бомбят? — спросил Косой. — Кэ Барбаро!

— Не, это скорее ракетами… — возразил Браун.

— С чего бы это они? — удивился Ховельянос. — Ведь это скандал международного масштаба! Регулярная армия совершает воздушный налет на собственность своих граждан, сданную в аренду иностранцам!

— Помолчал бы, заступничек! — процедил Доминго. Он, как видно, не знал, радоваться или расстраиваться.

Из-за горы показался заметный дым. Наверное, кое-что подпалили.Прислушавшись, можно было сквозь гудение невидимых за горой вертолетов разобрать легкие щелчки и стрекотание. Похоже, это были звуки перестрелки.

— Целый батальон послали… — подивился Браун.

— Да там у «джикеев» человек сто охраны! — сказал Косой. — Они там и проволоку, и мины поставили. Я же говорил уже…

— Стало быть, дон Хосе Соррилья чем-то на них обиделся, раз так ополчился, — заметил Рауль. — Правильно! Пусть даст им покрепче! А то обнаглели…

— Ты еще не видел, как они «Горное шале» уделали. — Это уже я припомнил.

— Все равно эта акция незаконна! — проворчал Харамильо. — Кончится все опять присылкой авианосца…

— Пора бы и нашему возвращаться, — беспокойно поглядел на часы Доминго. — Полчаса уже прошло. Он имел в виду вертолет.

— Сейчас затарахтит, — словно бы успокаивая себя, пробормотал Косой и поглядел на небо.

И верно! Затарахтел! Только не вертолет, а пулемет, и не с неба, а со стороны заросшей кустами воронки, там, где был заваленный ствол лифтовой шахты.

— Это еще что? — В единственном глазу Косого появился явный испуг.

Пули над крышей не пролетели, но ждать, когда пролетят, никто не собирался. Все дружно сбежали вниз, где дожидался Сорокин.

— Работай! — зло бросил он Брауну, который, видимо, должен был знать свою работу. В окно я увидел, как его люди расхватывают оружие и бегут к бетонному забору. Оттуда доносился стук уже не одного, а нескольких пулеметов.

— Шеф! — сказал один из охранников Косого. — Вертолет на связи.

— Да, — выхватывая у охранника «уоки-токи», отозвался Доминго. — Это ты, Паблито? Где ты болтаешься, черт побери? Да, я сам вижу, что стреляют, но тебе платят не за то, чтоб ты рассуждал, понял? Садись немедленно, я тебя жду!

Вертолет прогудел над домом и снизился над площадкой, с которой мы его полчаса назад провожали.

— Бегом, бегом! — поторопил всех Доминго, хотя гораздо лучше его всех поторапливали пули, уже тюкавшие то в деревья, то в стены. Все это были шальные, залетные, но дожидаться прицельных я бы не стал.

Впереди, очень прытко для своих габаритов, бежал Косой, за ним, плотно прикрывая шефа спинами и задами, топотали охранники, а следом поспешали мы с Харамильо и Раулем. Конечно, я мог бы и прибавить, наверное, но адвокат в этом случае отстал бы безнадежно. Он явно в свое время не сдавал норм ГТО и ВСК, да и вообще был небось освобожден в школе от уроков физкультуры. Поэтому нам с Раулем пришлось подхватить его под руки и волочь. Хорошо, хоть не упирался, сукин сын!

В принципе, то, что мы приотстали от лидирующей группы, могло нам дорого обойтись. Во-первых, пули, летевшие от того места, где отряд Сарториуса принял бой с неизвестным противником, стали рассекать воздух на заметно более низком уровне и вполне могли влететь кому-нибудь в спину или в затылок. Во-вторых, у меня были сильные сомнения в том, что при изменившихся условиях гражданин Ибаньес, он же Косой, возьмет кого-либо из нас в вертолет, а тем более всех троих. Это в мирное время он мог побаловать гостеприимством, сказав, что полетим, мол, в тесноте, да не в обиде. Сейчас же брать в шестиместный вертолет минимум двоих лишних и взлетать с перегрузом, когда кругом пульки носятся, было бы слишком рискованно.

Правда, где-то метров за тридцать до предполагаемого финиша размер потенциального перегруза вертолета неожиданно убавился.

Чертов адвокат, которого мы с Раулем волокли под руки, зацепился за какой-то корень и не только сам полетел с ног, но и умудрился завалить всю систему, то есть и нас с Раулем. Этим он заслужил бы по крайней мере хорошего пинка в заседательное место, но вышло так, что мы должны были ему за это хорошую бутылку поставить. В тот самый момент, когда мы валялись на траве и материли Ховельяноса по-русски и по-испански, над нашими головами прошла очередь из пяти пуль. Находись мы на ногах той же сплоченной группой, эта очередь досталась бы нам. А так она пришлась в широченную спину негра-охранника, бежавшего немного позади Косого и двоих остальных. На телохранителе был бронежилет, но слишком уж легонький с наспинной части. Пули продырявили ее, стукнулись в керамические элементы, прикрывавшие грудь, после чего отскочили обратно в нутро и такого там наколбасили, что ни в сказке сказать, ни пером описать…

Хотя этот телохранитель успел испустить вопль, от которого мороз по коже пошел, и помер отнюдь не сразу, а подрыгавшись немного, на Косого и его ребят это не произвело никакого впечатления. Они даже не замедлили шага, потому что вертолет был уже совсем близко, и его пилот отчаянно махал рукой,

поторапливая беглецов. Я уже понял, что нас скорее всего не возьмут на борт, но все-таки сделал отчаянную попытку догнать Косого & Cё. Бросив Ховельяноса, которого попадание пуль в негра привело в состояние шока, я привскочил и пробежал еще метров десять, отделявших меня от того места, где еще конвульсировал телохранитель.

Примерно столько же — метров десять — оставалось до вертолета сеньору Доминго и его верным нукерам. Даже если бы я сумел превзойти мировой рекорд и пробежать десять метров меньше чем за девять десятых секунды, шансов войти в тройку призеров у меня не было. Впрочем, весь вопрос в том, какой приз получают лидеры.

А получили они отнюдь не право первыми влезть в вертолет и покинуть поле битвы. Откуда-то сбоку, из кустов, окружавших поляну, тарарахнула очередь. Несомненный претендент на золотую медаль в этом забеге, то есть гражданин Косой, заработал несколько граммов совсем другого металла, причем в основном по ногам. Телохранители в этот момент не пострадали, реакция у них была хорошая, и они, плюхнувшись наземь и выдернув свои пистолеты-пулеметы, открыли пальбу по кустам.