Другие два соображения Павла в 1 Кор. 14:7, 8 взяты из области музыкальной, потому что и музыка несет в себе информацию. Музыкальные инструменты — будь то флейта или арфа — издают упорядоченную последовательность отчетливых звуков, т. е. несут четкую мелодию, которая достигает человеческой души. Как пишет Моррис, «бессмысленное нагромождение звуков ничего не означает» (Моррис. «Первое послание Павла к Коринфянам, с. 192). Солдат должен различать, когда труба зовет его к отступлению, а когда, наоборот, в атаку, только в таком случае от трубы есть польза.

Вопрос в следующем: вразумительно или невразумительно? В чем польза феномена «говорения на языках» самом по себе, если речь непонятна для тех, кому она адресована? Своей функции она не выполняет. «Говорение на языках» должно быть доступно для других.

Цель этих примеров ясна. Главное в том, что смысл произносимого должно понимать, исходя из слышимых «звуков». Цель состоит в том, чтобы содержание Вести могло быть воспринято сознанием слушающего, информация должна вести за собой, в результате чего со стороны ведомого будут предприняты соответствующие действия. Но все это, к сожалению, отсутствует у того, кто «говорит на языке» (1 Кор. 14:9). Эта речь (logos) невразумительна (eusemon). В работе Г. Деллинга «Поклонение в Новом Завете» отмечалось, что это «говорение языками» «было не заикание, но движимый духом человек в коринфской церкви говорил на языке, который был непонятен большинству присутствовавших» (с. 33).

Ввиду того факта, что говорящего не понимали другие, желаемые результаты не могли последовать. Поэтому всякий, кто «говорит на языке», «говорит на ветер» (1 Кор. 14:9). Последнее выражение — поговорка, и здесь она означает, что если не делается перевод, речь не приносит пользы слушателям. «Другой не назидается» (1 Кор. 14:17), несколько ниже замечает Павел. Единственно, кто назидается — это сам говорящий (1 Кор. 14:4), но дар языков давался отнюдь не для этого.

Третий пример Павел берет из мира человеческих взаимоотношений (1 Кор. 14:10–12). В Коринфе (коммерческой и политической метрополии с примыкающими к ней двумя портами) говорили на всех известных тогда человеческих языках, но «это многообразие языков часто было препятствием к межличностным взаимоотношениям. Более того, нетрудно представить, насколько мучительно бывало двум умудренным жизнью людям оказаться непонятыми друг другом» (Робертсон и Плюмер. «Первое Коринфянам», с. 310, 102).

Павел пишет: «Сколько, например, различных слов[78] в мире (14:10), но ни один народ[79] не имеет языка «без значения» (aphonon)[80] (14:10). Смысл 10 стиха заключается в том, что на земле существует такое множество языков, звуков и диалектов, что ни один человек в мире не в силах знать их все. Основываясь на этой мысли, Павел пытается передать нам состояние человека, которому не понятен смысл обращенной к нему речи: «говорящий для меня чужестранец» (14:11).

Слово «чужестранец, варвар» — звукоподражательный термин, обозначающий человека, говорящего на непопятном языке, т. е. не на греческом, а потому «чужестранца». Замечание Павла напоминает жалобные слова Овидия, когда он был в ссылке на берегах Черного моря: «Я здесь варвар, поскольку никто меня не понимает и тупые геты смеются над моей латинской речью» (Ovid. «Tristia V», х. 37f). Эта иллюстрация, включающая в себя «чужестранца», еще раз показывает, что в 1 Кор. 14 Павел, упоминая «язык», имеет в виду язык разговорный.

Пример Павла учит, что если кто–либо говорит на непонятном для слушателей языке, общения не получается. Как раз это, по его мнению, и происходит в коринфской церкви. Он признает (14:12) ревность коринфян о духовных дарах (pneumatikon)[81]. Он призывает их: «ревнуйте о дарах духовных» (14:1). Однако если не происходит полезной передачи «откровения, знания, пророчества и учения» (14:6), то это противоречит назначению дара, цель которого — устроение церкви (14:12).

Павел не налагает запрет на «говорение языками», но он определяет границы, для которых они предназначены и вне которых не приносят пользы. Вновь и вновь Павел подчеркивает, что духовные дары, будь то языки, пророчества или какой иной дар, имеют одно главное предназначение — устроение, назидание Церкви (1 Кор. 14:3, 5, 12, 26). В этом суть слов Павла в 14:1—5. Павел увещевает члена Церкви, имеющего дар иных языков, устроять и назидать Церковь и воздержаться от назидания самого себя.

В 1 Кор. 14:20—25 Павел в первый раз заводит речь о впечатлении, производимом на неверующих в момент, когда они попадают в помещение, где собирается церковь, и слышат, как некоторые ее члены одновременно «говорят на языках». Реакция неверующих не будет благоприятной. «Если вся церковь сойдется вместе, и все станут "говорить языками", и войдут к вам незнающие или неверующие, — то не скажут ли, что вы беснуетесь?» (1 Кор. 14:23). Павел здесь создает гипотетический образ[82].

«Все» из этого стиха вряд ли означает, что каждый отдельно взятый член коринфской общины «говорил языками», поскольку слово «все» используется вновь в 14:24, где оно несет одобрительный смысл по отношению к этому дару. Если слово «все» подразумевает внушительное число прихожан, обладающих даром, то можно предположить, что многие члены церкви говорили на языках одновременно. Сказанное не могло быть понято «незнающими и неверующими», поскольку становилось чрезмерно шумно от разобщенных речей, смешивающихся в общий гул. «Незнающие» (idiotai) из 1 Кор. 14:23 не принадлежат к христианской общине и они даже не приближенные. Узнать о них нечто можно только из контекста. Они упоминаются вместе с «неверующими» — (греч. apistoi). Это слово самоочевидно. Поскольку «незнающие» упоминаются вместе с «неверующими», то, похоже, это не христиане. Слово «внешний» — образное описание того, кто не христианин, а определение «неверующие», возможно, описывает личный опыт человека в связи с услышанной им вестью Евангелия.

Эти «незнающие и неверующие» по происхождению могут быть как греками, так и не греками. По этим двум словам невозможно определить их родину. Их не следует отождествлять с «чужеземцами» (греч. barbaros, 14:11). Картина Павла ясна. Если неверующий или незнающий посетит церковное собрание и услышит, как ее члены будут говорить на языках, вошедшему непонятных, он может заключить, что говорящие «беснуются».

«Беснуются» в подлиннике обозначено словом mainesthe. Это греческое слово применимо к человеку, принесшему неправдоподобную весть (Деян. 12:15). Защищаясь перед Фестом, Павел заявил, что он «не безумствует» (Деян. 26:25). В этих примерах употреблено одно и то же слово, откуда ясно, что относится оно не к безумству как сумасшествию.

Существует двойная связь между разбираемым текстом 1 Кор. 14:2, 22, 23 и Деян. 2:13. Первый текст относится к реакции неверующих на услышанное «говорение на языках». В Деян. 2:13 определенная группа людей утверждает, насмехаясь, что «говорящие на языках» пьяны. Это те, которые не смогли (или не захотели) понять, что говорили ученики в день Пятидесятницы. Здесь, в 1 Кор. 14:23, Павел предупреждает, что незнающие или неверующие могут быть неприятно поражены, если услышат на собрании то, что не смогут понять.

Образ подобной церкви, который пытается изобразить Павел, следующий. Если член коринфской церкви будет говорить на языке (например, коптском), а среди собравшихся «неверующих и незнающих» не будет людей, которые знали бы этот язык, то как незнающий поймет, о чем речь (1 Кор. 14:9) и как будет прославлен Бог? А если вдобавок другой «говорящий на языке» встанет и начнет одновременно с первым говорить на набатийском языке, причем незнающие не будут понимать обоих, что произойдет? Люди вынуждены будут прийти к заключению, что глаголящие «беснуются».