Оторвавшись от телефона, Сэлли вновь рванул в толпу возле Sugar. Он уже не был так возбужден, так опьянен недавней перспективой. Лицо его, казалось, утеряло все краски, стало бледным как полотно. А в голове опять вспыхнула роковая фраза: «Пан или пропал!». Но возможность победы таяла во мгле, в то время как ее альтернатива переливалась всеми цветами радуги. Хайуард часто заморгал и сделал нетерпеливое движение рукой, будто отгоняя назойливое насекомое.

А затем отдал приказ о покупке 5 тысяч акций Sugar своему другу, Ньютону Хартли.

—   Это для тебя, Сэлли? — засомневался Хартли.

—   Нет. Это для одного из величайших людей на Уолл-стрит, Ньют! Все в порядке. Все в полном порядке.

Это убедило Хартли, и тот совершил покупку. Цена была уже 118. Если бы после этого Хайуард отказался платить, ему лично ничего не угрожало бы — вся ответственность за совершение сделки лежала теперь на Ньютоне Хартли.

Без всякой необходимости Сэлли дважды вытер лоб. Держатели «коротких» позиций не отступали. Любая попытка продать 15 тысяч акций, которые он купил, привела бы только к уменьшению цены как минимум на 5 пунктов. Это было даже хуже, чем просто плохо. Конечно, в его ситуации.

Хайуард отдал следующий приказ на покупку 5 ООО акций Билли Лансингу, старому и надежному «двухдолларовому» брокеру. Однако Лансинг отказался. Сэлли попробовал обратиться к кому-то еще, но заказ вновь не был принят. Брокеры потеряли к нему доверие. Но возмущаться было бессмысленно, ведь они могли сослаться на другие важные заказы. Он был вынужден просить о помощи своего друга, Дж. Г. Томпсона.

—  Джо, купишь 5 тысяч акций Sugar?

—  Ты в своем уме? — без тени юмора поинтересовался Томпсон.

—  Да ты подумай сам! — Сэлли наигранно рассмеялся. Он нервничал: — Старик, у меня крупный заказ от одного из сильнейших людей на Уолл-стрит. Ожидаются важные расширения.

—  Сэлли, ты уверен, что у тебя заказ от кого-то другого? — Брокера это не убедило.

Слышать такое было обидно. Но понять недоверие Томсона было можно — слишком многое стояло на кону.

—  Джо, пойдем в офис, и я тебе все покажу. Правда, говорить сейчас я не могу. Но хочу посоветовать тебе покупать столько акций Sugar, сколько сможешь.

Он врал и смотрел Томсону прямо в глаза.

—  Хайуард, ты уверен? Ты точно не ошибаешься?

Конечно, Томпсон хотел получить комиссию в 100 долларов. Но сомнения не оставляли его.

—  Да нет же, черт возьми! Я сам купил намного больше. Все в порядке. Давай, Джо.

И Джо дал. Он купил 5 тысяч акций, цена которых выросла после этого до 119,5 долларов. Хайуард, еле избежавший провала в разговоре с Хартли и Томпсоном, теперь не стал просить ни друзей, ни врагов покупать сразу 5 тысяч акций. Вместо этого Сэлли распределил заказ на покупку 10 тысяч акций на небольшие доли по 500 штук. Теперь брокеры брали его заказы, поскольку те были не настолько велики, чтобы казаться опасными. Акции выросли до 122,75 долларов. Некоторые владельцы «коротких» позиций оказались напуганы. Хайуард все еще мог выиграть и оказаться со щитом, а не на щите.

Он начал поднимать цену. И даже стал покупать «наличные» акции, то есть те, которые надо было оплачивались наличными на месте. При этом Сэлли немедленно получал сертификаты на акции, которые предположительно должен был передать какому-то мифическому инвестору-миллионеру. Вся «площадка» заговорила о Хайуарде. Интерес к Sugar рос.

Но цена в 124 доллара казалась пределом, за которым могли последовать только продажи. Сэлли перестал покупать. Чтобы заплатить за акции, требовалось более шести с половиной миллионов! Однако если бы Сэлли удалось распродать все по средней цене в 122 доллара, он смог бы покрыть убытки, накопленные по другим сделкам.

И Хайуард отдал приказ продать 10 тысяч акций брокеру, который всегда был ему хорошим другом. Это оказалось фатальной ошибкой. Ранее Луис В. Вехслер уже продал Сэлли 1000 акций за наличные по 122. Он догадывался о том, что теперь должно произойти. Почуяв неладное, брокер отменил приказ, пошел в офис Хайуарда и потребовал чек. Кассир постарался отделаться от него вежливыми извинениями. Теперь Вехслер был уверен в реальном положении дел. Он вернулся на биржу и начал продавать «в шорт» акции Sugar со своего счета. Так он страховался от возможного падения — сейчас он еще мог заработать вместо того, чтобы потерять.

Хайуарда ждал неминуемый крах. А Вехслер был единственным, кто выиграл бы на этом. И он решил не упускать такую возможность.

Между тем Сэлли продал 10 тысяч акций через другого брокера. Цена упала до 121,75. В этот момент 5 тысяч акций Вехслера опустили цену до 120,5. Кто-то подыграл ему, продав еще один пакет акций. Обладатели «коротких» позиций почти оправились от ужаса.

Приближался роковой час расплаты. Тюрьма уже почти стала для Хайуарда реальностью. Пан или пропал! Теперь Сэлли понадобилась бы целая гора долларов, чтобы расплатиться за 28 тысяч акций Sugar, которые были у него на руках. Он провалился.

Хайуард поднял руки. В глубине души он признал свое поражение. Напряжение вдруг исчезло, волнение оставило его. Сэлли был спокоен, цинично хладнокровен. На маленьком клочке бумаги, на котором брокеры записывают свои операции, графитовым карандашом он нацарапал сообщение. Это была его последняя официальная ложь. И она стоила Хартли, Томпсону и прочим его друзьям, не говоря уже о клиентах, многих тысяч долларов. Он написал следующее:

«Ввиду отказа обслуживающего банка увеличить кредит, компания Hayward & С° вынуждена объявить о приостановке своей деятельности».

—  Мальчик! — крикнул он. И передал клочок бумаги одному из посыльных мальчишек, работавших на бирже. — Отдай это председателю.

Медленно, неторопливо и почти гордо Хайуард пошел прочь от Нью-Йоркской фондовой биржи. Он вышел из нее в последний раз, когда председатель ударил своим молотком, а собравшаяся возле трибуны толпа услышала объявление о крахе Сэлли Хайуарда, который начинал как милый телефонный мальчик, а закончил, как прожженный биржевой спекулянт.

В один прекрасный для Шоу день, когда после серии стычек он одержал окончательную победу над «медведями» в акциях South Shore и в результате прибавил к своему банковскому счету почти полмиллиона долларов, лучшие головы методистской епископальной церкви были созваны на совещание. Было ли совпадение этих событий во времени простой случайностью — судить не нам. Так или иначе церковь нуждалась в крупных пожертвованиях, и Силас Шоу стал объектом богословского красноречия. Он выслушал достаточно много бесполезных и совершенно неуместных проповедей. Его юристы, в свою очередь, прибегли к своей казуистике. Прения не утихали, речи лились рекой. Священники не сдавались, юристы не уступали. Эти разговоры, наверное, никогда бы не закончились, не сделай Шоу широкого жеста. Как всегда бывает в таких случаях, один чек быстро всех успокоил.

На следующий день в газетах появилось объявление. В нем говорилось о том, что мистер Силас Шоу основал и профинансировал Теологическую семинарию Шоу. Произвело ли это впечатление на Уолл-стрит? Вовсе нет.