Андреа Феррато был не таким человеком, чтобы скрываться в маки и вести непрерывную войну как с полицией, так и с родными и друзьями убитого, войну, где одно убийство влечёт за собой другое, — ведь в конце концов месть неминуемо настигла бы и членов его семьи. Он решил покинуть Корсику. Ему удалось незаметно бежать из посёлка и перебраться на побережье Сардинии. Жена его продала их маленький участок, уступила за небольшие деньги домик в Санта-Манца, распродала все имущество, лодку, рыболовные снасти и вместе с дочкой отправилась к мужу. Феррато навсегда отказался от мысли вернуться на родину.

К тому же это убийство, хотя и совершенное для самозащиты, лежало тяжким бременем на его совести. Немного суеверный, как и все его соотечественники, рыбак горячо хотел искупить свой грех. Он говорил себе, что эта смерть простится ему, если он, рискуя собственной жизнью, спасёт другого человека. И он твёрдо решил поступить так при первой возможности.

Покинув Корсику, Феррато недолго оставался в Сардинии, где его легко могли обнаружить. Человек энергичный и смелый, он боялся не за себя, а за свою семью, которая могла стать жертвой кровной мести. Поэтому, как только ему представился случай уехать, не вызывая подозрений, он отправился в Италию. Некоторое время он жил в Анконе, а потом перебрался на противоположный берег Адриатического моря, в Истрию. Там он и поселился.

Вот почему корсиканец Андреа Феррато оказался в маленьком порту Ровинь. Он жил там уже семнадцать лет, занимаясь, как и на Корсике, ловлей рыбы, и вернул семье прежний достаток. Спустя девять лет после приезда в Ровинь у него родился сын, Луиджи. Рождение этого мальчика стоило жизни его матери.

Овдовев, Феррато жил исключительно для своих детей. Мария, — ей к этому времени исполнилось восемнадцать лет, — заменяла мать брату, которому шёл восьмой год. И если бы не тоска по верной подруге жизни, Андреа был бы вполне счастлив тем счастьем, которое даёт труд и сознание исполненного долга. В округе все любили его, ибо он каждому готов был помочь и дать добрый совет. Он заслуженно пользовался славой хорошего рыбака, искусного в своём ремесле.

Здесь среди скал у берегов Истрии ему не приходилось жалеть об уловах в заливе Санта-Манца или в проливе Бонифачо. К тому же, прекрасно изучив море у этих берегов, где говорили на том же языке, что и на Корсике, он нередко в качестве лоцмана водил суда вдоль побережья от Полы до Триеста. Это давало ему дополнительный заработок, помимо того, что он выручал от уловов в здешних богатых рыбой местах. Словом, жилось ему неплохо; не забывал он и о бедняках. Они знали, что в его доме им никогда не откажут в куске хлеба, и Мария вместе с отцом всегда старалась каждому помочь.

Но рыбак из Санта-Манца помнил клятву, которую он себе дал — жизнь за жизнь! Он убил человека и должен спасти человека.

Вот почему, когда два беглеца подошли к двери его дома, он, угадав, кто они, и зная, что ему грозит, без всякого колебания сказал им: «Войдите!» — а про себя добавил: «И да хранит господь всех нас!»

В эту минуту полицейский отряд проскакал мимо дома Феррато. Теперь граф Шандор и Иштван Батори, укрывшись в доме корсиканского рыбака, могли считать себя в относительной безопасности хотя бы на эту ночь.

Дом Андреа Феррато стоял не в самом городе, а шагах в пятистах от его стен, ближе к гавани, на скалистом массиве над отмелью. Перед ним, менее чем в кабельтове, море, пенясь, разбивалось о береговые рифы, сливаясь вдали с линией горизонта. На юго-западе выступал, закругляясь, высокий мыс, защищавший маленькую Ровиньскую бухту.

Небольшой одноэтажный домик Андреа Феррато состоял из четырёх комнат; две выходили окнами на улицу, две другие — на противоположную сторону. К дому примыкала дощатая пристройка, куда складывали рыболовные снасти. Андреа рыбачил на парусной лодке «баланселе» длиной в тридцать футов, с квадратной кормой и оснащённой длинной реей с треугольным парусом; такое судно очень удобно для ловли рыбы тралом. Когда рыбак не был в море, лодка стояла на якоре, под защитой скал, а маленький ялик, в котором Феррато добирался до неё, лежал на песчаной отмели. Позади дома был небольшой участок, обнесённый оградой, где среди шелковиц, оливковых деревьев и виноградных лоз росли на грядках овощи. По другую сторону ограды протекал ручей шириной в пять-шесть футов, отделявший участок рыбака от невозделанной земли.

Таков был скромный, но гостеприимный дом, куда провидение привело беглецов, таков был его хозяин, рисковавший жизнью, чтобы их спасти.

Как только рыбак затворил дверь, граф Шандор и Иштван Батори внимательно оглядели помещение, в котором очутились. Это была самая большая комната в доме, очень опрятная и даже убранная со вкусом — всюду видна была рука заботливой хозяйки.

— Прежде всего вам надо перекусить, — сказал Феррато.

— Да, мы ничего не ели со вчерашнего дня и умираем с голода!

— Слышишь, Мария? — сказал рыбак.

В одно мгновение на столе появились небольшой кусок свинины, рыба, хлеб, фляга с местным вином, изюм, два стакана, две тарелки и чистая салфетка. Комната освещалась трехфитильной лампой, горевшей на масле, по-здешнему — «вельоне». Граф Шандор и Иштван Батори сели за стол, они падали с ног от голода.

— А что же вы сами? — спросил граф.

— Мы уже отужинали, — ответил Феррато.

Изголодавшиеся беглецы с жадностью набросились на еду, предложенную им так просто и с таким радушием. Но в то же время они внимательно разглядывали рыбака, его сына и дочь, которые уселись в углу и молча смотрели на них.

Андреа Феррато исполнилось в то время сорок два года. Его загорелое лицо, с выразительными чертами и живыми чёрными глазами, казалось строгим и немного печальным. Одет он был как все рыбаки Адриатического побережья, а под платьем его угадывалось сильное мускулистое тело.

Мария, фигурой и лицом напоминавшая покойную мать, была высокая, стройная девушка, скорее красивая, чем хорошенькая. Жгучие чёрные глаза, тёмные волосы, смуглый румянец — всё говорило, что в её жилах течёт горячая корсиканская кровь. Многочисленные обязанности и заботы, с детства лежавшие на ней, сделали её серьёзной не по летам. Движения её были спокойны и неторопливы, но в этой тихой и сдержанной девушке чувствовалась скрытая энергия, которая всегда приходила ей на помощь в трудные минуты жизни и могла поддержать её в любых испытаниях. К ней уже сватался не один молодой рыбак с побережья, но она и слышать не хотела о замужестве. Разве её жизнь не принадлежала целиком отцу и младшему братишке, которого она нежно любила, — ведь она заменяла ему мать!

Луиджи был мальчик смелый, решительный и трудолюбивый, он уже успел привыкнуть к суровой жизни рыбака: отец брал его с собой в море в дождь, в ветер и непогоду, и мальчик держался молодцом. Он обещал со временем стать крепким, статным парнем, отважным моряком, настоящим морским волком, которому нипочём любая опасность. Отца ей любил, в сестре же души не чаял.

Граф Шандор внимательно изучал лицо рыбака и его детей, которых связывала такая трогательная любовь. Хорошие, простые люди, на них вполне можно положиться, в этом граф не сомневался.

Когда всё было съедено, Андреа Феррато встал и подошёл к графу Шандору.

— А теперь вам надо выспаться, господа, — просто сказал он. — Никто не знает, что вы здесь. Завтра мы решим, что делать дальше.

— Нет, Феррато! — возразил граф. — Мы подкрепились и восстановили силы. Мы должны сейчас же уйти. Наше присутствие слишком опасно для вас и вашей семьи.

— Да, надо уходить, — сказал Иштван Батори. — Господь наградит вас за всё, что вы сделали для нас.

— Ложитесь спать, — повторил рыбак, — это самое разумное, что вы можете сделать. Нынешней ночью берег будут строго охранять. На всём побережье судам запрещено выходить из портов, — сегодня предпринять ничего нельзя. Оставайтесь у меня.

— Хорошо, если вы так хотите, — проговорил граф.

— Да, я так хочу.

— Ещё один вопрос — когда здесь узнали о нашем побеге?