– Должно быть, книга страшная, раз ты рычишь, – сонно пробормотала Винтер, а ее большой палец стал вырисовывать круги на моей груди поверх майки.

Я отложил книгу на тумбочку и стал поигрывать прядью волос Винтер.

– Очень страшная, – невозмутимо ответил я.

Она фыркнула.

– Лжец. Что случилось?

– Твой отец написал мне, – с губ сорвался вздох.

– О? – Винтер напряглась. – Что он написал? – в комнате повисло молчание, а потом она фыркнула. – Хотя нет. Забудь. Я не хочу знать.

– А твоя злая мачеха приходила в офис.

Винтер села, а в ее глазах вспыхнул огонек.

– Чего она хотела?

Я обхватил ладонями ее лицо, восхищаясь идеальными чертами.

– Предостеречь меня от коварной Винтер, вторгшейся в мою жизнь.

Она так сильно закатила глаза, что я рассмеялся ее выходке.

– Берегись, – проворчала Винтер. – Я ужасна. И одна семья меня уже отвергла.

Я обхватил ее бедра и перетащил на свои колени.

– Не говори так.

Едва заметно дрогнувшая нижняя губа – единственный знак, свидетельствовавший об ее оскорбленных чувствах. Спустя мгновение Винтер стиснула зубы, черты ее лица заострились.

– Это правда.

– Чушь. И мне не нравится, когда ты позволяешь им так властвовать над твоими эмоциями. Ты лучше этих придурков, малышка.

Когда Винтер склонилась вперед, я прижал ее к груди и тут же почувствовал, как она расслаблялась. Тихие слезы намочили мою майку. Я не стал произносить одно и то же дважды, Винтер итак знала, что я сказал правду.

После того, как она перестала шмыгать носом, я подергал ее за прядь волос.

– Ты уже перестала плакать?

– Я не плакала, – возразила Винтер привычным дерзким тоном.

– Хорошо, поскольку я терпеть не могу, когда моя девочка плачет. Мне тут же хочется надрать кому-нибудь задницу, а я слишком стар для такого, – я поцеловал ее в макушку. – Давай поднимайся и собирайся. Я голоден, а ты не умеешь готовить, черт побери.