- Но моя информация...

Плетнев его не слушал. Толкнул дверь кабинета следователя и потребовал:

- Немедленно свяжите меня с полицейским комиссаром Рима!

6

- Я придушу его!

- Его здесь нет. Он решил свести счеты с Хальтом, а Хальт вылетел в Союз. Значит... Мерзавец пошел к нашим берегам. Ой! - Света схватилась за щеки. - Он же там... И мы не можем... Знаем и не можем!

Баранов поразился, как резко на еще свежее юное лицо жены легла печать испытаний. И эти неестественно белые пряди в ореховых волосах.

- Нелюдь сказал, отсюда нельзя выбраться без акваланга.

- Но я моряк. Ты ходила в деревню - какой там берег?

- Отлогий.

- Значит, он врет. Шельф тоже отлогий.

- Он что-то говорил про систему гротов. Гротов Баранов не видел.

Тогда в Риме он шел ко Дворцу юстиции. За квартал от отеля, когда он поравнялся со стоящим у кромки тротуара грузовиком-фургоном, его оглушил сильный удар. Очнулся он в темном кузове, связанный по рукам и ногам. Потом он оказался в саду, посреди розария. Высокий плотный седой человек туго завязал ему глаза, пинками перебросил в тележку - она долго катилась все вниз и вниз как по сходням. Пахло плесенью и рыбой.

Потом кто-то сказал по-немецки:

- Благодарю, Хальт.

Чьи-то сильные руки подняли Баранова вверх, стянутого веревкой запястья коснулся металл.

- Помогите, Хальт, - сказал тот же голос. И Баранов потерял чувство опоры.

- Идите, Хальт, веревки на ногах я обрежу сам.

Баранов услышал удаляющиеся шаги, скрежет двери. И тут с его лица сорвали повязку. Снизу вверх с видимым интересом на него смотрел человек. Но это лицо никогда не могло быть человеческим. В нем словно чего-то недоставало. Лицо было отталкивающим, но Баранов не мог отвести от него глаз. Вот он - рыбочеловек.

Вдруг рыбочеловек рассмеялся. С размаху ударил Баранова в живот. Баранов закачался на крюке как маятник. Баранов ждал новых ударов, но рыбочеловек ушел - и Баранов понял, что тот хотел только поиздеваться.

.. Потом появилась Света.

Уходить вместе или вместе погибнуть - вот теперь их альтернатива Баранов на секунду заколебался: не попытаться ли для начала прорваться одному? Но если потом не удастся вернуться? Или окажется слишком поздно? Светлана угадала мысли мужа:

- Не уходи без меня! - в ее голосе был ужас. Они шли друг за другом Баранов чувствовал на

своей шее ее теплое дыхание.

- А знаешь, - вдруг заговорила шепотом Света, - я его убить хотела. Только все думала - как

- Ну и тебя тут же. Как муху. Он здесь не один, ясно.

- Не уверена Какие-то люди есть, но скорее всего это слуги Хальта Там, наверху. А здесь я все время была одна Ой, вода! - Баранов обернулся- по стене, которой коснулась Светлана, струились мелкие ручейки. Под ногами захлюпало. "Выход в море?" - подумал Баранов.

- Света, если мы выйдем к морю, задерживай дыхание и что есть сил толкайся ногами Я буду рядом, поняла?

Каменная галерея и в самом деле уходила вниз. Тупик или ловушка?

Баранов начал медленно ощупывать стену, ожидая найти выступ или отверстие. "Какая-то механика должна тут быть, - пробормотал он, - не просто же так вырублен этот ход".

- Света, - окликнул жену, - а у ранних христиан в катакомбах тайники были?

- Обязательно. Там хранили святые дары, облачение служителей, кувшины с миррой. А что?

[Image10.tif]

Баранов достал зажигалку - он до последнего берег капли газа. Послышался слабый щелчок, в неровном пламени они увидели стоящие вдоль стен ящики. Ящики были длинные, шероховатые, поросшие плесенью. Крышки, видимо, не запирались. Баранов с усилием сдвинул один из них. В нос ударило тошнотворным запахом гнили. Света щелкнула зажигалкой. Они отпрянули. Кладбище... Только этого не хватало!

- Он говорил... - начала дрожащим голосом Света, - он хоронил таких же своих соратников... с воинскими почестями. Их сначала много было, целый отряд, он один выжил. Идем отсюда, я не могу...

- Куда? - закричал Баранов, в ожесточении толкнул гроб, он сдвинулся немного, и они увидели свет. Это был зарешеченный лаз, и решетка держалась намертво.

- Пес, - ругнулся Баранов, - хоть какой-то камень, палку, рычаг...

- Давай на ней прыгать, - предложила Света. Они прыгали по очереди, и с каждым прыжком надежда то вспыхивала, то угасала.

Баранов приказал себе собраться и всей массой тела обрушился на решетку. Послышался треск. Тогда он сдвинул к решетке несколько ящиков, взобрался на них.

- Светка, давай сюда! Прыгнем вместе!

На лету Баранову удалось придержать жену, смягчить ей удар. Но сам он, выбив ногами решетку, рухнул на нее позвоночником. В глазах потемнело, сознание поплыло.

- Володя, ты жив? - кричала Светлана. - Володя, не надо, ну, прошу тебя, не надо!... - Он слышал ее всхлипывания как сквозь вату. Попробовал подняться: рука онемела, ноги плохо слушались.

- Володя... - Ее ледяные пальцы ощупывали лицо, грудь, и вдруг Баранов понял, что в помещении, где они оказались, светло.

- Ты не ушиблась? - спросил, удивляясь хрипоте своего голоса.

Света в отчаянии мотала головой.

- Куда это нас?... - он огляделся.

Они сидели на мраморной плите. "Хорошо угодили, - отстранение подумал Баранов, - не утонули". Под плитой плескалась вода.

- Надо осмотреться...

- Сиди, я сама, - Света спустила ноги с плиты и оказалась почти по пояс в воде. - Какие-то кувшины, ящики, сейфы, все затоплено... Дверца... она приоткрыла ее. - Володя, гидрокостюмы! - Она так радостно закричала, что у Баранова зазвенело в ушах. Он медленно сполз со своего места. Идти оказалось трудно - боль позвоночника отзывалась во всем теле.

А Света уже старалась натянуть на себя прорезиненную оболочку. Баранов протянул ей руку, чтобы помочь, но...

- Не мучайся, - тихо сказал, - смотри... - Тонкий шланг, соединяющий шлем с кислородными баллонами, был перерезан.

Света схватила другой костюм, третий - все то же самое.

- Предусмотрительный, гад, чертово создание... Знал, что мы будем искать.

- А что в них? - Света кивнула на затопленные сундуки.

Это были сокровища, которыми в последние минуты жизни любовался Дуайнер.

- Боже, какая красота! - восхищенно прошептала Света, забыв о собственных горестях. - Любой музей мог бы гордиться... Володя, милый, это не должно пропасть... - Она умоляюще посмотрела на мужа. - Это общечеловеческие ценности. Володя, это нельзя похоронить здесь.