Гигантская крыса, что все время сидела на том конце моста, охраняя отступление, понеслась по мосту, руша его под собой и давя лапами своих сородичей. Минеборн видел это, он оглянулся посмотреть и увидел, как последних его людей жрут крысы. Он поднял голову, что бы увидеть мокрое и измученное лицо Теохельма и прошептал: «Прости, друг.» и прыгнул на эту крысу ударив ее топором прямо в лицо.

Крыса завизжала так, что ее сородичи отступили и помотав головой, пытаясь вытащить топор гнома из своего лица, наклонилась влево и упала в бездонную темную пропасть вместе со своим храбрым гномьим наездником.

–ОТЕЕЕЕЕЕЕЦ!!!! – закричал Борнор хватая свой топор и пробираясь через толпу к волшебнику.

Портал был почти готов, и у Теохельма закружилась голова. Темный силуэт кричал «Не сможешь!» Но Теохельм не сдавался. Даже если он упадет обессилев, то упадет в этот портал.

Портал был готов и открывался, крысы сбегались со всех сторон, Борнор был рядом, но не успевал.

«Спасение» подумал волшебник, как из тьмы вылетела стрела и ударила его в живот. Затем еще одна, в спину.

Он встал на колени, и хотел было упасть вперед, но еще одна стрела, пробив ему кисть, приковала к земле.

–Я же говорил, только ты справишься с этим, –он слышал, как кто-то говорил это.

Борнор остановился и увидев что-то над магом, поклонился.

–Оставь эти почести, король.

Теохельм увидел, как скелет, окутанный в плащ, облетел его и остановился рядом с гномом. Левая рука скелета не двигалась, а правой он возводил зеленые круги.

Вслед за скелетом вышла лучница, имя которой он не знал. И Борнор учтиво поцеловал ей руку:

–С кем имею честь?

–Данна. Большего тебе знать не обязательно. – кивнул в ее сторону некромант.

Теохельм собрал последние силы и закрыв глаза, представил другого волшебника. Единственного с кем он мог бы связаться, когда умрет. Образ волшебника прервал темный силуэт в огне.

«Великие, это же ты!» -догадался Теохельм, но Борнор нанес топором последний удар.

***

–Я убью тебя *****! Нравится, да? Нравится?

Удар за ударом наносил крысе Минеборн. Они летели в пропасть, но король твердо был намерен не сдаваться. Прогрызая кольчугу, крыса укусила его за бок. И Минеборн нанес ей последний удар топором, окончательно отделив голову от туловища.

Они стали падать быстрее, и он заметил под собой водную гладь. Залез на оставшуюся часть крысы и приготовился к удару. Удар был настолько сильный, что тушку крысы под ним разорвало. Как будто получив сильный удар в живот, Минеборн выплыл и забрался на какой-то камень.

Гранит был ледяной, но королю было уже все-равно. Он, собрав силы поднялся и увидел перед собой большой зал, полным каких-то непонятных круглых труб. Повсюду лежали огромные колбы со стеклянными крышками.

Тело крысы, что было в воде, что-то утащило на дно. Но король не обращал внимания на воду сзади. Он двигался по этому длинному залу. В конце красовались самые большие ворота, которые он когда-либо видел. Вода сзади него запенилась и что-то скользкое направилось к островку гранита, на котором стоял гном. Гном подошел к одной колбе, протер стекло и заглянул внутрь.

«Не вероятно…» в колбе лежал двемер. И в каждой из сотен тысяч колб, находившись в этом зале спал мирным сном его старший брат.

Огромная трехглавая змея с криком вырвалась из воды и перед тем, как Минеборн успел закричать, острые зубы, одной из голов разрезали его тело пополам.

Его тело несло течением куда-то далеко. Мысли были бессвязными и не выделяли каких-либо четких картин. Из раны перестала сочиться кровь, но живот продолжал неистово болеть. Течение воды было сильным, но зато не было волн. В голове пролетали разные мысли: о принцессе, короле, старике и Данне. Хаотический поток мыслей прервал снег.

Аспариана выбросило на холодный берег и глаза уже стали закрываться, как он услышал громкое рычание. Глаза снова стали закрываться, когда его сознание как копьем пронзил душераздирающий писк. Он попробовал подняться, но боль гулом отдалась в животе, заставив его снова рухнуть в снег.

Он услышал громкий собачий писк, и чья-то огромная тень загородила солнце. Аспариан поднял голову и от увиденного ему стало не по себе. Прямо перед ним на огромном заснеженном холме было сражение. Гигантская паучиха била своими лапами огромного волка. Он же стойко переносил удары, пытаясь укусить ее за одно из щупалец. Аспариан встряхнул голову, но «мираж» не исчез. Он пытался встать на ноги, а тем временем паучиха явно выигрывала. Ударив по спине волка, она резко сбила его с лап. Волк перевернулся на другой бок, что бы его ни проткнуло щупальцем, но паучиха лишь усилила давление. Она продолжала бить волка лапами, пока тот окончательно не замер, оставив попытки подняться.

Аспариан поднялся на ноги, сам не понимая, как. Живот болел ужасно, но превознемогая боль, он схватил паучиху за заднюю лапу и стал тащить на себя. Она страшно зашипела и повернулась к нему, забыв о волке. От гнева, что у нее забирают ее добычу, она ускорила шаг и оттолкнула Аспариана на снег. Немного проехавши, он зацепился за траву и смог остановиться, недалеко от обрыва на той стороне холма. Паучиха бежала прямо на него. Быстро перебирая своими лапами, она догнала за несколько мгновений и встав над ним, вытащила из своего брюшка жало, готовясь его им проткнуть.

«В прошлый раз я не успел, но не сейчас!» – он быстро достал свой меч и за мгновение до удара паучихи, воткнул в нее лезвие. Она закричала и замотав лапами во все стороны, стала бить жалом что есть силы. Но все удары проходили мимо. Топот ее огромного тела обрушал снег под ними. Аспариан чувствовал, как земля уходит из-под ног и скала, на которой они с паучихой находились, раскололась, осколками рухнув в появившуюся бездну.

С громким писком паучиха полетела вниз, пытаясь схватиться за выступающие камни. Но все попытки были напрасны, они наносили лишь новые увечья. Ее писк был еще долго слышен, пока огромное тело не скрыла тьма бездны. Аспариан же зацепился за торчащие из скалы корни, но его рубашка долго не могла выдержать его вес. Мысленно готовясь встретить паучиху внизу, он закрыл глаза, когда почувствовал укус холодных зубов за ворот своей рубашки.

Огромный волк, опустив морду в ущелье, вытащил его за рубашку и положил недалеко от себя. Рана на животе стала немыслимо жечь, и Аспариан готовился снова потерять сознание от сильной боли. Последнее что он смог различить, перед тем как глаза закрылись было «друг».

***

Земля в этом мире была сухая и на ней почти ничего не росло. Только огонь и сера лишь бушевали в этом мире. Мире – где люди, были рабами. Демоны пировали на мертвой земле, радуясь своему бесконечно долгому существованию. Люди-захваченная здесь раса, ценились меньше скота. И забота о них была не лучше. В этом мире отчаяния и скорби реки лавы текли повсюду. Огромные столбы огня вырывались из земли к самому небу.

Под ярко красным от огненных испарений небом, не было птиц. Их заменили непонятные, напоминающие демонов создания с крыльями. Под этими самыми драконами шел конвой из прикованных друг к другу людей. Демон шел сбоку от связанных и хлестал их цепью, просто ради своего удовольствия. Они шли в лагерь, на выступе омывающийся лавовой рекой. Забор был сделан из костей особо крупного животного и закрывали людей с помощью особой магии, что бы они сами не могли выбраться. Таких лагерей было множество и этот не был исключением. Те, кто пытались выбраться, карабкаясь по костям, быстро жалели об этом. Кости-были острые как ножи, а трупы смельчаков не убирали в назидание и устрашение остальным заключенным.

–Линели, дочка, будь умницей.

–Хорошо, мама.

Дверь их лагеря открылась, и внутрь зашел демон с плетью:

–Ну что, скотина, тебе уже семь лет. А ты знаешь, что это значит. Пошли.

Линели проводила взглядом маму и с грустью быстро пошла к демону, что бы не получить очередной удар плетью. Но не повезло, и с громким хрустом плеть ударила ее по лицу. Снова. Ее лицо было ужасно. Все эти шрамы, оставленные от плетей, изуродовали ее настолько, что лишь мама могла узнать ее среди других детей, которых Судьба заставила гнить тут.