Несколько секунд Эвелин собиралась с духом, и он нетерпеливо сказал:

– Теперь уж не молчите. Сколько?

– Семь, – прошептала Эвелин.

– Что-о?

Хантер ударил по тормозам, ибо его обуял столь сильный гнев, что он был не в состоянии вести машину. Но на скользкой дороге машина пошла юзом, перелетела через обочину и ухнула в кювет.

От неожиданности Эвелин взвизгнула, а ее спутник яростно выругался.

– Господи, только этого мне не хватало! Вы в порядке? – Он задал вопрос больше для проформы, поскольку Эвелин оказалась сверху и в любом случае пострадала бы меньше.

– Да.

– Вот уж чего вы, черт возьми, не заслуживаете.

– В аварию мы попали вашими стараниями, – отрезала Эвелин и отстегнула ремень безопасности.

– Хотя бы не давите на меня, – с сарказмом бросил Хантер.

– Не собираюсь. Приподнимите меня, чтобы я могла открыть дверцу.

Хантер без усилий выполнил просьбу, и Эвелин удалось выбраться из машины.

– Можете ли вы передать мне сумочку и перчатки?

Он бросил на нее взгляд, холод которого не уступал погоде, но передал вещи, дорожный атлас, большой фонарик и свою сумку, после чего выкарабкался сам. Подняв воротник куртки, он обошел машину и покачал головой.

Придется искать буксир. – Он огляделся, но не было видно ни зги. – Придется идти, пока не найдем телефона. – Он бросил на Эвелин убийственный взгляд. – Вы конечно же не могли выбрать лучшего момента для своего идиотского признания.

– Я не виновата, что вы паршивый водитель, – парировала Эвелин, обидевшись, словно ребенок.

Хантер презрительно посмотрел на нее, взял свою сумку и пошел вперед, подсвечивая себе фонариком.

– Могли бы и подождать меня, – догнала его запыхавшаяся Эвелин.

– Если не поспеваете, возвращайтесь и ждите в машине, – сухо посоветовал он.

– Чтобы до смерти окоченеть? Благодарю покорно.

Как и у большинства мужчин, которые предпочитают повсюду передвигаться в машине, у Хантера под курткой была только легкая рубашка. Но, казалось, он не чувствовал холода. Не исключено, что его грел гнев, потому что он гаркнул:

– Так кто эти семь человек, которых вы соблазнили бросить мою фирму?

– Не может ли это подождать, пока мы…

– Я хочу знать немедленно!

Эвелин добросовестно перечислила всех, и сердце ее замирало по мере того, как с каждым именем Хантер все больше мрачнел.

– Когда они собираются уходить?

– Все должны подать заявления первого декабря.

– Вот как. Отлично. Такую пакость могли придумать только вы. Теперь мне придется звонить каждому… Ладно, – перебил он сам себя, – оставим препирательства на потом, сначала надо выпутаться из передряги.

Снег шел все гуще, и, пробиваясь сквозь его пелену, они пару раз чуть не сбились с дороги. У Эвелин стучали зубы, пальто не спасало, и она промерзла до костей, лишь смутно представляя, как себя должен чувствовать в курточке Хантер.

Он приостановился и, вытирая с лица снег, осмотрелся в темноте.

– Мы должны были уже добраться до деревни, она обозначена на карте.

Но в поле зрения ничего похожего не попадалось, и они побрели дальше. На Эвелин наваливалась усталость, однако непреклонная решимость не давать больше Хантеру повода для насмешек заставляла ее двигаться вперед. Все же пришлось одолеть не менее полумили, прежде чем они вышли к перекрестку с дорожным указателем.

– Наконец-то! – Хантер уперся лучом фонарика в знак, но ему пришлось смахнуть с него снег. Разобрав буквы, он ошеломленно присвистнул. – Дорога-то осталась справа! Но этого не может быть, ибо… – Он обернулся к Эвелин, ослепив ее лучом. – Боже всемогущий! Да вы можете хоть что-нибудь сделать, как полагается?! Вы дали неправильное направление! И теперь мы в нескольких милях от нужной дороги!

– Этого не может быть! – Выхватив фонарик, Эвелин осветила надпись и с ужасом убедилась, что Хантер прав. – О нет!

– Из всех бестолковых, злых и глупых существ…

– Заткнитесь! Меня и без того мутит от одного вашего вида! – гаркнула в ответ Эвелин. – Любой может ошибиться!

– Ошибиться? Это не ошибка, это катастрофа! Разрешите сказать, что вы…

– Нет уж, разрешите мне сказать! Вы невыносимая и нетерпимая, полная отвратительного шовинизма крыса! И я… – Она остановилась, внезапно представив себе, как в чистом поле стоят два человека и, заносимые снегом, отчаянно ругаются. – Ах, да какой смысл? – Сунув ему в руки фонарик, Эвелин развернулась и побрела прочь.

Аккуратно спрятав фонарик в карман куртки, Хантер крикнул:

– Куда, по-вашему, вы направляетесь?

– Куда угодно, лишь бы подальше от вас!

– Вы с ума сошли! Вы заблудитесь, замерзнете!.. Вернитесь немедленно!

– А вы мне не приказывайте, – через плечо откликнулась Эвелин. – И можете не бежать за мной, потому что…

Она почувствовала, как из-под ног уходит земля, и слишком поздно спохватилась, что не посмотрела, куда идет. А шла она, как выяснилось, прямиком в реку.

Ее полный ужаса вопль ножом прорезал завывания ветра, и через секунду Хантер оказался рядом. Распластавшись на снегу, он ухватил Эвелин за руку.

– Все в порядке, я держу вас. Без паники. – Перехватив ее другую руку, Хантер попытался вытащить Эвелин, но через несколько минут бесплодных усилий предложил другой вариант: – Я не могу найти опоры. Можете ли вы ухватиться за мое плечо, а я попытаюсь поднять вас?

Он говорил спокойно и уверенно, и это помогло Эвелин прийти в себя.

– Да. Да, постараюсь. – Она сделала попытку, но намокшее пальто камнем тянуло ее вниз. – Мне придется скинуть одежду.

– Давайте. Последовательно перехватывайте руки. Не беспокойтесь, я вас не выпущу.

Эвелин колотила дрожь, когда она избавилась от отяжелевшего пальто, которое пошло ко дну вместе с сумочкой, но несчастная была так перепугана, что не обратила на это внимания. Собравшись с последними остатками сил, она вцепилась в Хантера, а он подхватил ее под мышки и медленно выволок на берег. После чего Эвелин рухнула плашмя на землю, переводя дыхание и испытывая несказанную радость, что спаслась.

– Вставайте, надо идти. В мокрой одежде вы закоченеете.

– Я… я не могу, – с трудом произнесла Эвелин, ибо зубы у нее выбивали пулеметную дробь.

– Нет, можете. Вперед! – Хантер поставил ее на ноги и накинул на плечи свою куртку. – Вот, наденьте.

– Но вы же…

– Делайте, что вам говорят! – повысил он голос. – А теперь придется прибавить шагу.

Обняв Эвелин, Хантер помог ей идти. Она даже не делала попытки понять, куда они движутся, была озабочена лишь тем, чтобы переставлять ноги. Она слышала, что товарищ по несчастью говорит какие-то ободряющие слова, но Эвелин больше занимала полная воды обувь, которая хлюпала при ходьбе. И еще было холодно, невыносимо холодно.

– Мы должны найти помощь, – пробормотала она.

– Знаю. Найдем. Теперь уж скоро, главное – не останавливаться.

Эвелин потеряла всякое представление о времени и понятия не имела, как далеко они ушли, когда Хантер внезапно остановился и воскликнул:

– Вижу какие-то строения!

Слава Богу! – с облегчением подумала Эвелин и попробовала разлепить ресницы.

– Я ничего не вижу.

– Вон там. Идемте, тут недалеко.

Едва ли не волоча ее за собой, Хантер направился к занесенным снегом строениям – и тут же издал стон разочарования.

– Это яхты. Но все же хоть какое-то укрытие. – Он обеспокоенно посмотрел на Эвелин и помог ей прислониться к дереву. – Эвелин! Откройте глаза! – Подчинившись, она увидела его осунувшееся и посиневшее от холода лицо. – Вот так. Хорошая девочка. Я пойду поищу какое-нибудь убежище. Постарайтесь не уснуть, хорошо?

Казалось, прошла вечность, но на самом деле Хантер вернулся через несколько минут. Он взял Эвелин на руки и понес к одной из яхт, поднял на борт и прикрыл брезентом. Эвелин, укрытая от студеного ветра, сразу же испытала облегчение и даже не осудила Хантера, когда он покусился на чью-то частную собственность, сломав замок на двери в каюту.