Глава 3

Трех часов сна определенно недостаточно перед десятичасовой сменой. Сама виновата, раз всю ночь трахалась с парнем. И расплата за это не только один недосып. Мне довольно сложно ходить, бедра очень чувствительны и слабы, а киска не переставая пульсирует.

Но оно, черт возьми, того стоило.

— Итак, с кем это ты сбежала вчера вечером? — интересуется Сандра, напугав меня, когда внезапно склоняется над столом прямо рядом со мной.

Моргнув, я смотрю на неё.

— Что?

— Не чтокай мне. Я видела, как ты улизнула с высоким симпатичным брюнетом, который лапал тебя.

Мысленно я возвращаюсь к упомянутым рукам.

— У него великолепные руки.

— Значит, вы тщательно друг друга «изучили»? — она играет бровями, а её карие глаза задорно блестят.

— Он утер нос всем парням, с которыми я была раньше.

Она в удивлении округляет глаза.

— Даже Дигби?

Я называла своего бывшего парня Дигби «мой норвежский отбойный молоток». Он был весь такой крупный и от того, с какой силой он врывался в мою киску, на чувствительных участках тела частенько появлялись синяки, но оно того стоило. Тем не менее, Саймону удалось затмить воспоминания о нём, хоть я и не сумела понять, в чем именно он превзошел Дигби.

— Ладно, Дигби он нос не утер, но, определенно, превзошел его.

— Черт, — она резко выдыхает и обмахивается ладонью. — Ты, я и бутылка вина. В четверг ты приходишь ко мне и рассказываешь всё в мельчайших подробностях. Полагаю, мужчины моей жизни, только что столкнулись с новым для себя стандартом.

Я улыбаюсь ей и согласно киваю.

— Вино — превосходная идея.

— Отлично. Тогда до встречи, — она машет мне рукой, отталкивается от стола и направляется к двери.

Сандра уходит, а Деймон продолжает пялиться на меня, поэтому я хватаю верхний лоток и начинаю проводить анализ очередной пробирки. Пока я заканчиваю с ней, в лотке появляется еще три, и я вхожу в ритм. Воткнув в уши наушники, я ловлю кураж и отключаюсь от всего.

— Эй, Пейсли, нашел тебе интересный образец, — обращается ко мне Мика, входя с корзинкой с файлом и тремя пробирками с кровью.

— Кровь мутанта? — интересуюсь я, вытаскивая наушники и кладя их на стол.

Он смеётся.

— Лучше. Джон Доу (Прим. Джон Доу — нарицательное наименование лица мужского пола, чьё имя неизвестно или по тем или иным причинам не оглашается).

Я крайне редко узнаю имена пациентов, еще реже мне удается узнать что-то о человеке или о том, как он умер. Для меня это просто серия штрих-кодов на пробирках.

Выгнув бровь, я смотрю на Мику.

— Джон Доу?

— Именно, доктору Митчеллу не удалось определить личность парня. У него нет отпечатков пальцев, слепков зубов, вообще ничего.

— Как это — нет отпечатков пальцев?

Он пожимает плечами.

— Выжжены.

— Его отпечатки пальцев выжжены? Странно, — очень странно. Впервые о таком слышу, если не брать во внимание сцены из голливудского кино.

— Еще бы! Его привезли два дня назад, и до сих пор ни одной зацепки. Я всё думаю, может, он шпион или что-то вроде того.

Я закатываю глаза, но, когда Мика выходит через защитную дверь и удаляется по коридору, я вспоминаю его слова, и меня охватывает острое любопытство.

Мне нравятся хорошие загадки, если уж на то пошло.

Оттолкнувшись ногой от пола, я проезжаю на стуле к компьютеру, где открываю электронный файл Джона Доу, и просматриваю отчет судмедэксперта.

Практически вся информация о его внешних данных довольно стандартная: рост, вес, цвет волос и глаз. Хотя отмечено, что у него очень развита мускулатура. Вероятно, он был фанатом фитнеса и проводил кучу времени в тренажерном зале.

Приблизительный возраст под сорок. А затем идут отпечатки пальцев или, в его случае, кляксы.

У него были обнаружены царапины на костяшках рук, а лицо и тело покрыты синяками, указывая, что он, видимо, побывал в какой-то драке. Причиной смерти стал выстрел с близкого расстояния в голову. Место попадания пули и угол входа в череп предполагают очень популярный, но редко встречающийся тип казни.

Двойным кликом я открываю файлы с его рентгеновскими снимками и в ужасе смотрю на них. Меня никогда не обучали чтению рентгеновских снимков, но благодаря тому, что я наблюдаю их не один год подряд, а также благодаря моему неуемному любопытству и постоянному желанию получить больше информации, я научилась различать отверделости — признак старых переломов.

Количество затвердений на скелете нашего мистера Доу просто ошеломляюще. Я видела снимки прыгунов, у которых не было столько следов переломанных костей, сколько у этого парня за всю его жизнь.

Возможно, Мика прав.

Мне хочется рассмеяться от того, насколько глупа эта идея. Шпион? В Цинциннати? Он приехал сюда, чтобы выкрасть рецепт фирменных спагетти с приправой чили? Или хочет выяснить, почему у нас так любят сосиски «Гоетта» (Прим. Гоетта — сосиски из мясного фарша и зерновых. Свое название получили по фирме-производителю. Одно из самых популярный в Цинциннати блюд)? Потому что ответ на этот вопрос интересует также и меня.

Впрочем, у нас расположено авиационное подразделение «Дженерал Электрик», а они работают по правительственным контрактам... (Прим. Дженерал Электрик — американская многоотраслевая корпорация, производитель многих видов техники, включая локомотивы, энергетические установки (в том числе и атомные реакторы), газовые турбины, авиационные двигатели, медицинское оборудование, фототехнику, бытовую и осветительную технику, пластмассы и герметики).

Пейсли, серьезно?

Я качаю головой и закрываю файл со снимками. Доктору Митчеллу все же удалось обнаружить один опознавательный знак, поэтому я кликаю на него два раза. Когда файл открывается, я, прищурившись, смотрю на экран, пытаясь понять, что вижу и как вообще доктору Митчеллу удалось это обнаружить.

За левым ухом нашего таинственного мистера Доу, на задней стороне ушной раковины, там, где она соприкасается с черепом, виднеются три точки. Нестирающиеся отметки на коже напоминают веснушки, только черного цвета.

Откинувшись на стуле, я продолжаю изучать экран.

Какая странная татуировка.

Я слышала о преступной группировке, члены которой делали себе тату в виде трех точек, но они набивали их в форме треугольника и обязательно на видном месте. А у Джона Доу они искусно запрятаны.

К тому же, помимо телесных повреждений, полученных им за всю жизнь, ничто не указывает, что он имел какое-либо отношение к преступной группировке: ни тату, ни одежда, ни что-то еще. Господи, да на мужчине был костюм, когда его убили.

Следующие несколько часов, пока я работаю, все мои мысли только об этом Джоне Доу. Кем он был?

Позже, ближе к концу смены, когда тесты готовы — спасибо моему любопытству, благодаря которому, я занялась его анализами в первую очередь — я вытаскиваю результаты и качаю головой.

Тесты показывают поразительное и довольно странное сочетание наркотиков в организме Джона Доу.

— Что-то тут не так.

Я распечатываю результаты и иду к столу Деймона.

— Так ведь быть не должно, да? — спрашиваю я, подсовывая ему под нос бумажку с результатами.

Он сердито смотрит на меня, но выхватывает листок и изучает его. Раздражительность на его лице сменяется замешательством.

— А что по другим тестам? — спрашивает он, не отрывая взгляда от бумаги.

Пожимаю плечами.

— Для трупа вполне нормальные.

— Может, перенастроить машину и проверить еще раз?

— Именно так я и собираюсь поступить, — я возвращаюсь к своему столу и смотрю на стопку проверенных анализов, сделанных ранее.

За спиной раздается писк кодового замка, и я слышу, как открывается дверь.

— Твою мать, — хрипло и как-то странно матерится Деймон и, подняв голову, я разворачиваюсь и смотрю на входную дверь.

У меня почти нет времени, чтобы осознать, кто стоит там и почему.

Время останавливается.

Единственное, что я вижу — пистолет в руке мужчины и выстрелы, которые он делает. Точные выстрелы из пистолета с глушителем заглушают встревоженные крики.

Боковым зрением отмечаю, как трое моих коллег падают на пол. Всего он сделал пять выстрелов, но я по-прежнему стою и смотрю прямо на черное приспособление, отбирающее у людей жизни. Я заставляю себя перевести взгляд с пистолета на мужчину, чтобы увидеть убийцу прежде, чем умру, и мое сердце замирает.

Саймон?

У него спокойное и серьезное выражение лица, как у человека, идущего к намеченной цели.

Его палец замирает на курке, но затем он опускает руку.

Сердце начинает биться так быстро, что мне кажется, что сейчас оно вырвется из груди. Я не в состоянии ни думать, ни пошевелиться. Могу только смотреть на него. Ужас сковал все мое тело.

Он тянется ко мне, хватает за руку и тащит к двери.

— Ты мне нужна.

От слов, от которых у меня вчера ослабели коленки, они подкашиваются снова, но уже совершенно по другой причине. Я спотыкаюсь — кажется, забыла, как нужно ходить. Саймон очень сильный, и смысла сопротивляться нет, даже если бы я могла.

Когда мы проходим через дверь, я оборачиваюсь и смотрю назад, широко раскрыв глаза от ужаса.

Все стены забрызганы красным. Марси, Деймон, Мёрфи, доктор Алма и Йен распластались на полу. В глазах моих коллег пустота, а под телами растекаются лужи крови.

В груди зарождается крик, но я не издаю ни звука. Земля уходит из-под ног, пока я пытаюсь понять, что происходит, осознать, что все они мертвы.

Боль в руке возвращает мое внимание к мужчине, который ещё вчера ночью казался мечтой, ставшей явью. Сейчас он скорее напоминает ставший явью кошмар.

Я всё ещё сплю. Должно быть, причина в этом. Это всё не может быть правдой.

— Открой её.

Моргнув, я смотрю на него, затем перевожу взгляд на табличку над дверью, которая гласит «Морг». Шок отступает. Я отрицательно качаю головой и пытаюсь вырваться:

— Нет.

Он снова поднимает пистолет и прижимает ещё теплое дуло к моему лбу.