– Кажется, он приходит в себя.

Это я услышал сквозь серую пелену боли, окутавшей мою голову. Нет… не только голову. Все тело ужасно болело, но почему-то ноги - сильнее всего.

Из тумана передо мной материализовалась серая мордашка Амена.

– Точно, уже очнулся.

– Здорово, крылатик, - прохрипел я.

Амен сидел на моей груди. Вы когда-нибудь видели летучую мышь, сидящую по-турецки? Честно, лучше этого даже не представлять, кошмаров потом не оберетесь. Дышать было тяжело - кажется, мыш весил поболее Джемала, который примостился аккурат на моих ногах. Понятно, почему мне казалось, что мои лодыжки завалило невероятно тяжелой горной породой. Руки мне держал Стюарт. Ладони его обхватили мои запястья, будто стальные наручники, не давая даже пошевелиться.

– Эй, - я слабо дернулся. - Что происходит? Чего вы на мне расселись?

Стюарт наклонился к моему уху и гаркнул:

– Лэйвери! Ты меня слышишь?

– Ид-диот, - проворчал я в ответ, поморщившись. И так башка раскалывается, а тут еще этот решил на мне громкость своего рупора испробовать. - Чего ты так орешь? Или думаешь, что у меня в ушах вата? Не помню, чтобы я ее туда запихивал. И отпусти меня наконец!

– Это он, - улыбнулся Джемал, слезая с моих ног. Какое, блин, облегчение! Я думал, у меня кости не выдержат, если он посидит еще немного. Амен слетел с меня и скрылся из поля зрения.

– Конечно, я. А кого вы ждали? Мадонну?

С огромным трудом я сел и охнул: спину ломило так, будто по ней проехалась стая бульдозеров. Запястья сводило, там, где их держал Стюарт, появились красные полосы. Наверное, синяки будут знатные. В ноги словно впивались тысячи иголок (это уже Джемал постарался). Плюс тяжесть в груди, не желавшая меня отпускать.

– Совсем сбрендили? - просипел я, силясь вдохнуть по-нормальному. - Я вам кто - хренов бронзовый памятник?

– Мы должны были убедиться, что это действительно ты, - подал голос Аменохеприти. Мыш восседал на спинке железной кровати, безуспешно пытаясь уцепиться коготками за гладкую поверхность. Я повернулся к нему, и матрас подо мной захрустел. Я поморщился: солома впилась мне в… В общем, вы поняли, куда.

Комната была небольшой, примерно три на четыре метра. Стены были сложены из здоровенных, грубо обтесанных булыжников. Меблировочка и вовсе оказалась скудной: кроме кровати я заметил только крохотную тумбочку, на которой стояла уже изрядно оплывшая свеча в металлическом подсвечнике. Только ей и освещалась эта каморка. Окованная железом дверь была, по-видимому, заперта. Окон не было вообще.

– Где это мы? В тюрьме, что ли?

– Нет, - ответил Джемал. - Это очень надежное убежище.

Я не преминул ответить колкостью:

– Видимо, не очень-то и надежное, раз вы держали меня всем скопом. Кто здесь был вместо меня? Неужели сам Тимерхан?

– С чего ты взял, что тут кто-то был? - небрежно бросил Стюарт.

Вот тупень.

– А кто мне в ухо орал, пытаясь достучаться до…

– Понятно, - раздосадовано махнул рукой бармен. - В общем, там, в переулке, в тебя вселилась какая-то тварь.

– Тварь? - повторил я, холодея.

– Да, - продолжил за Стюарта Амен. - Один из призраков Пустыря.

– Дай догадаюсь. Это такой чудик с черными глазами и красной клыкастой пастью?

Две пары глаз и темные очки уставились на меня. Стало так тихо, что я услышал далекий-далекий шум воды. Река, наверное. А может, мне просто показалось.

– Откуда ты знаешь? - наконец спросил Амен.

Я рассказал им про свое путешествие в пространстве. Про черно-золотое море, песок и траву. Про зажившую царапину на пальце. И про таинственного незнакомца, пытающегося выманить у меня силу.

– Значит, телепортация, - задумчиво протянул Джемал. - Интересно.

– Ей уже лет пятьдесят никто не пользовался, чтобы перетащить душу в другое место, - согласился Аменохеприти. - Да и до этого не особо. Обычно прибегали к более простым приемам. Вот, например, Карвин…

– Минутку, - я поднял руку. - Перетащить… что? Душу?

– Тот демон, с которым ты встретился, использовал твое тело. А душа прохлаждалась в раю, который ты сам себе вообразил. Скажи, когда ты рисуешь комиксы, ты всегда уделяешь внимание деталям?

Я задумался. Да, я обычно прорисовываю каждый предмет… только если он имеет прямое отношение к действию, к сюжету. Например, я бы не стал рисовать ракушки на едва виднеющемся берегу моря…

– Призрак использовал твое воображение, чтобы создать этот мир. А нам тут пришлось несладко…

И Амен поведал мне вот что.

Когда там, в переулке, я пошатнулся и начал падать, Джемал и Стюарт едва успели меня подхватить. Я был страшно бледен, кожа моя была ледяной, как айсберг. Они уже думали, что я сейчас копыта откину, как вдруг я открыл глаза и попытался вскочить. Стюарт и Джемал меня удержали, и слава Богу. Потому что я, по словам Амена, выглядел совершенно безумным. Мои карие глаза обернулись черными, без белков, губы раздвинулись в жутковатой усмешке. Я попытался цапнуть Джемала за палец, но тот вовремя отдернул руку.

В машине я крыл их матом на чем свет стоит, бесчестил их род, вырывался и все норовил лягнуть Стюарта то в пах, то в коленную чашечку. Стюарт едва удержал меня. Даже магия Амена не смогла погрузить меня в сон, несмотря на то, что в этом деле он большой мастак.

– Бли-ин, - протянул я, когда жрец закончил свой рассказ. - Но как этот призрак проник сквозь защиту?

– Твоя стена отнюдь не защищает от этого, - пояснил Джемал. - Она строится только для ограничения доступа к мыслям. Если в тебя кто-то вселится, стена ему уже не преграда.

– Интересно, - хмыкнул я. - И что же, любой может вот так…

– Нет, - перебил Аменохеприти. - Это могут только призраки Пустыря. Только вот ума не приложу, откуда этот взялся? Они уже лет сто себя не проявляли.

– Видимо, что-то выгнало их из норы, - покачал головой Джемал. - Знать бы, что именно… Магический круг словно взбесился - причину днем с огнем не сыщешь.

Я хлопал глазами, ни черта не понимая. Что за фигню они мелют? Призраки взбунтовались? И что в этом такого? Могли бы их утихомирить. Кто из них, в конце концов, магией в совершенстве владеет?

– Непонятно, почему магия этого призрака была направлена именно на него, - Джемал указал на меня. Блин, разговаривают так, словно меня здесь нет. При случае я им это припомню. - Это не случайность.