Минут пять спустя, когда Модести уже лежала в прохладе спальни, она расслышала звук въезжающего во двор грузовика. Потом в комнату вошел Вилли, улыбаясь всем своим разбитым лицом.

— Теперь я скажу тебе, что у нас сегодня на обед, — сказал он, присаживаясь на корточки рядом с ней и беря ее за руку. — Суп, цыплята, картошка, зелень. Все консервированное, но ничего. Галеты, шоколад, компот, финики, сыр, изюм. Выбирай все, что хочешь, и я тут же это принесу. Дня через два ты сможешь в одиночку справиться с медведем.

Модести улыбнулась.

— Об этом-то я всегда и мечтала.

Вилли радостно кивнул.

— Это еще не все. В машине все наши вещи — оружие, одежда, все, что мы взяли с собой на «сессну». Тридцать галлонов воды и баки, в которые можно налить еще столько же. Их мы наполним водой из колодца. И большой запас медикаментов — бинты, антисептики, пенициллин, все.

— И машина, чтобы отвезти нас.

— Машина? Боже ты мой, подожди, сама ее увидишь, Принцесса. — Вилли не скрывал восторга. — Это «элвис столворт». Шесть ведущих колес. С легкостью берет пять тонн груза. Топливный бак на сто галлонов, сейчас наполнен на три четверти, но в канистрах есть еще пятьдесят. Двигатель «роллс-ройс Б81» в двести двадцать лошадиных сил. Полностью оборудован для езды в пустыне. Есть даже холодильник, работающий от аккумуляторов. Может одолеть ров в пять футов шириной. — Гарвин тряхнул головой и снова усмехнулся. — Ну а если нам вдруг потребуется перебраться через реку, он превратится в амфибию!

Модести посоветовала:

— Достань прежде всего аптечку и позаботься о себе, Вилли.

— Точно. — Он встал. — Только избавлюсь от трупа Деликаты и закончу осмотр груза. Там есть еще три каких-то больших ящика в глубине. Я не успел посмотреть, что в них.

Модести опять засмеялась, все еще слабо, но уже не останавливаясь. Вилли в недоумении посмотрел на нее. Модести хитро прищурилась:

— Угадай-ка, что там?

— Я что-нибудь забыл?

— Кое-что забыл! У тебя голова занята другим. Сначала я со своей рукой. Потом Деликата. И ты совсем забыл про Домициана Маса. Это же сокровища, Вилли. Сокровища.

Вилли молча смотрел на нее. Потом медленно произнес:

— Точно. Совсем забыл. Ну… взглянем на них попозже. Пока мне гораздо больше нравится наш грузовик и все остальное.

— Мне тоже. Так наши вещи целы? Там должно быть мыло. Боже, как мне хочется смыть с себя грязь, Вилли, ты бы знал. Но сначала иди приведи себя в порядок.

Через час Вилли принес Модести к колодцу, раздел ее и вымыл в нагретой солнцем воде, набранной в каменный лоток. В аптечке нашлась мазь с антибиотиком, и Гарвин наложил свежую повязку на ее рану. Вымыв и высушив ей волосы, он осторожно расчесал их. Нашел чистую одежду, одел Модести и перенес обратно в прохладную спальню.

— Еще два дня, Принцесса, ты будешь есть, как лошадь, и спать, как слон. Потом — в путь. — Гарвин удовлетворенно вздохнул. — Похоже, наша операция подходит к концу.

— Только похоже. — Модести продолжала улыбаться, каждой клеточкой радуясь чистоте и покою. Но странная пустота затуманила ее взор. — Только похоже, — повторила она. — Остается еще Пристайн.

— Я ожидал увидеть вас раньше, — сказал Пристайн. — Уже почти целый месяц…

Таррант молча кивнул. Прошло двадцать шесть дней с тех пор, как Стивен Колльер позвонил ему из Бкхаль-Суахель — аэропорта Танжера.

Двое мужчин сидели на каменной террасе по разные стороны низкого столика. Таррант был одет в легкий голубой костюм, простую белую рубашку с клубным галстуком. На Пристайне были только пляжный халат и плавки.

Перед ними плескались воды пустынного залива, находящегося между Каннами и Сан-Рафаэлем. Весь залив являлся собственностью Пристайна. Длинное строение — вилла, покрытая красной черепицей, — прилепилось к склону скалы в пятидесяти футах над уровнем спокойного моря, темно-синего в лучах яркого летнего солнца. Широкие ступеньки, высеченные в камне, вели от дома к низкому клифу, украшенному изящной белой пристанью.

Взглянув на часы, Пристайн спросил:

— Это официальный визит?

Таррант покачал головой.

— Официальных визитов не будет. Профессор Танджи и его люди могут сообщить полиции только то, о чем вы наверняка уже прочитали в газетах: что какая-то банда захватила их экспедицию в Масе и чрезвычайно жестоко с ними обращалась. Ничего более определенного они не скажут.

— Да, скорее всего вы правы, — согласился Пристайн. — А Колльер и слепая девушка?

— Тоже молчат. Только не со мной, естественно. Они с большим нетерпением и надеждой ожидали возвращения Модести Блейз и Вилли Гарвина. — Таррант сделал короткую паузу. — Которые прилетели ровно две недели назад.

— Вот как, — заметил Пристайн. Выражение его лица не изменилось, он по-прежнему спокойно наблюдал за морем. — Они не афишировали свое возвращение. Им что-нибудь известно о Деликате?

— Да. Это Деликата убил Габриэля и Макуиртэра — по всей видимости, по вашему указанию, в связи с изменившейся обстановкой. Потом он отправился в путь на грузовике. Куда именно он направлялся — мне неизвестно, но, очевидно, хорошо известно вам. Однако он столкнулся в пустыне с Модести Блейз и Вилли Гарвином. И теперь похоронен где-то в Сахаре. Как я понял, памятника ему не поставили.

— А груз?

— Тоже захоронен. Во всяком случае, самая интересная часть груза.

— Так. — Пристайн помолчал. Потом задумчиво произнес: — Мне всегда казалось, что справиться с Деликатой невозможно. Вероятно, они и в самом деле профессионалы высокой квалификации.

— Вероятно.

Пристайн взглянул на Тарранта.

— Конечно, я знаю, что вы очень влиятельный человек. Вы имеете возможность обратиться даже к премьер-министру. И все же, если вы в самом деле попытаетесь выступить против меня, думаю, вы проиграете. Я владею тем, что газеты называют индустриальной империей. Это дает мне массу скрытых возможностей, и мое влияние гораздо больше, чем ваше. И к тому же не думаю, что вам поверят, Таррант. Есть вещи, в которые просто невозможно поверить.

— Совершенно верно. На этом-то и построен ваш расчет. Я понимаю.

Пристайн кивнул и снова взглянул на часы.

— Я всегда начинаю плавать в одиннадцать часов, так что через пять минут буду вынужден извиниться и покинуть вас. Не перейти ли вам прямо к цели своего визита?

Таррант, прикрыв рукой глаза, посмотрел на едва различимую точку, только что появившуюся на горизонте.

— Давным-давно существовал оригинальный, но довольно разумный обычай. Если обнаруживалось, что джентльмен растратил казенные деньги или провинился еще чем-то в этом же роде, ему вручали пистолет и он уединялся в своем кабинете. Тогда предпочитали застрелиться, чем потерять честь.

Пристайн пожал плечами.

— Вы правы, весьма оригинальный обычай. Но несколько устаревший. И, в конце концов, мне же не угрожает бесчестье. Я не могу себе представить, ради чего мне стоило бы застрелиться.

— А я могу, — спокойно возразил Таррант. — И, кроме того, если вы сами этого не сделаете, то Модести Блейз убьет вас.

Пристайн с легким любопытством взглянул на него.

— Это месть? Так сказать, справедливое возмездие? Или самозащита?

— Нет. — Таррант протестующе взмахнул рукой. — Дело в том, что в принципе она ничего не имеет против хищников в человеческом обличье, пожирающих друг друга в этом мире. А так как она и себя причисляет к этой категории, то считает, что ваша игра ведется по правилам. Лично я думаю, что это не совсем так, но мое мнение значения сейчас не имеет. Возмездие? Разумеется, нет. — Он улыбнулся сам себе. — Инструментом правосудия она себя и представить не может. Самозащита? Не думаю. Это совсем не ее стиль. — Таррант пристально посмотрел на Пристайна. — Она просто говорит, что вам не место в этом мире. Если вы останетесь, погибнут многие другие — маленькие, беззащитные, ни в чем не повинные люди. Такие, как Ааронсон, как сестра Дайны Пилгрим. Как археологи профессора Танджи, которых вы тоже убили бы, если бы вам не помешали. Вот почему она убьет вас, Пристайн. Чтобы удержать вас от новых преступлений.