Брикман посмотрел на пистолет, лежавший на столе.

— Оскар, ты неисправим, — сказал Гирланд, наблюдавший за ним. — Документ хорошо спрятан, и ты его не найдешь. Но если ты отпустишь меня, как это тебе очень хочется сделать, то рано или поздно мистер Ковски получит его. Итак, рассказывай, что друг Дори придумал своим затуманенным мозгом.

Брикман колебался.

— Откуда я знаю, что ты вернешь мне документ, если я расскажу тебе все? спросил он.

— Естественно, что ты не можешь этого знать. Ты не можешь доверять моему слову. Но я тебе его отдам, это все, что я могу тебе сказать.

— Придет день и я сведу с тобой счеты, — пообещал Брикман. — Вбей это получше в свою голову. Я отплачу тебе за все!

— Какие чувства! — воскликнул Гирланд, закрывая глаза. — Ты действительно лишен способности думать. У тебя может разболеться голова, уверяю тебя! Брикман обдумывал ситуацию. Он спрашивал себя, не следует ли ему послать телеграмму Дори, чтобы попросить новых инструкций. В настоящий момент инициатива была за Гирландом. Потом он вспомнил, что сказал ему Дори: «Примите все его условия».

Его задачей было вернуть документ Дори. Потом уж Дори решать.

— Хорошо, — сказал он. — Вот что должно было произойти.

И он рассказал Гирланду, что Дори хотел воспользоваться им, как дымовой завесой, чтобы спокойнее провезти Латимера в Прагу.

Гирланд слушал с закрытыми глазами. Когда Брикман замолчал, он открыл глаза и улыбнулся ему.

— Значит деньги в деревянном ангеле?

— Они там. Это я положил их туда.

— Проклятый Дори! Какой он фальшивый человек! — сказал Гирланд. — Но я все же признаю, что у него были основания попытаться получить меня. Очень хорошо, Оскар. Теперь о работе. — Он перекинул ноги на пол и сел на краю постели. — Сегодня вечером ты пойдешь к Мале Рейд, чтобы забрать фрик. Я буду стоять в уголке, наблюдая за тобой. Мы встретимся в аэровокзале. Ты дашь мне деньги, я отдам тебе документ. Но не пытайся предупредить полицию, что я собираюсь покинуть страну с тридцатью тысячами долларов в кармане. Если меня задержат, я клянусь, что подниму лапки и расскажу им о содержании документа. Это достаточно ясно для твоего маленького мозга?

Брикман уставился на него недоверчивым взглядом.

— Я никогда бы не подумал, что американец, достойный этого имени, может вести себя так, как ты, — сказал он. — Ты думаешь лишь о фрике. Ты просто… — Остановись, Оскар, а то я заплачу. К тому же, что тебя так задели за живое мои слова о деньгах? — Он встал и открыл дверь. — Иди, проваливай. Брикман положил автоматический пистолет в кобуру и вышел в коридор.

— Сегодня вечером, около половины одиннадцатого, — сказал Гирланд. — Я буду внизу и буду смотреть за тобой. До скорого, Оскар. И выполни обещанное. Он закрыл дверь, пока Брикман тяжело направлялся к лифту.

Смерн вошел в огромный, строго обставленный кабинет и закрыл дверь. Малих, сидя за столом, который казался маленьким рядом с его гигантской фигурой, поднял глаза и отодвинул от себя стопку расшифрованных телеграмм, полученных часом ранее. Телеграммы не представляли для него никакого интереса, но он должен был читать, чтобы находиться в курсе дела — Итак? — спросил он.

Смерн взял стул и сел.

— Ситуация проясняется, — ответил он. — У меня есть фотография, которая может вас заинтересовать.

Он вынул из портфеля снимок на глянцевой бумаге и протянул его Малиху.

Малих посмотрел на фотографию. Выражение его лица не изменилось, но глаза омрачились.

— Гирланд! — проговорил он вполголоса.

— По правде говоря, чистая случайность. Я сказал Церну, чтобы он фотографировал всех людей, которые выйдут из дома, и вот какую мы поймали рыбу.

— Гирланд, — повторил Малих после долгого раздумья и неподвижности. — Он может оказаться заместителем Бордингтона, — наконец проговорил он, подняв глаза на Смерна. — Но это, тем не менее, меня бы удивило. Я считал, что Гирланд попал в немилость. Я плохо представляю себе Гирланда, заменяющим Бордингтона, а ты? Тут что-то не то. У Гирланда нет никаких причин оставаться в Праге. Человек, который заменит Бордингтона, должен будет работать здесь… иметь должность. А мы знаем, что Гирланд никогда не работает.

— Это, может быть, временный заместитель в ожидании, когда явится настоящий.

Малих покачал головой.

— Дори так не работает. — Он снова погрузился в размышления. — Гирланд мог служить дымовой завесой. Дори, возможно, хочет, чтобы мы приняли Гирланда за заместителя.

Смерн пожал плечами. Рассуждать было делом Малиха.

— Больше ничего? — спросил Малих, по-прежнему глядя на фотографию.

— Девица Рейд ходила сегодня утром на квартиру Карела Власта, но не застала его. Это подозрительный тип, — сказал Смерн. — Бывший гравер, который теперь работает ночным лифтером. Сик подозревает его в том, что он фабрикует фальшивые паспорта, но у него нет никаких доказательств. — И эта женщина ходила повидаться с ним? Может быть она пытается удрать?

Почему Сик не арестовал этого Власта?

— Он говорит, что у него нет никаких доказательств против него… просто подозрение.

— Мы не нуждаемся в доказательствах, — с юмором сказал Малих. — Задерживают, чтобы допросить. Пусть обыщут его квартиру. Если он фабрикует паспорта, должны быть какие-нибудь следы. Сразу же займитесь этим.

Смерн встал.

— А Гирланд?

— Он, вероятно, остановился в «Алкроне». — Углы губ Малиха опустились. Он всегда любил роскошь. Пусть за ним последят, но пока не трогайте его. Он сможет привести нас к Бордингтону. И особенно необходимо, чтобы он не заметил слежки.

— А девушка?

— Ее тоже оставьте в покое. Она, возможно, тоже сможет привести нас к Бордингтону. Когда она сегодня вечером уйдет, отправьте к ней Церна. Если Гирланд заходил к ней, он вернется опять. Я хочу, чтобы подслушали их разговор.

— Я устрою это, — сказал Смерн и вышел из комнаты.

Малих снова взял фотографию и еще раз рассмотрел ее.

В последний раз, когда он виделся с Гирландом, он предупредил его, что следующая их встреча будет последней. Он злобно разорвал фотографию.

В течение часа Мала спорила с Бордингтоном относительно посещения Гирланда. Они задавали себе вопрос, кто был этот человек, кто такой Гарри Мосс, и был ли это агент, посланный Дори для уничтожения Бордингтона. Бордингтон нервничал. Он спрятался в ванной комнате, пока Мала разговаривала с Гирландом. Его пальцы сжимали автоматический пистолет, а тело было покрыто холодным потом.

— Я действительно не знаю, — наконец с отчаянием проговорил он. — Не можем же мы спорить так до бесконечности. Может быть он совсем безвреден. Мы не должны приходить в такое состояние из-за пустяков. — Он посмотрел на часы. — Вам, может быть, лучше еще раз сходить к Власту?

Мала кивнула.

— Хорошо, согласна, я иду.

Бордингтон сделал с нее несколько снимков для паспорта и протянул их ей.

— Он потребует, по крайней мере, триста долларов. — Он выгнул из бумажника билет в пятьдесят долларов. — Дайте ему это.

Скажите, что остальное он получит, когда паспорт будет готов. Когда Мала покидала квартиру Карела Власта, он сидел у окна, положив раненую руку на колени. Этим утром он ходил в госпиталь Ему сделали укол, который мало чем помог. По выражению лица врача он понял, что ранение его было серьезным.

Врач предложил ему прийти на следующий день. Он смотрел на улицу, беспокоясь о том, что не сможет сделать паспорт для Бордингтона, когда увидел остановившуюся перед его домом «татру». Четверо мужчин быстро вышли из нее, пересекли улицу и вошли в его дом.

Власт почувствовал, как у него сжалось сердце. Он знал, что эти люди были из полиции. В течение двух лет он ожидал этого посещения и сразу вскочил. Он снял дубовый поднос с обеденного стола и поставил его под ручку входной двери. С верха шкафа в своей крошечной прихожей он взял молоток и два гвоздя длиной в двадцать сантиметров. Задыхаясь от волнения, он забил их в паркет у низа подноса, чтобы укрепить баррикаду.