Он не может вернуться туда. Если Малих наложит руку на Бордингтона, а я не удивлюсь, если это случится, я потеряю двух ценных агентов. О'Халлаган ничего не мог возразить против этого аргумента. Он обменялся взглядами с Брикманом и стал ждать.

— Кажется, Гирланд все же едет в Прагу, — продолжал Дори. — Я сам занялся этим. — Его глаза, несколько увеличенные стеклами очков, повернулись в сторону Брикмана. — Что вы можете сказать?

Брикман был доволен собой, он неплохо справился со своей работой.

— Я ходил к Гирланду, — сказал он, — и спрятал конверт, который вы мне дали, в его чемодан. Если он даже разорвет чемодан на куски, он не найдет его, но ОНИ его найдут, когда заберут его.

— А вы уверены, что никто не видел, когда вы входили к нему? — сухо спросил Дори.

Брикман с трудом удержался от улыбки, зная, что Дори не любит этого.

— Абсолютно уверен, сэр.

Дори немного помолчал, нахмурив лоб, потом расслабился.

— Может быть будет лучше, если я объясню вам, в чем заключается эта операция, — сказал он, раскачиваясь в своем кресле. — Мы хотим отправить в Прагу Латимера и воспользуемся Гирландом, как дымовой завесой. Малих там, и он в курсе активности Гирланда. Он вообразит, что Гирланд наш заменяющий. Так что мне было необходимо сделать так, чтобы Гирланд поехал в Прагу. — Дори подобрал свой нож для бумаг и стал рассматривать его. — Месяц тому назад двое военных, — продолжал он, — Гарри Мосс и Ферди Ньюман, украли офицерское жалованье в Берлине. Они удрали в Прагу. Ньюман был убит пражской полицией, а Мосс в тюрьме. У меня здесь молодой племянник, который учится на драматических курсах. Я удостоверился, что он сможет сыграть роль Гарри Мосса. Он встретился с Гирландом и рассказал ему историю, которую я придумал. Похоже на то, что Гирланд попался в ловушку. Он поедет в Прагу, чтобы достать то, что он считает украденными деньгами. Необходимо, чтобы он нашел эти деньги. Это часть операции. — Он выдвинул ящик своего письменного стола и вынул из него пакет в коричневой бумаге, заклеенный сургучом. — Здесь тридцать тысяч долларов… — Он взглянул на Брикмана. — Вы отправитесь в квартиру Малы Рейд и положите этот пакет в такое место, где она не сможет его обнаружить. Сделав это, вы сообщите мне, где вы его спрятали, и тогда мы скажем Гирланду, где он их найдет. Как только Гирланд возьмет эти деньги, вы анонимно позвоните по телефону в полицию и скажете им, что у Гирланда есть крупная сумма денег для оплаты сведений, которые он надеется получить от Бордингтона. Весьма вероятно, что они немедленно отправятся в его отель и найдут деньги, а также конверт, который вы положили в его чемодан. Бумаги, находящиеся в конверте, скажут им, что Гирланд наш агент. Полиция передаст их в руки Малиха, который предположит, что Гирланд заместитель Бордингтона. Он протянул листок бумаги Брикману. — Вот ваши инструкции. Операция должна быть проделана очень тщательно. Теперь идите. Когда я узнаю, что Гирланд едет в Прагу, я вас предупрежу. Ничего не делайте до того времени, пока я не дам вам зеленый свет.

— Хорошо, сэр, — ответил Брикман, беря пакет и инструкции, после чего покинул комнату.

Дори положил нож для бумаг, потом поднял глаза на О'Халлагана.

— Я предпочел бы, чтобы Бордингтон был мертв. Он может сильно усложнить нам дело.

— Хотя вы и не спрашивали моего мнения, я позволю себе сказать вам, что нахожу всю эту операцию очень рискованной, — холодно заявил О'Халлаган. — Я всегда считал, что вы недооцениваете Гирланда. Вы можете иметь большие неприятности с ним. Мы даже не уверены, что он поедет в Прагу.

— Наоборот, я совершенно уверен в этом, — сказал Дори. — Он поедет. О'Халлаган пожал плечами, чтобы показать, что он не убежден в этом.

— Хорошо, предположим, что он поедет. Он прекрасно может удрать с деньгами. Тип очень ловкий.

— Что заставляет вас так думать? — спросил Дори с нетерпением. — Это маленький мошенник, и он совсем не так умен. Я готов потерять деньги… это чехи их получат, но, безусловно, не Гирланд В сущности, это ведь деньги государства Ваша беда, Рим, в том, что вы страдаете комплексом неполноценности перед Рирландом. Поверьте мне, он совсем не так хитер, как вы думаете.

О'Халлаган вспомнил обо всех случаях, когда Гирланд вытягивал из Дори основательные суммы денег, но посчитал момент неподходящим, чтобы напомнить об этом Дори.

— Ну что же, увидим, — сказал он.

Дори, который был очень доволен своим планом, посмотрел на О'Халлагана, нахмурив брови, потом подвинул к себе досье. Классический жест, чтобы показать, что беседа окончена.

Бордингтон достал фотоаппарат и зарядил его.

— Не беспокойтесь так, — сказал он. — Я уеду через два дня. Вы, безусловно, договоримся за такой короткий срок.

Мала теперь была согласна держать его у себя. Придя в себя от шока, она теперь готова была помочь ему, если это ускорит его уход от нее. Она сделала с него двадцать снимков, и глядя в визир на его худое осунувшееся лицо, даже начала жалеть.

— Я не знаю, как мы из этого выкрутимся, — сказала она печально, — но все же надеюсь, что выкрутимся.

Он улыбнулся ей. Она нашла, что без усов он выглядит гораздо лучше.

— Ну да, разумеется… два дня… я вам это обещаю… не дольше. — Он протянул ей рулон пленки и свой британский паспорт. — Вы можете отнести это к Карелу Власту? Он живет на Перелетна улис. Он знает, что это срочно. Он стар, но знает свое дело. — Бордингтон погладил свою верхнюю губу и с ужасом почувствовал отсутствие усов. — Вы знаете, где это? Поезжайте на трамвае.

— Да. — Мала на секунду заколебалась. — Не пройдете ли вы ванную комнату?

Мне нужно одеться.

— Да, конечно.

Бордингтон вошел в ванную комнату и закрыл дверь. Он опустил крышку унитаза и сел на нее.

Слушая, как она ходила по комнате, он вспоминал день, когда познакомился с ней. Кен предупредил его, что теперь у них будет еще агент-женщина в Праге, и что она работает в «Алгамббе».

Кен решил, что будет безопаснее, если Бордингтон будет передавать сообщения и сведения через молодую женщину, которая сможет передавать их Кену, так как тот довольно часто бывал в клубе. Таким образом, он и Кен не должны были встречаться.

Бордингтон вспомнил свое первое посещение Малы. У него было то, что казалось списком необходимых вещей, но на самом деле выло написанным невидимыми чернилами сообщением, которое он Хотел передать Кену. Как только он увидел ее, он тотчас же влюбился в нее. Она была полной противоположностью Эмили, которая была глупая, толстая и злобная. Мала — очаровательная, тонкая и веселая. Но он никогда не намекнул ей о своих чувствах. Он заставлял себя помнить, что он был намного старше ее и что он был уже женат.

Но в течение двух лет, что он с ней работал, чувства, которые он испытывал к ней, стали еще более сильными. Он страдал от безразличия, которое она выказывала ему. Она видела в нем лишь простую возможность зарабатывать деньги.

С тех пор, как он пришел к ней, такое близкое присутствие молодой женщины тревожило его. Он жаждал ее. Дикое желание овладело им, но он знал, что при малейшем намеке на его чувства, все будет потеряно. С того момента, как они оказались запертыми друг с другом, она ничего другого, кроме желания поскорее избавиться от него, не высказывала.

Огромным усилием воли он переключил свои мысли на Власта. Он познакомился с ним на собрании антикоммунистов. Власт почувствовал к нему симпатию. Он сказал, что всегда можно доверять англичанам. Они поговорили. Власт поведал Бордингтону, что в свое время он был известным гравером, а теперь работал ночным лифтером в одном из лучших отелей города. Днем он бывал свободен. Понизив голос, он сказал, что если когда-нибудь Бордингтону понадобится паспорт, ему следует лишь обратиться к нему. «Никто не знает, но я эксперт в таких делах».

В то время Бордингтон не имел ни малейшего повода для беспокойства, но, тем не менее, он не забыл об этом предложении. Он знал, что может настать день, когда ему придется покинуть Прагу с фальшивым паспортом.