Я жаловалась Г. Ревсу за чрезмѣрное предубѣжденіе, кое ясно усматривается въ томъ изображеніи, которое онъ о мнѣ учинилъ. По истиннѣ, сказала я ему, вы не обѣщали предложить надлежащихъ услугъ Г. Фулеру; положимъ, что я заслуживаю часть вашихъ похвалъ; но не должны ли вы были для собственной своей выгоды, посовѣтаться прежде нѣсколько съ моими склонностями, нежели представлять оныя въ такомъ совершенствѣ, которое можетъ возбудить въ немъ страсть? Естьлибъ мы жили въ томъ вѣкѣ, когда люди гораздо менѣе могли противустоять любви то вы повергли бы его въ жестокія печали; а меня, которая ни мало не разположена соотвѣтствовать его чувствованіямъ, привели бы въ необходимость быть ему обязанною сожалѣніемъ, когда бы я ему ничего болѣе оказать не могла. Г. Ревсъ мнѣ отвѣчалъ, что тѣ рѣчи, кои говорилъ онъ Г. Фуллеру, говорить будетъ и всѣмъ, что впрочемъ не весьма сожалѣетъ онъ о такомъ любовникѣ, къ коему начала бы я чувствовать жалость; ибо она пріуготовляетъ сердце къ любви, и что самъ онъ сдѣлалъ тому опытъ съ своею супругою, въ которую онъ страстно былъ влюбленъ; и на конецъ не могъ онъ скрыть, что Г. Фуллеръ ему другъ.

И такъ, любезная моя, сей Фулеръ; кажется довольно увѣренъ, что нашелъ невѣсту себѣ приличную; но я сумнѣваюсь, чтобъ твоя Генріетта нашла въ немъ такого человѣка, коегобъ заблагоразсудила избрать себѣ супругомъ.

Г. Роландъ самъ приходилъ вчера по утру въ первые къ Г. Ревсу, но прежде нежели объяснилъ причины, приведшія его къ намъ, онъ просилъ позволенія меня видѣть. Я его еще не знала. Мы въ то время завтракали. Миссъ Аллестрисъ, Миссъ Брамберъ и Миссъ Домингсъ, молодыя и достойныя особы, были съ нами. Г. Ревсъ, ввелъ къ намъ устарѣлаго Кавалера Гальскаго съ обыкновенными учтивостями; но не сказавъ ему, которая изъ насъ есть Миссъ Биронъ. И по тому садясь не сказалъ онъ ни слова; но смотря на насъ поперемѣнно и устремя свой взоръ на Миссъ Аллестрисъ, онъ толкнулъ локтемъ Г. Ревса. Г. Ревсъ все молчалъ; а Г. Роландъ, имѣя слабое зрѣніе, началъ потомъ глазѣть, наморща лобъ, на Миссъ Брамберъ и на Миссъ Домингсъ, и когда взглянулъ на меня; то сказалъ кое-что на ухо Г. Ревсу. Ему подали чаю, которой онъ принялъ съ видомъ нетерпѣливости и недоумѣнія. На конецъ схватя за пуговицу платья Г. Ревса, сказалъ ему, что хочетъ съ нимъ на минуту переговорить. Они вышли вмѣстѣ. Нѣтъ, я не обманываюсь, началъ съ жаромъ говорить Кавалеръ, не оставляя пуговицы, которую держалъ. Послушайте меня, Г. Ревсъ; я люблю своего племянника, какъ самаго себя; я живу, единственно для него. Онъ всегда былъ почтителенъ къ своему дядѣ. Естьли та самая дѣвица есть Биронъ, которая сидитъ по правую сторону гжи Ревсъ, съ толь прелѣстною осанкою, блистательными очами, пріятнымъ видомъ, и лицомъ столь же цвѣтущимъ, какъ самая вѣсна; то дѣло рѣшено. Я даю свое согласіе. Хотя я ни одного слова отъ нее не слыхалъ; но увѣренъ, что она совершенно разумна. Мой племянникъ не женится на другой. Три молодыя особы, кои сидятъ съ нею, кажутся весьма пріятны; но естьли къ той самой, о коей я говорю, почувствовалъ мой племянникъ склонность; то не жениться ему на другой. Какъ она славиться будетъ между нашими Кермартенскими Госпожами! такъ и въ Кермартенѣ есть прелѣстныя женщины. Скажите мнѣ, Г. Ревсъ, не обманулся ли я въ пламени моего племянника? Пламенъ, вить такъ ето называется въ Лондонѣ?

Г. Ревсъ ему отвѣчалъ, что онъ не ошибся, и что ето есть Миссъ Биронъ. Потомъ съ тѣмъ пристрастіемъ, которое всегда мнѣ оказываетъ, по единому сердечному побужденію, началъ онъ меня выхвалять. Слава Богу, слава Богу, вскричалъ старикъ. Войдемъ, войдемъ къ ней; я хочу сказать нѣчто такое, которое побудитъ ее говорить. Но чтобъ на не боялась; я не скажу ничего такого, что могло бы ее привесть въ замѣшательство. Если ея голосъ соотвѣтствуетъ всему прочему; то я думаю, что онъ будетъ совершенно стройной. Но тонъ ея голоса, разумѣете ли Г. Ребсъ? По сему могу я судить о сердцѣ, душѣ и свойствѣ сего пола. Симъ открытіемъ обязанъ я не инному кому, какъ себѣ. Войдемъ, пожалуйте войдемъ.

Они стояли столь близко у дверей, что мы довольно ясно могли разслушать сіе предисловіе. По несколькихъ извиненіяхъ, кои приносилъ намъ Г. Роландъ, за то, что отводилъ въ сторону Г. Ревса, они сѣли оба на свои стулья. Здѣсь, любезная моя, не думай, чтобъ я могла совершенно привесть себѣ на память самой рѣдкой и необычайной разговоръ, какой когда либо быть мажетъ. Вопросы стараго дворянина, остроумныя изреченія его друга, разумныя и проницательныя его шутки, выраженія его нѣжности къ своему племяннику, и своего ко мнѣ удивленія, представили намъ такое позорище, которое ни съ чѣмъ сравнить не можно. Онъ хотѣлъ знать не предупреждены ли мои склонности? Я ему не принужденно сказала, что не предупреждены. Онъ думалъ, что мнѣ не болѣе шестьнадсяти лѣтъ, и я съ великимъ трудомъ могла его увѣрить, что мнѣ скоро минетъ девятьнадсять лѣтъ; тогда онъ себя охуждалъ, не примѣтивъ, что съ толь многими хорошими качествами не можно мнѣ быть моложе двадсяти лѣтъ; но какъ въ разсужденіи его племянника я присовокупила, что не прежде намѣрена выдти замужъ, какъ на двадсятъ четвертомъ году; то тутъ начались другія многія разсужденія, для подтвержденія моихъ словъ, а при томъ и для доказательства, что я несправедливо оное говорю. Между сими доводами не забыто было имѣніе его племянника. По точнымъ выкладкамъ узнали мы, что Г. Фулеръ получаетъ теперь двѣ тысячи фунтовъ Штерлинговъ годоваго дохода, и что дядя намѣренъ присовокупить къ тому такую же сумму для его брака, утверждая за нимъ по договорной записи остальное его наслѣдство. Г. Роландъ, любезная моя, такую же чувствуетъ ко мнѣ страсть, какъ и племянникъ его. Онъ меня почитаетъ достойнѣйшей обожанія изъ всѣхъ женщинъ вообще. Но какъ въ своихъ лѣтахъ отдаетъ онъ себѣ справедливость, и любитъ своего племянника болѣе самаго себя; то онъ употребитъ всѣ свои усилія, дабы перемочь тѣ чувствованія, кои ко мнѣ возлъимѣлъ; онъ будетъ довольствоваться тѣмъ шастіемъ, что станетъ называться моимъ дядею. Когда завтракъ кончился и гжа. Ревсъ предложила намъ возвратиться въ ея покои; то мы оставили его съ Г. Ревсомъ, которому онъ открылъ совершенно свое сердце, стараясь усильно склонить его къ выгодамъ своего племянника. Потомъ онъ было желалъ получить отъ меня то, что называлъ особенною аудіенціею; но какъ три молодыя наши пріятельницы съ нами простились, а гжа. Ревсъ сѣла за уборной столъ; то я сію же самую причину употребила къ своему извиненію. Онъ просилъ по крайней мѣрѣ позволенія придти къ намъ на другой день. Г. Ревсъ сказалъ, что мы званы были въ разныя мѣста, и что до самаго понедѣльника не будемъ свободны. Наконецъ доброй Кавалеръ согласился видѣться со мною въ понедѣльникъ по утру, и при томъ возобновилъ Г. Ревсу всѣ свои усильныя прозьбы.

И такъ, любезная моя, ты имѣешь теперь у себя продолжительное повѣствованіе о всемъ томъ, что касается до новаго моего обожателя, ибо мущины принимаютъ на себя сіе званіе до того времени, пока сдѣлаются нашими властелинами. Сего дни Пятница. Мы нынѣ званы къ Гжѣ. Вилліамсъ. Если въ сей день случится что нибудь забавное для содержанія будущаго моего письма; то не упущу ничего такого, что тебѣ нравиться можетъ.