Корабли чужаков изменили орбиты и начали отходить. Но это не было бегством или признанием поражения. Просто пришли большие мальчики, и разведывательная мелочь спряталась за спины старших. Поражённые, мы наблюдали, как из подпространства один за другим появляются новые корабли. Некоторые из них были просто огромными! Целая сотня проклятущих кораблей! Нам конец!

– Не возражаете? – мимо нас промчался Воин, помахивая копьем. Вслед за ним прошествовал целый флот разнообразных жестянок. А флот у него слабенький. Корабли размером от пятнадцати до пятидесяти тонн, совсем маленькие, одноразовые. Мы со своими тремя сотнями сухого веса рядом с ними просто гиганты, а "Чёрный Орел" – так просто астероид.

Я выругал Фиу и Бий У за то, что они проспали появление целого флота. От Воина донеслась усмешка в ответ. Он что, слушает все слова всех своих людей на всех кораблях?

Фиу и Бий У признали вину, но утверждали, что космос при их появлении не полыхал.

Звучало это следующим образом:

Фиу: "Я признаю свою вину и прошу меня простить, но прошу принять во внимание и тот факт, что при появлении флота союзников не было вспышек и возмущения пространства".

Бий У: "А я их что, видела, что ли? Выскочили, как кзугр из зарослей, а я что, всевидящая?"

Забавная разница.

Может, корабли Воина просто прятались за каким-нибудь экраном, прямо у нас за спиной?

Флот противника развернулся к появившемуся флоту Воина и занялся им всерьез. Мы помогли, чем могли, и выпустили двадцать зенитных ракет по тем ракетам, которыми Чужие атаковали флот Воина. Выпустили довольно успешно, перехватили двенадцать ракет. Но исход сражения они, прямо скажем, не решили. После этого всё, что мы могли делать, это наблюдать. Мы отошли в задние ряды и приотстали. Тратить последние две ракеты я не хотел.

Воин передал благодарность.

В следующий момент выяснилось, что лобовая атака флота Воина была лишь отвлекающим маневром. Позади фронта кораблей противника из подпространства, на недосягаемом для них расстоянии, появились новые корабли нашего союзника и начали быстро приближаться. Их атака оказалась успешной. Видимо, число целей превысило число возможностей для сопровождения у противника, а может, у них просто закончились противоракеты, но несколько кораблей Воина сразу добилось успеха. Несколько самых больших кораблей противника получили по ракете в борт, и на их местах полыхнули маленькие солнца. Ударные ракеты, выпущенные с кораблей Воина, выскочили из подпространства и атаковали остающиеся корабли. Корабли захватчиков не стали дожидаться печального конца и исчезли.

– Победа! Они удирают!- воскликнул я.

– Что-что? – переспросила Виллина.

Она и вся её команда благополучно проспали всё сражение. Сколько же они не спали, пока играли в свою игрушку? Старт ракет – это не то событие, которое можно проспать.

От Воина пришло сообщение – десять часов всем для ремонта и перезарядки. Через пару часов появился и он сам, с усмешкой осмотрел наш корабль и предложил нам его слегка доработать, усилить вооружение и двигатели. Я упёрся и хотел отказаться, но он предложил установить нам такие двигатели, благодаря которым мы сможем двигаться в космосе без реактивной тяги. Тут я чуть не умер на месте от восторга – получить такую технологию, и задаром! Мне на Земле памятник поставят высотой в небоскреб!

Про оружие пришлось поговорить подольше. Я высказался в том духе, что пока я не заметил превосходства его оружия перед нашим. Рыцарь согласился и печально подтвердил, что в этот раз им удалось победить очень тяжелой ценой, и только потому, что противника удалось застать врасплох. Чужие шли против слабо вооруженных землян и не ожидали отпора. Они даже не взяли с собой наиболее мощных видов оружия. Однако даже при таких условиях повреждены или уничтожены до половины кораблей его флота. Его корабли, созданные тайком в мирах с примитивными технологиями, не могли нести тяжелого вооружения.

– В следующий раз мы будем сильно уступать им, – таково было его результирующее мнение. Именно поэтому он и хотел, чтобы на наш относительно крупный корабль было установлено наиболее мощное вооружение. Я подумал и согласился.

– Почему они напали на базу Космопола, а не сразу на Землю? – задался я вопросом. Воин услышал его и счёл нужным ответить.

– Земля им не опасна. В лучшем случае, Земля станет ещё одним из кланов, с которым они, возможно, будут воевать, а может быть, и вступят в союз. Ваша база с инопланетниками была для них опаснее. В мире очень мало существ, способных и желающих думать об общем благе. Но мысль даже тех, кто думает, как правило, не поднимается выше сексуальной чистоты или способов обеспечить победу своему племени в войне с соседним племенем. В вашем же случае, на базе Космопола, сразу очень много существ начали думать о том, что такое разумное существо и что для него хорошо и плохо в общем случае. Это могло привести к прорыву сразу во многих сторонах жизни и к возникновению новой цивилизации. У вас там была очень сильная напряженность мысли.

– Какая напряженность? – не сдержался я, – Да я один там об этом думал, остальные надо мной ржали, как лошади.

– Так это ты был возбудителем? Очень, очень интересно. Да, это несколько меняет дело. У вас там была очень сильная напряженность мысли. Я до сих пор чувствую остатки этой напряженности. Скорее всего, об этих проблемах думали все, с кем ты хоть раз их обсудил. Разумные существа, знаешь ли, очень сильные информационные сгустки материи. В зависимости от того, что они о себе думают и как они себя чувствуют, перестраивается и вся окружающая природа. Даже в свете местной звезды появились ярко-синие линии спектра, и это от ваших мыслей. До вашего появления здесь их не было. Мы вашу базу, кстати, так и нашли. Жаль, что мы не успели спасти вашу базу. Ещё немного и тут был бы настоящий прорыв, в целом ряде технологий. Мы потому и летаем по Вселенной и пытаемся бороться за тех, кто способен заботится об общем благе, что от них зависит жизнь всей Вселенной. В тех звёздных системах, в которых страдание становится доминирующим чувством, звёзды сначала краснеют, а затем либо угасают, либо взрываются. Кланы распространяют только страдания и гибель.

Я хотел было сказать ему о том, что линии спектра в свете звезды зависят только от того, какие элементы вступают в ядерные реакции, но не стал. Дураку понятно, что всё равно не поверит.

– Вам будет оказана помощь, – передал рыцарь и улетучился.

Через двадцать минут к нашему борту подошел катер и оставил около нашего корабля камень размером около метра.

– Это что? – удивился я.

– Зовущий камень, – в один голос ответили Фиу и Виллина.

– Что?

– Зовущий камень, – объяснила Виллина, – тот, кому надоела простая жизнь, может подойти к такому камню и попросить богов забрать его. Появятся боги и унесут его в свой мир. У нас такие камни довольно часто встречаются, через несколько тысяч километров. Так старики говорят. Не помню, чтобы кто-нибудь на нашей памяти ими пользовался.

– У нас рассказывают примерно то же, – подтвердил Фиу.

– И вы не рассказывали нам об этом?

– Ну вы же не спрашивали. А потом, мы считали, что это само собой разумеется и что эти камни есть во всех мирах.

Я пораскинул мозгами и решил что это, скорее всего, устройство для связи. Но я ошибся. Это был обучающий аппарат. Едва мы затащили его в шлюз и подняли давление, как он включился и начал показывать кино с комментариями. Тащить его в корабль я побоялся, опасаясь заражения, и потому пришлось сидеть в шлюзе и записывать изображение на наши компьютеры.

– Кто хочет первым изучить чужой язык? – спросил я, вываливаясь из скафандра в корабль. Странно, но добровольцев среди углеводородной жизни не нашлось. Зато стоунсенс выказал огромный восторг. Как же, новая информация!

Стоунсенс вообще любит новую информацию. Фильмы он смотрит на ускоренном просмотре (так быстрее), книги глотает мегабайтами. Он знает языки почти всех курсантов базы, правда, иногда он вспоминает нужное слово по нескольку часов. Как он объяснил мне однажды, главное – это не запоминание информации. Один раз увиденная информация в его организме никогда не пропадает. Самое сложное – это правильным образом сформулировать запрос на перевод того или иного понятия. Иногда, как объяснял мне стоунсенс, приходится вспоминать всю ситуацию, в которой была получена информация, и только потом приходит понимание того, какое слово он ищет.