– Ах, ты так! Да ты просто вонючка!
– Сам вонючка! Жабий сын!
Ссора, наконец, миновала фазу словесной перепалки и подошла к точке апофеоза. Высокий неумело размахнулся и наотмашь влепил чернявому пощечину. Тот, с криком, вцепился обидчику в волосы.
Все, как один, посетители корчмы, словно по команде, пригнулись за своими столами и укрыли руками головы, зная, что сейчас неминуемо произойдет. Обоих дерущихся накрыло серо-голубое облако магического поля. Оно было округлое и абсолютно непрозрачное, как кокон какого-нибудь гигантского насекомого. Раздался негромкий треск. По поверхности кокона пробежали искры. В корчме распространился сильный запах озона. Присутствующие почувствовали, как у них шевельнулись волосы на голове, на мгновение поднялись дыбом и вернулись на место. Магическое поле, накрывшее драчунов, исчезло, открыв на всеобщее обозрения два тела, неподвижно лежащие на полу. Парни не могли двинуть ни рукой, ни ногой. Они лежали, молча уставившись в потолок, и лишь хлопали ресницами.
Сидевшие в корчме шумно перевели дыхание и разом заговорили.
– Эк их приложило!
– Давно такого не видел.
Кузнец, не спеша, отпил пиво и степенно сообщил своим собеседникам:
– Видать, здорово эльфийское заклинание сегодня злится. Надо же, ребята даже пошевелиться не могут.
Бондарь с фермером согласно закивали. Кузнец бросил в рот соленый сухарик, с хрустом разгрыз его и продолжил:
– Верьте мне, друзья, не к добру это. Вот раньше за такие дела получили бы ребята по подзатыльнику, ну, и головную боль на весь день. А тут смотри, как их отделало.
Все согласились, что не к добру. Затем сообщили друг другу, что раньше было не в пример лучше. После чего опять углубились в пиво.
Тем временем, собутыльники уже подняли валявшихся на полу незадачливых драчунов. Их прислонили спинами к стене, и оставили сидеть на полу. К наказанным парням подошел корчмарь с двумя бумажками в руках. Он сунул по одной каждому за пазуху. Обернувшись к парням, которые так и стояли вокруг с растерянным видом, он сказал:
– Забирайте ваших друзей и сами тоже отправляйтесь по домам. На сегодня вы свое уже отгуляли.
Парни разочарованно вздохнули, но, не протестуя, подняли пострадавших с пола, подхватили под руки, и потащили к выходу. Те так и не пришли в себя, но лишь качали головами, и слабо мычали, пытаясь что-то сказать.
Корчмарь взял за рукав самого старшего из компании.
– Когда ваши приятели очухаются, передайте им, чтобы завтра с самого утра они отправились к старосте. Пусть тот с ними побыстрее разберется. Видишь, как оно сегодня расходилось. Видно, за что-то на нас эльфы сильно прогневались. Пусть ребята не тянут с наказанием, а то боюсь, как бы потом всем нам худо не стало.
Парень согласно кивнул. С пока еще неуверенными, осторожными шутками и прибаутками компания вывалилась из корчмы. Корчмарь задумчиво посмотрел им вслед, и вернулся за стойку. Наливая очередной кувшин пива, он пробормотал про себя:
– Неспокойные нынче времена пошли. Ох, не к добру это, не к добру.
Как бы в подтверждение его слов, дверь в корчму отворилась. В комнату вошел граф Энимор. Его, как обычно, сопровождал робот-камердинер. В отличие от своего подтянутого и чистого красавца-хозяина, робот весь вымазался в грязи и каких-то бурых пятнах. Вместо левой руки у камердинера была лишь культя, оканчивавшаяся в локтевом суставе.
За ними в корчму ввалился Брик. Он тяжело дышал и был весь в поту. Его ноги в буквальном смысле подгибались. Брик добрался до ближайшего стола, и тяжело плюхнулся на табурет, не обращая внимания на то, что его господин еще стоит.
Посетители встали из-за столов и поклонились. Энимор коротко кивнул, и махнул рукой, разрешая всем садиться. Посетители также молча уселись обратно за столы, не переставая глазеть на графа. Визит господина в деревенскую корчму был сам по себе событием выдающимся, о котором теперь будут толковать много дней. При полном отсутствии других событий, мужики станут обсуждать каждое слово господина, каждый его жест. А уж странный вид графского слуги и, особенно, робота довел любопытство окружающих до точки кипения.
Не обращая больше внимания на своих подданных, граф прошел к стойке. Корчмарь стоял навытяжку и, как солдат на параде, ел начальство глазом.
– Здравствуйте, ваша милость. Чего изволите, ваша милость?
Граф бросил на стойку золотую монету.
– Комнату и горячую ванну. Ужин подашь наверх.
Корчмарь согнулся в поклоне.
– Не извольте беспокоиться, все будет сделано.
Он выскочил из-за стойки, чтобы показать дорогу, но граф уже поднимался по лестнице. Корчмарю осталось лишь с причитаниями «сию минуту, ваша милость!» броситься за ним. На лестничной площадке Энимор остановился и, полуобернувшись, негромко сказал.
– Брик, найди деревенского кузнеца, и чтобы к утру робот был как новенький. Разрешаю тебе сначала поужинать и выпить пива за мой счет.
В почтительной тишине его слова были хорошо слышны во всей корчме. Снизу донесся благодарный вопль Брика.
– Да здравствует наша милость, граф Энимор!
Рыцарь повернулся к корчмарю.
– А вы, милейший, проследите, чтобы этот проходимец не напился. Завтра с утра мне понадобятся и он, и робот. – Энимор усмехнулся и добавил. – Причем, оба в работоспособном состоянии.
С этими словами граф продолжил подниматься по лестнице и скрылся из глаз.
По корчме прошел негромкий гул. Посетители вскочили со своих мест и обступили Брика. Кто-то поднес ему кружку с пивом. Брик принял угощение с достоинством, как и положено такой высокой персоне, как личный оруженосец барона. Он залпом выпил примерно половину содержимого кружки. Затем поставил ее на стол и удовлетворенно перевел дух. Он заметно повеселел. Здесь в корчме, за закрытыми дверями, в зале с горящим камином, среди множества людей он чувствовал себя значительно уверенней. Голова больше не кружилась, руки не дрожали.
Брик глубоко вздохнул, обвел глазами собравшихся вокруг него посетителей, и неторопливо начал рассказ.
Глава 7
Следующие три дня прошли однообразно. Джинн с утра улетал на свою неизменную прогулку. Коля отправлялся в уже знакомый внутренний дворик с бассейном, и плавал там до полного изнеможения, сжигая лишние калории, регулярно набираемые во время совместных трапез с хозяином дворца.
Кроме этого делать было совершенно нечего. Космонавт дважды разобрал и почистил бластер, трижды проштудировал инструкцию к аптечке. Тщательно проверил и протестировал радиомаяк. Изменений не было – сигнал СОС по-прежнему звучал на всех частотах, забивая эфир.
Вторую половину дня джинн и Коля проводили вместе. Махмуддин требовал от гостя все новых и новых рассказов. Запас баек у Коли истощился. Он перешел на описание своих собственных полетов, а к вечеру третьего дня от безысходности начал параграф за параграфом цитировать джинну устав летной службы.
Махмуддин воспринимал все с одинаковым удовольствием. Казалось, ему был важен сам факт, что перед ним сидит гость и рассказывает что-то интересное. Джинн невпопад кивал головой, смеялся в самых неподходящих местах, в общем, получал полное удовольствие. Чего нельзя сказать о Коле.
Вечером четвертого дня ситуация изменилась. Землянин как раз закончил рассказывать джинну в собственном вольном пересказе «Ромео и Джульетту». Пьяненький джинн расчувствовался и захлюпал носом. Глубоко затянувшись и выпустив облако зловонного дыма, он печально произнес:
– И это еще раз доказывает, что справедливости нет нигде во вселенной, и бессмысленно искать ее.
Коля понял, что настало время для решительных действий.
– Уважаемый Махмуддин. Я подозреваю, что вас гнетет большое горе. Если вы поделитесь им со мной, то, возможно, вам станет немного легче.
Джинн некоторое время задумчиво пыхтел кальяном и молчал. Наконец, он решился. Похоже, что Шекспир в купе с выпитым вином подействовали на него, и Махмуддин внезапно заговорил неприсущим ему напыщенным слогом. Голос джинна стал глухим, замогильным.