— Мне нужно пойти переодеться, — сказала Уэнди слабым голосом.

— Какие глупости, дорогая, — произнесла Элинор со своего кресла, стоящего у камина. — Ты и так хороша. — Она подалась вперед и поманила Уэнди к себе. На ее черной бархатной юбке заиграли блики от огня камина, а в вырезе ее изящной старомодной блузки сверкнула камея.

— Ты уже, конечно, знакома с Митчем. Подойди познакомься с Джоном.

Слегка вздохнув, Уэнди подошла.

Около кресла Элинор стоял молодой человек, чье лицо не оставляло никаких сомнений в том, что он член этой семьи, хотя он был ниже Мака и отличался некоторой полнотой. Может быть, это дань кулинарным способностям Тэссы, предположила Уэнди. Или, несмотря на простоватую внешность Тэссы, у нее в кухне есть своя миссис Кордоза…

Она улыбнулась Джону Берджессу и протянула ему руку. Его пожатие было крепким, а улыбка очаровательной. На первый взгляд не было ничего неприятного в этом человеке, не больше, чем в Тэссе. И, тем не менее, у Уэнди комок подкатил к горлу.

Мак вошел в комнату и наклонился поцеловать свою мать, прежде чем протянуть руку брату. Уэнди не слышала, какими шутками они обменялись, так как ее внимание было приковано к суматохе в дверях, в которых появилась одна из сиделок, несущая на руках Рори.

— А, вот и она, которую мы все ждем, — удовлетворенно сказала Элинор. — Какая хорошая девочка и как хорошо она спала…

На этот раз ребенка одели в розовое платье из вельвета, с отделкой из изящных кружев и аппликацией в виде белого атласного сердечка на груди.

В этом наряде она выглядит такой большой, подумала Уэнди. Едва ли возможно, чтобы ребенок так изменился за пару часов. Но Уэнди знала, что ей придется приучить себя к еще большим изменениям в будущем, когда она снова увидит Рори, если ей позволят увидеть ее снова…

Нужно спросить об этом Мака. Конечно, вряд ли кто станет возражать, если она будет видеться с Рори время от времени, но все же имеет смысл выяснить это. Или, возможно, ей понадобится разрешение Джона и Тэссы?

Сиделка остановилась возле огромной елки. Рори, широко раскрыв глаза, смотрела на сверкающие украшения.

Уэнди украдкой бросила взгляд на Тэссу. Та внимательно разглядывала ребенка, но не пыталась подойти поближе.

— Уэнди, — мягко сказала Элинор, — возьми, пожалуйста, ребенка.

Уэнди недоверчиво посмотрела на нее, прежде чем двинуться с места. Рори расплылась в радостной улыбке и прямо вырвалась из рук сиделки, когда Уэнди протянула к ней руки. Из-за ее счастливого лепета Уэнди не слышала, что говорила Элинор, уловила только журчание прекрасного голоса этой женщины. Но когда она направилась к небольшой группке у камина с Рори на руках, то заметила, как Мак наклонился к матери и сказал:

— Я знаю, мама. Я занимаюсь этим.

От этих слов у Уэнди похолодело внутри. Ее отвлек смех Тэссы:

— Какая прелесть!

Уэнди сделала глубокий вдох и попыталась совладать со своим голосом.

— Хотите подержать ее?

Тэсса отрицательно покачала головой.

— Только не сейчас, когда по всему видно, что ей хорошо с вами. Мне бы такое и в голову не пришло. — Она устроилась в кресле и стала задумчиво разглядывать Рори. — Знаете, некоторые мои клиенты просят меня смоделировать одежду для их детей. Дети никогда не вдохновляли меня, поэтому я всегда отказывала. Но должна признать, внезапно эта идея стала казаться мне более привлекательной.

— Одежда? — спросила Уэнди.

— Разве Элинор не говорила вам о роде моих занятий? Блуза, которая на ней, тоже моего дизайна. И это платье… я почти всегда ношу вещи из собственной коллекции. Это хорошая реклама. — Голос Тэссы стал серьезным. Она прищурила глаза, как если бы мысленно снимала с Рори мерку.

Уэнди взглянула на изящную драпировку, украшавшую платье Тэссы.

— Должно быть, ночная рубашка, которую дала мне прошлой ночью миссис Паркер, тоже вашего дизайна.

— С вышивкой? Я забыла, что оставила ее здесь. Она была достаточно мягкой и удобной для вас?

— Она была великолепна.

У Тэссы загорелись глаза.

— О, чудесно. Если вам понравилась рубашка, то я хотела бы, чтобы вы примерили еще кое-что. Как долго вы пробудете здесь?

Странно, подумала Уэнди: Тэсса спрашивает ее, а наблюдает за Маком.

Сама же Уэнди на него не смотрела. Она выждала немного, надеясь, что он ответит на этот вопрос, но Мак молчал.

— Лишь несколько дней, — сказала она наконец. — У меня дела в Финиксе.

Черт возьми, почему он сразу не купил ей обратный билет?

Она вынуждена была признать, что, не установив точного срока ее отъезда, Мак проявил большее великодушие, чем она ожидала и чем проявили бы Элинор и Самюэль Берджесс. Однако это великодушие имело оборотную сторону. Пока она будет осторожной, не будет мутить воду и причинять беспокойство, она может оставаться. Но малейшее недоразумение — и Мак усадит ее на первый же самолет.

Как глупо, сказала она себе. Он может это сделать в любой момент. И сделает. Уж Мака Берджесса не остановит цена авиабилета, если нужно будет избавиться от молодой женщины, внезапно ставшей неудобной.

Рори отстранилась от нее и ухватила ручку в кармане рубашки Мака.

— О, да ты уже тянешься к дорогим вещам, крошка? — поддразнил он, и ребенок радостно залепетал ему что-то. Он взял девочку из рук Уэнди и удобно устроил у себя на груди.

— Ну, если и это не знак… — прошептала Тэсса. Она вскочила, ухватив Уэнди за руку. — У меня есть платье, которое мне хотелось бы тебе показать. Это пробная модель, я никак не соберусь пустить ее в производство…

О чем говорил тогда Мак, заявляя о непредсказуемости Тэссы? Явно одежда была в центре ее жизни. Но не могла бы она все-таки хотя бы подержать ребенка на руках?

Ты сама не знаешь, чего ты хочешь, Миллер! — одернула себя Уэнди. Всего несколько минут назад она надеялась, что Тэсса не хочет взять к себе Рори, а теперь, когда эта женщина не проявила к ребенку особого интереса, Уэнди реагирует так, словно ее лично оскорбили.

Когда несколькими минутами позже она спустилась в гостиную, на ней было творение Тэссы — милое, мягко облегающее платье-рубашка нефритово-зеленого цвета, которое Тэсса преподнесла ей в качестве рождественского подарка, не слушая никаких возражений. Вся семья собралась в вестибюле в ожидании машины. Мак застегивал на Рори розовый комбинезон, преодолевая сопротивление ребенка, которому вовсе не хотелось одеваться. Тэсса улыбнулась при виде этой картины, затем стала серьезной.

— Ты же не собираешься нести ее в церковь, Мак?

— Почему бы и нет? Это семейная традиция, а она член семьи.

— Лучше бы оставить ее с сиделками на пару часов. Для чего же они тогда?

Мак взглянул на Уэнди, слегка подняв брови.

— Думаю, вот и ответ на ваш сегодняшний вопрос, — прошептал он.

Было ясно, что он не считает Тэссу вероятной кандидаткой на должность матери Рори. Уэнди пожала плечами. Она была в полном замешательстве и не знала, что и думать.

Церковь была огромной, но служба — теплой и проникновенной. Рори вела себя хорошо вплоть до последних пятнадцати минут, когда уже стала откровенно выказывать нетерпение. После того как Мак и Уэнди без особого успеха несколько раз передавали ее с рук на руки, Мак нагнулся и прошептал:

— Остается только укутать ее и вернуться домой.

Долгая прогулка по морозу была едва ли не наименее привлекательной перспективой, но ввиду праздников это могло оказаться единственным шансом для Уэнди поговорить с Маком. То, как Тэсса подняла брови, словно говоря: «Я же предупреждала вас, что не нужно брать ее с собой», решило дело окончательно.

Пока они были в церкви, снова пошел снег, и теперь огромные снежинки лениво кружились в спокойном вечернем воздухе.

— Настоящий рождественский снег, — сказал Мак, прижимая одной рукой к себе Рори, а другую предлагая Уэнди.

Тротуары очистили от снега, но звуки шагов раздавались как-то глухо. Если бы не далекий голос, который выкрикивал: «С Рождеством!» — да едва слышный звон колоколов, доносившийся с какой-то далекой колокольни, они были бы одни в замерзшем мире. Рори положила голову на плечо Мака и затихла.