— Вот! Видите! — Андерсон сделал такое движение, как будто он бросил на стол козырную карту. По лицу миссис Форрестер прошла гримаса боли. Губы мистера Форрестера открылись — это был первый знак поражения.

— Ты признаешь, что ребенок этой женщины твой? — не веря, воскликнул Клейборн Форрестер.

— Ничего подобного я не признаю. Я только сказал, что встречался с ней.

— Когда? — настаивал Клейборн.

— Этим летом.

— Этим летом… В каком месяце?

— Думаю, это было в июле.

— Подумай хорошенько.

— В июле.

Герб Андерсон торжествовал.

— В июле какого числа? — настойчиво спрашивал Клейборн, несмотря на растущий страх от приближающегося бедствия.

— Четвертого июля.

— А что произошло четвертого июля?

Кэтрин затаила дыхание. Видя замешательство Клея, она чувствовала себя теперь очень неловко.

— У нас было свидание.

В комнате воцарилась церковная тишина. Кэтрин понимала, что каждый сейчас отсчитывает с того времени два с половиной месяца.

Подбородок Клейборна стал твердым, он выдвинул вперед челюсть.

— И?

Клей молчал, глядя на Кэтрин, было слышно только шипение огня в камине.

— Я отказываюсь отвечать на остальные вопросы, пока не поговорю с Кэтрин с глазу на глаз, — наконец сказал он, безмерно удивив ее.

— Ты, Клей Форрестер, ответишь на мои вопросы здесь и сейчас! — взорвался отец, в бешенстве стукнув кулаком по крышке стола. — У тебя была или не была связь с этой женщиной четвертого июля?

— При всем уважении к тебе, отец, это не твое дело, — ответил Клей, с трудом контролируя себя.

Миссис Форрестер прижала дрожащую руку к губам, взглядом умоляя сына все отрицать.

— Ты говоришь, что это не мое дело, в то время как этот человек грозится предъявить на тебя иск по поводу отцовства и тем самым погубить твою и мою репутацию в этом городе?

— Ты меня учил, что человек сам себе создает репутацию. Насколько мне известно, нет причин для беспокойства.

— Клей, единственное, чего я хочу, так это узнать правду. Если ответ будет отрицательный, тогда, ради Бога, перестань защищать девушку и скажи «нет». Если это правда, признайся и давайте покончим с этим.

— Я отказываюсь отвечать до тех пор, пока мы не поговорим с ней наедине. Мы оба были лишены такой возможности. После того как я поговорю с ней, я дам тебе свой ответ. — Он жестом приказал Кэтрин следовать за ним, но она была настолько ошеломлена, что не могла сойти с места. Это был новый, неожиданный поворот событий!

— Сейчас, сынок, подожди минутку, — прошептал Герб Андерсон. — Ты ведь не собираешься перескочить через меня и оставить в дураках, не сказав, чем все это закончится! Я на сто процентов знаю, какую игру ты ведешь! Ты выведешь ее отсюда, сунешь ей каких-то жалких пару сотен баксов, закрыв тем самым ей рот, и решишь проблему, а?

— Пошли. — Клей попытался пройти мимо Андерсона.

— Я сказал — стоять! — Андерсон уперся короткими и толстыми пальцами в грудь Клея.

— Уйди с дороги. — Жесткие ноты в голосе Клея заставили Андерсона отступить. Клей направился к двери, грубо приглашая Кэтрин последовать за ним. — Тебе лучше пойти со мной, если ты хочешь, чтобы тебе было хорошо.

Подобно тряпичной кукле, Кэтрин пошла за Клеем, а ее отец продолжал кричать им вслед:

— Ты слышишь меня?! Не пытайся дать ей денег и отделаться от ребенка! И смотри держи руки подальше от нее, любовничек! Если я услышу от нее хоть одну жалобу, я напущу на тебя закон, не пройдет и ночи!

С пылающим лицом, вся дрожа, Кэтрин последовала за Клеем в фойе. Она предполагала, что он проведет ее в какую-то комнату дома, но он подошел к входной двери, распахнул ее и приказным тоном сказал:

— Давай покатаемся на машине. — Застигнутая врасплох, она стояла, как вкопанная, не имея сил пошевелиться. Поняв это, он обернулся. — Нам нужно поговорить! Черт побери, я не смогу этого сделать, находясь в одном доме со всеми нашими родителями.

Она колебалась, ее глаза расширились от недоверия к нему.

— Я бы лучше осталась здесь или прогулялась где-нибудь недалеко… — Даже огненный цвет ее щек не смягчил Клея. Ее замешательство еще в большей степени сделало его неумолимым.

— У тебя нет выбора, — резко сказал он и повернулся на каблуках. Из кабинета все еще доносился голос Герба Андерсона… Не видя выбора, она, наконец, вышла вслед за Клеем из дома.

Серебряный «корветт» был припаркован за их семейным «седаном» на дороге, имеющей форму подковы. Не говоря ни слова, Клей открыл дверцу и сел в машину. Он сидел, уставившись прямо перед собой, а Кэтрин в это время прикидывала в уме, насколько рискованно ехать с ним в машине. В конце концов, она ничего о нем не знала. Способен ли он на жестокость, когда свернет с этой дороги? Что он с ней сделает, чтобы она не причиняла трудностей в его жизни?

Он обернулся назад и увидел, что она с надеждой смотрит через плечо на входную дверь, как будто из нее в любую минуту могла поступить помощь.

— Поехали, давай во всем разберемся. — Его слова совсем не утешили ее.

— Мне, по правде говоря, не хочется ехать, — заикаясь, произнесла она.

— Только не говори, что ты меня боишься! — воскликнул язвительно Клей и сухо рассмеялся. — Слишком поздно, не правда ли? Не отрывая от нее дерзкого взгляда, он завел мотор. Наконец она сдвинулась с места и, только сидя в машине, поняла, что сделала глупость. Он убьет и ее, и себя! Он вел машину, как маньяк, быстро переключая скорости, несясь вниз по булыжной дороге. За окнами мелькали аккуратно подстриженные кустарники. Он бросал машину из стороны в сторону, резко нажимая на тормоза так, что они скрипели и машина кренилась. С бешеной скоростью он мчался по лабиринтам незнакомых ей дорог. Клей вставил кассету в магнитофон, и в машине зазвучали пульсирующие аккорды рока. Она нагнулась и снизила громкость. Он искоса посмотрел на нее и сильнее нажал на газ. С трудом она устроилась на сиденье и старалась не обращать внимание на его детские выходки.

Он вел машину, управляя одной рукой только для того, чтобы показать, что он это может.

Она сидела, закинув ногу на ногу, демонстрируя свое хладнокровие.

Они то и дело сворачивали за углы, поднимались по петляющим холмам, проезжали мимо странных дорожных указателей, пока Кэтрин окончательно не потеряла ориентир. Он резко свернул вправо, потом — налево, пролетел через ворота, немного попетлял по гравию, пока они не достигли куска поросшей деревьями земли. Фары осветили табличку: ВРЕМЯ СТОЯНКИ с 10.00 до… Остальное Кэтрин не успела разглядеть. На вершине последнего наклона, окруженного со всех сторон деревьями, машина сбавила ход. Так же резко, как и ехал, Клей остановил машину. Ей пришлось схватиться за ручку, чтобы не вылететь через лобовое стекло!

Но она продолжала упрямо молчать и даже не посмотрела на него.

Тем не менее, ему удалось вывести ее из чертовски наглой позы. Удовлетворенный, он выключил мотор и повернулся к ней. Клей молча изучал ее еле видимый профиль. Он знал, что тем самым вводит ее в неловкое положение, но это доставляло ему удовольствие.

— Ладно, — наконец произнес Клей очень сухо, — какую игру ты играешь?

— Мне бы хотелось, чтобы это была игра. К сожалению, все это — правда.

Он фыркнул.

— В этом я не сомневаюсь. Я хочу узнать, почему ты пытаешься всю вину взвалить на меня.

— Я понимаю, что ты не хотел отвечать в присутствии родителей, но здесь, когда мы остались одни, нет смысла играть в прятки, когда мы оба знаем правду.

— И какая же, черт возьми, это правда?

— Правда в том, что я беременна, а ты — отец будущего ребенка.

— Я — отец! — Он был вне себя, но она предпочитала его крик сумасшедшей езде.

— Ты слегка взбешен, — спокойно сказала она, искоса глядя на него.

— Взбешен — это не то слово! Ты что, правда думаешь, что я поверил в весь этот цирк?!